одной из египетских крепостей.
Теперь уже Рамзес во главе этого войска напал на лагерь, из которого только что бежал. Хетты соскочили с колесниц, делили между собой добычу. Они, конечно, совсем не ожидали, что уничтоженные ими египтяне снова нападут на них. Между тем подошла колонна Птаха, и силы египтян возросли. Хетты с большими потерями отошли, укрылись за укрепленными стенами Кадеша. Наступила ночь, и Рамзес II решил больше не испытывать судьбу, воспользовавшись темнотой, с остатками войска он ушел за свои границы.
Битва закончилась вничью.
Конница побеждает
Во II тысячелетии до нашей эры, если судить по письменным текстам и изображениям на памятниках, только колесницы употреблялись ассирийцами в боях. Но тысячу лет спустя конница в ассирийских войсках почти полностью заменила колесницы.
Известно, что вначале, как и в колесницах, у конного был своего рода возница — «правчий». Он управлял двумя конями: своим и лошадью стрелка из лука, который таким образом освобождал руки для стрельбы и метания дротиков. Вслед за Ассирией и другие соседние с ней страны стали включать в свои войска большие отряды всадников. В конце XIX века до нашей эры в походах царей Урарту участвовало по сто колесниц, около тысячи всадников и только две-три тысячи пехоты. Мы видим иное, чем прежде, соотношение родов войск. В истории военного искусства открыта новая страница: не колесницы, а конница стала главной силой в боях. Но колесницы по-прежнему оставались мощным оружием по крайней мере до V века до нашей эры (во всяком случае у персов), а у бриттов до I века до нашей эры. Когда Юлий Цезарь высадился в Англии, его встретило войско, в котором были колесницы с острыми ножами на колесах.
Походы конных скифов нанесли колесницам первое крупное поражение, а греческая фаланга — окончательное.
Скифы жили в южнорусских степях, там, где была одомашнена лошадь. Они совершали набеги на богатые южные страны: Урарту, Ассирию, Мидию. В VI веке до нашей эры у них была уже тяжелая панцирная конница — главная сила войска. У их врагов — тоже. Но затем в армиях Древнего Рима и Греции совершился новый поворот: ударной силой стала пехота, а конница лишь вспомогательным родом войск.
(Акимушкин И. На коне — через века. — М.: Детская литература, 1981)
Пешие и конные
«…Преступление моих солдат и воинов на колесницах, которые бросили меня, столь велико, что этого нельзя выразить словами. Но видите: Амон даровал мне победу, хотя не было рядом со мной… воинов на колесницах…»
В XIV веке до нашей эры на земле Сирии, вблизи города Кадеш, состоялась битва между египетским и хеттским войсками. Личный летописец Рамзеса II несколько преувеличивал успех своего патрона — египетские войска не могли одолеть хеттов, хотя поле боя осталось за египтянами. Мало того, сам Рамзес чуть не погиб — он чудом пробился со своей личной стражей сквозь боевые порядки хеттов, что, правда, не помешало тому же летописцу воскликнуть — опять же от имени самого фараона: «Было их всех вместе тысяча боевых колесниц, и все целились прямо в огонь (голова Рамзеса была украшена диадемой с изображением змеи, извергающей огонь…) Но я ринулся на них! Я был как Монт и в мгновение ока дал почувствовать им силу своей руки».
Если оставить гиперболы на придворной совести хрониста XIV века до нашей эры, нельзя не увидеть в этих отрывках одно — абсолютное признание боевых колесниц как основной силы обеих армий. И это не случайно, ибо появились они — по письменным источникам) — за тысячелетие до битвы при Кадеше.
Сначала была пехота. В первобытных обществах все мужчины были воинами, готовыми защищать в случае нужды свой род, свое племя, самих себя. С появлением первых в истории человечества государств в Месопотамии и Египте военное дело быстро становилось профессией, появилось новое и дорогостоящее металлическое вооружение: боевые топоры, копья, мечи и кинжалы, шлемы. А в III тысячелетии до нашей эры появились и первые металлические панцири.
Шумерские войска уже в первой половине III тысячелетия до нашей эры применяли правильный боевой порядок, сражаясь в сомкнутом строю, требовавшем дисциплинированности, высокой выучки и дорогостоящего оружия. Но, кроме тяжело- и легковооруженной пехоты, в Месопотамии тогда же появились боевые колесницы, которые очень быстро — сравнительно, конечно — становятся главной ударной силой в армиях всех государств Древнего Востока.
До нас дошли изображения этих боевых колесниц и письменные источники, описывающие их.
…Два шумерских города-государства — Лагаш и Умма — вели войну за плодородную территорию Гуэдин. Война шла с переменным успехом и была столь длительна, что превратилась в обыденность. И, конечно, нашла отражение в «глиняной литературе» — табличках с письменами. Знать сражалась на колесницах, а рядовые граждане — в пешем строю. Война эта проходила в «пехотном» темпе — малоподвижном, неповоротливом. Да и откуда было взяться маневренности и быстроте, если кожаные, обитые металлическими бляхами щиты пехотинцев были так тяжелы, что их держали специально для того обученные воины? А потенциальные возможности колесниц сдерживали и неповоротливость пешего строя, и саму конструкцию их.
И все же появление колесниц в Передней Азии вызвало первую революцию в военном деле и привело к большим политическим потрясениям: ослаблению или даже гибели одних государств и возвышению других. И уже во II тысячелетии до нашей эры колесницы становятся главной ударной силой в армиях многих государств, и не только азиатских. Герои Гомера тоже сражались на колесницах. Правда, одновременно во всех армиях продолжалось совершенствование пехоты. Ее оружие начали постепенно изготовлять из железа, появились длинные мечи, панцири стали более совершенными, и, главное, они теперь были у гораздо большего числа воинов. Но все эти новшества вводились постепенно, не меняя устоявшейся традиции ведения боя. А в то же самое время, когда месопотамские цари, египетские фараоны, хеттские владыки основательно, но не спеша сводили друг с другом счеты при помощи в общем-то маломаневренных колесниц и неповоротливых пехотинцев, в евразийских степях уже появились всадники.
Произошло это примерно в середине II тысячелетия до нашей эры. А еще спустя приблизительно половину тысячелетия жители степей, забросив все остальные занятия, окончательно перешли к кочевому образу жизни. Лошадь была для этого незаменимым животным. Очень скоро выяснилось, что она незаменима и для военного дела. У кочевников каждый человек был прирожденным всадником. Суровые условия жизни, постоянные стычки и войны за скот и пастбища учили стойкости и сплоченности. А когда была освоена стрельба из лука с коня на это едва ли потребовалось много времени впервые в истории появилась новая грозная сила
