– Давно это началось?
– С прошлой осени. Мы перевели ее в частную школу, но и это не помогло избавить ее от дурного влияния.
– До этого она в какой школе училась?
– В сорок второй. Школа непрестижная, спальный район, вы понимаете.
– Училась хорошо?
– Да. Сначала. С прошлой осени пошли двойки, потом хамство родителям, потом Юля стала совершенно неуправляемой.
– Говорить с ней пробовали? – Вопрос был скорее риторическим. Доверительная беседа с этой дамочкой мне виделась с трудом. Я достала из кармана зубочистку и принялась ее грызть, что, к сожалению, не свидетельствовало о моих хороших манерах, но мне на это наплевать. Достаточно того, что я оставила Сашку в машине, бедный пес скучает в одиночестве. Впрочем, я больше думала о его благе, чем о хозяйке дома, встречаться с ней воспитанной собаке ни к чему.
– Сотни раз, – ответила на мой вопрос Елизавета Константиновна. – На отца и его репутацию ей наплевать. Она так и сказала. Откуда в детях этот эгоизм?.. Вы не могли бы прекратить жевать? – строго спросила она.
– Извините, нет. Я недавно бросила курить… Мобильный у девочки есть?
– Конечно, но телефон не отвечает, выключен. Хотя она могла потерять его. Уже трижды теряла, точно нарочно. И каждый раз выбирала телефон подороже. Я говорила мужу, незачем ей его покупать, если она не ценит заботы… – Женщина махнула рукой и отвернулась.
– Вы знакомы с ее друзьями?
– В доме никого из них не было, я бы не потерпела… но по телефону звонили. Чаще всех какая-то Катя и Владик.
– Вы говорили с ними о Юле?
– Нет, конечно. У меня нет номеров их телефонов.
– Они школьные друзья Юли или просто живут рядом?
– Точно не знаю.
– Вы не пытались их найти?
– Зачем? – удивилась она.
– В субботу Юля в какое время ушла из дома?
– Около трех. Обещала вернуться в десять. Я ее очень просила, в тот день у нас были гости, и мне не хотелось, чтобы возникли пересуды… Девочка в пятнадцать лет вечером должна быть дома.
– Когда в десять она не вернулась, вы ей позвонили?
– Да, часов в двенадцать, лишь только разъехались гости. Но она не ответила. Утром я опять позвонила, то же самое. Связалась с бабушками, предупредила их… но Юля к ним не заходила. В понедельник позвонила в школу. Разумеется, на занятия она не явилась. Мы забеспокоились. Я даже в Москву звонила. Дети страшные эгоисты, к тому же неблагодарные.
– У вас есть еще дети?
– У Федора Васильевича есть сын от первого брака.
– Проблемы с законом у Юли случались?
– Вы что, с ума сошли? – возмутилась Елизавета Константиновна. – Федор Васильевич…
– Федор Васильевич поспешил бы пока не поздно проблемы разрешить, это я прекрасно понимаю. Но вопрос я задала вполне конкретный.
Она в отчаянии покачала головой, в глазах ее стояли самые настоящие слезы, одна слезинка даже скатилась по щеке, выглядело все это даже трогательно.
– Как вы можете, – прошептала она.
– Если вы хотите от меня каких-то результатов, потрудитесь быть откровенной. Если вам это не по силам, ищите дочь сами.
Она надолго замолчала. Я уже собралась удалиться, и тут она наконец обрела дар речи.
– Проблемы были. Кто-то из ее дружков обокрал гараж. Слава богу, Юля при этом не присутствовала. Потом на дискотеке устроили потасовку, и всех забрали в милицию. Дочь была так пьяна, что не могла позвонить домой. Три месяца назад у родителей ее подруги пропали деньги, довольно крупная сумма. Выяснилось, что деньги взяла собственная дочь, но Юля здесь ни при чем. Она не воровка, уж можете мне поверить. Был еще случай – их как-то задержали возле Горбатого моста.
Октябрьский мост, в просторечии Горбатый, прозванный так из-за своей формы, напоминающей перевернутый полумесяц, был местом сбора городских проституток. Рядом парк, куда счастливые пары и отправлялись, если у избранника не было машины. Там из-под каждого куста доносились сладкие стоны, еще чаще вопли и матерщина. Куда они отправлялись зимой, мне неведомо, может, в те же самые кусты, охота, как известно, пуще неволи. Милиция появлялась там редко, выходит, девчонке просто не повезло.
– Я, конечно, была в шоке, – кашлянув, продолжила Елизавета Константиновна. – Потребовала объяснить, как такое могло произойти. Юля сказала, что они с подружкой просто гуляли, а милиция забирала всех подряд. Вы не верите? – вдруг спросила она.
Я пожала плечами:
– Почему же. Иногда такое случается.
– А вот я не верю. Приличных девушек не забирают. Только тех, кто шляется по ночам бог знает где, забыв, что ее отец… Впрочем, я отвлеклась. Вот, пожалуй, и все.
– Наркотики? – спросила я.
– Слава богу, нет. Иногда являлась пьяной. Два или три раза. В каком виде она пребывает, когда не ночует дома, могу только догадываться.
– Можно взглянуть на комнату вашей дочери? – Видя недоумение на лице женщины, я пояснила: – Она могла где-то записать телефоны друзей, очень бы пригодились фотографии.
– Хорошо, пойдемте.
Мы поднялись на второй этаж, помещения здесь были попроще. Женщина толкнула ближайшую дверь и отступила, пропуская меня в комнату.
Комната была небольшой и уютной. Кровать застлана клетчатым пледом, на окне голубые шторы с рюшами, плюшевый медведь, книги на полках. Я пробежала взглядом по корешкам, в основном фантастика. Слева тонкая брошюра «Как завоевать друзей», том Фрейда, рядом сонник.
– Юля много читает?
– Не уверена. Если читает, то какую-нибудь ерунду.
– С вашего разрешения я загляну в стол?
– Я там смотрела. Никаких телефонов. Она не хотела, чтобы я знала о ее друзьях. Юля очень хитрый и осторожный ребенок.
– Вы раньше проверяли ее стол?
– Конечно. Нашла дневник. У нас после этого вышел крупный разговор. Я заставила ее уничтожить эту гадость. Так что вы вряд ли что найдете.
– Что было в дневнике?
– Хотите, чтобы я повторяла всякие пакости?
– Только в общих чертах.
– Обливала грязью своих родителей. Ей бы папашу алкоголика и мамашу училку, тогда бы знала… – прошипела женщина с поразившей меня злобой.
– Простите, а кем вы работаете?
Она нахмурилась, точно я спросила страшную глупость.
– Федор Васильевич очень занят, он много работает и имеет право на то, чтобы дома ему создавали нормальные условия для отдыха.
– Вы сами их создаете или домработница?
– Дважды в неделю к нам приходит уборщица, все остальное на моих плечах. Поверьте, быть супругой такого человека, как Федор Васильевич, совсем нелегко. Это тоже труд и…
– А где вы работали раньше?
– Это имеет какое-нибудь отношение к исчезновению дочери? – недовольно спросила она.
– Нет. Простое любопытство.
– Я работала в институте.
– Кем работали?
– Лаборантом. Я не имела возможности получить высшее образование из-за тяжелого материального положения нашей семьи. А выйдя замуж, все силы отдала мужу, то есть его карьере.
Слушая ее и время от времени согласно кивая, я, устроившись на стуле, не спеша просматривала содержимое трех ящиков стола. Ничего особенного. Несколько учебников, тетради. В большинстве из них заполнены две-три страницы. Я полистала школьный дневник. Химия, математика, физика – тройки, литература, история – пятерки. Под обложкой две фотографии. Девочка с косами и серыми грустными глазами. На другой пушистый белый кот.
– Это ваша дочь? – спросила я.
– Да, – подойдя к столу, ответила женщина.
– Давно сделана фотография?
– Не знаю. Я ее раньше не видела.
У девчушки было милое личико, назвать ее девушкой было трудно – девочка, девчушка, и уж совсем невозможно представить ее пьяной или взламывающей чей-то гараж.
– Кот тоже ваш? – кивнула я на вторую фотографию.
– Был. Юля принесла его с улицы, хотя я ей сто раз повторяла: животное в доме… он все обои порвет… и паркет… вы же понимаете.
– Понимаю. У меня собака.
– Вот видите. Это же просто кошмар. Я потребовала избавиться от него. Вы не представляете, какой скандал она мне закатила.
