– Наконец-то у тебя вид преуспевающего майора, а то бегал как выпускник-лейтенантик.
– Я полковника хочу, – съязвил Артем и тут же вздохнул: – Скажи, отчего пузо растет?
– У баб в основном от беременности, а у тебя от пива.
– Нет, от непосильной работы.
– Брось все и иди к Лялину, – предложила я. Ни одна наша встреча не обходилась без его сетований на тяжелую работу и моего предложения. Это что-то вроде ритуала перед первой кружкой пива. Артем досадливо махнул рукой и позвал официантку. Она принесла нам по кружке пива, мы не торопясь выпили, похваливая воблу. Артем отодвинул пустую кружку и со вздохом сказал:
– Ну, что там у тебя?
– Ничего, – прикинулась я дурочкой.
– А то я поверю, что ты меня за просто так пивом угощаешь.
– Зря вы, дяденька, сироту обижаете, я вам не раз и не два даже водки наливала совершенно безвозмездно. – Артем ухмыльнулся, а я осчастливила его: – Гости у меня были, вот и потянуло к родному человеку.
– Какие гости? – спросил Артем, и я все ему подробно рассказала. – То, что менты поспешили дело закрыть, – почесал он бровь, – вполне понятно, кому лишнее убийство нужно? Говоришь, улица Рабочая? Это Первомайский район… Ясно, у них третий начальник за два года, показатели дохлые… А то, что за пленкой явились, может, правда кто шею намылил, а может… Что там на этой пленке?
– Понятия не имею, – пожала я плечами, выкладывая ее на стол.
– Неужто любопытства не проявила?
– Теперь, конечно, проявлю.
Артем сунул пленку в карман пиджака.
– Ты на всякий случай поосторожнее, вдруг там наши политики, чтоб им… – При слове «политики» Вешнякова так перекосило, что я всерьез испугалась, как бы у него пиво назад не попросилось. – Завязала бы ты с этим, – сказал он укоризненно.
– С чем?
– Лезть не в свое дело. Чего фотоаппарат ментам не отдала?
– Я отдавала, они не брали.
– Сегодня?
– Сегодня не отдала из вредности.
– Ясно. Пленку проявим, посмотрим. А про убитого парня даже не заговаривай, у меня своих дел выше крыши, хоть караул кричи.
– Но хотя бы справки навести о нем ты можешь?
– Как ты мне надоела, – простонал Артем, поднялся, чмокнул меня в макушку и ушел.
– Я ему надоела, – пожаловалась я Сашке, он все это время лежал в сумке, не замеченный Артемом. Для такой выдающейся собаки это попросту оскорбление. Сашка продемонстрировал зубы и зарычал.
Мы встретились с Вешняковым уже на следующий день. На этот раз инициатива исходила от него.
– Я сегодня домой собрался пораньше, можем встретиться по дороге, возле парка, часов в шесть. Идет?
Ровно в шесть я была возле парка. К моему удивлению, Артем приехал раньше, он бродил возле своих «Жигулей», с сердитым видом пиная то одно, то другое колесо.
– Резину пора менять, – сообщил он.
– Поменяй.
– Было бы так просто, я б тебе не жаловался, – съязвил он.
– Хочешь, я тебе подарок сделаю на день рождения. Хочешь?
– Я хочу, чтоб ты никуда не лезла и оставила меня в покое, – вздохнул он.
– Фотографии интересные? – насторожилась я.
– Дерьмо, а не фотографии. – Он распахнул дверь машины, предлагая мне сесть, и сел сам, достал из кармана конверт и бросил мне на колени. – Отснять успели лишь четыре кадра. Взгляни.
Я достала фотографии из конверта, две были практически одинаковые: четверо мужчин с напряженными лицами. На второй фотографии у того, что слева, широко раскрыт рот, похоже, он кричит. У седого благообразного мужчины с бородкой сжаты кулаки.
– На что это похоже? – удивилась я.
– На футбольный матч, – хмыкнул Артем. – Когда наши по воротам мажут.
Другие две фотографии были гораздо худшего качества. Мужчин на них было больше, они стояли плотной толпой, лица почти у всех смазаны.
– Знакомые среди этих типов есть? – спросила я.
– У меня нет.
– У меня тоже. Так что политиками здесь не пахнет.
– И слава богу, – обрадовался Артем. – Зря ментам фотоаппарат не отдала, ничего в этих фотографиях особенного нет. Чего губы надула? Небось горюешь, что никаких пакостей откопать не удалось?
– Еще как, – вздохнула я, продолжая разглядывать фотографии. – Скажи на милость, зачем нужны парню фотографии каких-то типов?
– Вот уж не знаю. Может, хотел запечатлеть какое-нибудь памятное событие. Почему обязательно что-то криминальное…
– Потому что парень мертв, дом, где он жил, сгорел, а некто интересуется пленкой.
– Ты же сама видишь, интересоваться здесь нечем.
– Ну… не знаю. Может, кому-то с кем-то рядом находиться не положено.
– Только не жди, что я буду рыть землю носом, – начал вредничать Вешняков.
– И не надо. На твой интерес, кстати, могут обратить внимание.
– Ох ты, господи… Скажи на милость, с чего ты вообще взяла… Ладно, горбатого могила исправит. Узнаю, что это за публика.
– Не надо, – покачала я головой. – Я серьезно.
– Ты серьезно выбросишь все это из головы? – не поверил Артем.
– Нет. Просто загляну к Лялину.
– Вот уж он обрадуется, – фыркнул Артем.
Вопреки прогнозам, Олег Лялин мне обрадовался, по крайней мере вначале. Его секретарь встретила меня улыбкой, а Лялин даже вышел навстречу, что при его лени вещь прямо-таки фантастическая.
– Похорошела. Влюбилась, что ли?
– Нет, я тебя жду.
– Стыда у тебя нет, так издеваться над пожилым человеком, – заворчал Лялин.
– Это у тебя стыда нет, – отрезала я. – Кто обещал полюбить меня хоть на время, хоть разок и совсем чуть-чуть? Вам все шуточки, а девушка надежды питает.
– Это произошло в минуту слабости. Я, считай, был без сознания и мог наболтать что угодно.
– Понятно. Но я все равно надеюсь.
Лялин засмеялся, придвинул кресло, не сводя с меня взгляда, и покачал головой:
– Нет, в самом деле похорошела. Замуж не собираешься?
– За кого? – подняла я брови.
– Да хоть за Тагаева. Говорят, вас в театре видели. Чтобы такой парень, как Тимур, добровольно отправился в театр, его должны переполнять чувства посильнее благодарности.
– Лялин, в нашем городе есть хоть что-то, способное укрыться от твоего соколиного взора?
– А честному человеку прятать нечего, – дурашливо пропел он. – Ну, так как?
– Это ты про Тагаева? Никак. Я, кстати, зашла зоркость взгляда проверить. Твоего, разумеется. – Я выложила на стол фотографии и придвинула их Лялину. Надо сказать, что на его знания и память я рассчитывала не зря. Они у него, прямо скажем, выдающиеся. С такими талантами не в охранной фирме начальствовать, а прямиком в разведку… Впрочем, как раз там Олег и служил долгие годы. Потом был у Деда начальником охраны, а теперь вот на вольных хлебах. Но старые привычки, как известно, живучи, и я надеялась, что он мне поможет. Если захочет.
Он взял фотографии, внимательно просмотрел их и спросил:
– И чего в них особенного?
– Вот и я думаю о том же, – сказала я.
– Только не говори, что из-за этой хрени кого-то пришили…
– Провидец, – ахнула я, а Олег нахмурился:
– Тебе, конечно, больше всех надо.
– Вовсе нет. Простое любопытство.
– Хорошо, если так, – буркнул он и еще раз просмотрел фотографии. – Двоих я знаю. Вот этот, – он щелкнул ногтем по изображению мужчины с открытым ртом, – Синявин Василий Павлович, бывший главврач пятой городской больницы. Ныне бизнесмен, торгует медицинским оборудованием. Говорят, виллу купил в Испании, не из дешевых. В любом случае не бедствует. Рядом с ним Кондаревский Руслан Сергеевич, в далекой юности комсомольский вожак, сейчас бездельник. От тестя ему достались склады бывшей овощебазы, ныне торговый центр «Раздолье». Если память мне не изменяет, там примерно тысяч пять квадратных метров. Если их помножить на среднестатистическую плату за аренду квадратного метра… Мужику с таким доходом работать – здоровье не беречь. Супруга впала в религиозный экстаз, по монастырям катается, постится и о мирском не думает, так что дядя живет припеваючи. Вот эта рожа мне тоже знакома. Вроде адвокат, но фамилии не вспомню. Остальные по виду люди приличные, то есть я хотел сказать не бедные, их костюмы мне нравятся.
