на вопросы отвечать.
Борискин злобно сверкнул глазами. К раздражение прибавилась злость.
— Че надо-то? Че за х…? Не знаю я ничего. Отвали!..
— И ты останешься под стражей до выяснения всех обстоятельств по делу. Потому что друга твоего, Иваницкого убили. И, возможно это сделал ты. — пропуская мимо ушей заявление хозяина квартиры закончил обрисовывать положение вещей Гоша.
— Че?!!! Ты… Вы… Че совсем что ли?! Не убивал я никого! Че за х…?!
Гоша резко толкнул дверь, так что продолжавший стоять в ее проёме хозяин квартиры отлетел назад.
— Э! Э! Чо?! Не имеешь права! Ты че?!..
— Хорош выступать! — гаркнул юный следователь. — Я тебе сказал, прямо сейчас тебя примут ребята, которых я вызову и потом просидишь до суда. А там прямиком отправишься на зону. И никакой наркоты, когда у тебя начнется ломка, никто тебе не даст. Не хочешь разговаривать, вперёд!
— Да че такое-то?! Не убивал я Дэна, ты че совсем?!.. Какая зона?! Я при чем?! Дэн мой кореш был, зачем мне его убивать?! — злость в блеклых глазах сменилась испугом и паникой.
— Давай, сначала. — Как непонятливому ребенку чуть ли не по слогам сказал Гоша. — Ты ответишь на мои вопросы, и, если ответы не покажутся мне враньем, и ты расскажешь все что ты знаешь о том что меня интересует, я уйду. И будет счастье нам обоим. Ты останешься здесь, — следователь обвели рукой заваленную хламом, пропахшую затхлостью и смесью других резких неприятных запахов прихожую. — И продолжишь жить своей прекрасной, насыщенной сменой состояний кайфа и ломок жизнью. А я пойду заниматься своими делами. И все будут довольны. И давай прекращай выступать не по делу, потому что ты меня уже утомил своим красноречием. Я спрашиваю, ты отвечаешь. Ферштейн?
— Че?…
— Ничо! Дениса Иваницкого давно знаешь?
— Да… Д-давно… В одном доме живем… жили…
— Были у него враги?
— В смысле?…Которые его убить хотели?
— И такие тоже.
Хозяин квартиры пожал плечами.
— Да нет… не было… Дэн нормальный мужик был… ни с кем не ссорился… вроде… ну, только с соседями, бывало, ругались…
— В день его смерти, шестнадцатого сентября, ты его видел?
— Не знаю я… Я чо помню, когда видел, когда нет… — Вадик осекся и затравленно посмотрел на угрожавшего ему зоной мальчишку. — Не помню я, правда. Я его не убивал!..
— Ладно. Когда видел его в последний раз о чем говорили? Помнишь?
— Да, не помню я…
— Ладно, обувь не снимай, и куртку тоже, сейчас за тобой приедут…
— Да че приедут-то?! Не убивал я!.. А-а-а-а! Вспомнил, вспомнил!!! Я к Дэну зашел. Мне плохо было. Прямо сильно… Я думал… ну может у него есть чего…
Вадик чуть ли не стыдливо покосился на мальчишку следователя. Тема-то, того, не сказать чтоб для обсуждения с ментом подходящая…
— Давай, Вадик! Шевели извилинами, рассказывай. Главное как все было, отдельные особенности ваших дружеских взаимоотношений я уж как-нибудь переживу, — подбодрил мальчишка.
— Че? А-а-а, ну да… В общем, Дэн сказал, что у него тоже пусто. И сказал, что у него скоро бабки будут. Много. И проблем больше, значит не будет… Обещал поделиться. Мы ж кореша, поэтому, по братски, сказал… А потом пропал. Я думал просто не хочет деньги давать. Решил зажать… Я к нему заходил, а его не было… Я больше его после этого не видел. Правда…. Подумал, он слился. Мы ж кореша, а он так… кинул меня не по товарищеский… А потом сказали, что Дэна в «Туске» нашли. Мертвого…
— В «Туске»?
Борискин покивал.
— Ну да. Заброшенный склад. Его все, кто туда ходит так называют…
— Ясно. Что он ещё тебе про деньги говорил? Откуда он их должен получить? Сколько?
Обманутый в надеждах на «светлую жизнь без проблем» друг убитого в «Туске» Иваницкого облизал сухие потрескавшиеся губы. Мыслительный процесс давался ему с трудом.
— Ничего не говорил. Сказал только бабки будут. Скоро.
— А Алексей Земин при этом разговоре присутствовал?
— Кто?… А, Зёма? Не, мы с Дэном вдвоём были. С Зёмой больше Дэн корешился. Но тоже так, не особо… Зёма он… злой… Я с ним вообще редко пересекаюсь… Так, иногда, когда все вместе… ну в общем…
— Вмазываетесь, — подсказал юный следователь. — Ты прямо любитель невинность изображать… — Насмешливо добавил он.
— Че?… — Борискин обиженного покосился на служителя закона. — Ну, бывает, употребляем… И че?…
— Ниче. Все, пошел я. А ты, мыслитель, давай, за пределы Москвы не выезжай. Следствие идет и ты возможный подозреваемый.
— Че?! Какой подозреваемый?! Не я это! Я все рассказал!..
— Посмотрим, все или не все.
Гоша открыл дверь.
— Я больше ничего не знаю!!! Я все рассказал! Правда! — завопил Борискин.
— Пока, будем считать, что так, — сказал Гоша и вышел из неприятной во всех отношениях квартиры.
Со следующим пунктом намеченным по плану, Гоше тоже повезло. Дверь в квартиру, где проживал Алексей Земин после первого же звонка открыла его мать. Высокая худая женщина с усталым лицом и не менее усталым взглядом.
Гоша поздоровался и спросил дома ли Алексей.
— Дома, — с некоторым сомнением ответила женщина, подозрительным взглядом рассматривая незнакомца. — А Вы кто?
После того как Гоша представился, женщина ещё более заметно занервничала.
— Ну что теперь-то?! — в её голосе прозвучало возмущение. — Работает он, устроился в автосервис. Сказал что все нормально… за ум взялся. Вы по какому поводу?
— Мне нужно просто задать Вашему сыну несколько вопросов. Вы не волнуйтесь. — постарался успокоить женщину Гоша.
Но мать сына имеющего за плечами две судимости, хорошо понимала, что от «задать несколько вопросов» до вынесения меры пресечения в зале суда вполне может оказать очень небольшой промежуток времени. Сегодня задают вопросы, а завтра сын уже отправился в места не столь отдаленные.
— Господи! — женщина прижала большие натруженные ладони к груди и всхлипнула.
— Мам! — в коридоре показалась высоченная деваха, сестра Земина. Худая, как мать, девушка из-за слишком вытянутого лица имела сходство с лошадью. Участковый, рассказывая Гкае о Земине и его родственниках вместе с которыми он проживает, не упустил случая, в очередной раз, сострить и сообщил что прозвище в этом семействе имеется не только у брата. Длинной, тощей сеструхе дали кликуху Шпала. Конечно, достаточно обидно для девушки, но очень, надо сказать, метко, в чем и убедился Гоша.
На девице была надета короткая ночнушка, едва прикрывавшая то, что не прикрыть уж просто совсем неприлично. Из под рубашки торчали длинные тощие ноги с нескладными мосластыми, как у подростка, коленками. Завидев незнакомого молодого человека девушка игриво улыбнулась.
— Здрасте… Мам, где моя сумка?! Красная…
Мать, озабоченная судьбой сына, судя по всему,
