Эволюционно возникшие на основе углеродно-кремниевых соединений, что и объясняло их прочность и невероятную силу, они обладали не менее своеобразным строением тела. Две ноги, но в отличии от нас, с двумя коленными суставами, объясняли их потрясающую мобильность и динамику при передвижении по любому типу поверхности. А потому Серый совершенно верно отметил, что принятие допинга способно в лучшем случае уровнять наши возможности в скорости бега. Что же касается физической силы, то и здесь их превосходство являлось неоспоримым фактом. В остальном Шиханийцы мало отличались от гуманоидного типа, имея схожее строение туловища и рук, за исключением разве что головы. Имея характерную для рептилий форму, она была глубоко посажена на плечи, без всякого намека на шею, что только усиливало первоначальное впечатление.
Развиваясь преимущественно за счет пиратства и непрерывного ведения войн со всеми окружающими, они меньше всего беспокоились об экологии родной планеты. При этом умудрялись воевать еще и промеж собой, не стесняясь использовать ядерное оружие. Что неизбежно привело к экологической катастрофе, сделавшей жизнь на Хашее невыносимой даже для этой сверхнеприхотливой расы.
Но вымирать они явно не собирались. Напротив, создалось впечатление, что после трагической участи, постигшей их планету, Шиханийцы начали прогрессировать. Само собой, отказываться от грабежей и пиратства они не собирались, что и не удивительно, прочно укоренившись в их жизненном укладе. А вот политический строй, хоть и с немалым трудом, но смогли изменить. Теперь вместо разрозненных, действующих только в собственных интересах правительств, был создан Единый Совет, в который вошли представители всех семейных кланов. Координируемая Единым Советом раса Шиханийцев рассеялась по ближайшим солнечным системам, доставляя натерпевшимся от них соседям, еще большее беспокойство, чем раньше.
Несмотря на их воинственный имидж, семейственность являлась основным принципом построения их общества. Имея общее командование в лице Единого Совета, каждый семейный клан действовал автономно, выполняя отдельную задачу, объединяясь лишь в исключительных случаях. Вся добыча передавалась в общий бюджет за исключением десяти процентов, достающихся непосредственно клану – исполнителю. К тому – же все корабли и их экипажи обеспечивались всем необходимым как состоящие на военном довольствии.
Вот и на преследовавшем нас пиратском Жуке весь экипаж являлся одной семьей. У каждой расы собственные понятия о нравственности, имеются примеры еще более нестандартного построения семейных отношений. Но обладая четкой иерархией, подобная команда по своей слаженности, представляла собой единый механизм, что в разы увеличивало их эффективность.
Близилось время выполнения очередного маневра. По плавной дуге с одновременным переходом в горизонтальное планирование, предстояло на полном ходу попасть в довольно узкий вход расщелины. Одно дело рассчитать траекторию движения, даже с учетом всех имеющихся неисправностей, совсем другое – куда вынесет на самом деле. Вследствие неизбежного вмешательства самых различных факторов, вся ответственность возлагалась на плечи пилота. Причем возможность второго захода исключалась полностью.
Как и в прошлый раз, челнок откровенно не желал никаких изменений. К тому – же, выполняемый маневр являлся более сложным, чем совершенные ранее, а потому и трясло не в пример сильнее. И это оказалось самое невинное по сравнению с другими проявлениями его строптивого характера. Штурвал буквально выворачивало из рук, и усилитель привода лишь ослаблял его непредсказуемые рывки. Раз за разом челнок срывался в неуправляемое кручение, вываливаясь хвостом из виража. Лишь подкарауливая его неуправляемую траекторию и действуя на опережение рулями тяги и элеронного оперения, мне удавалось вновь заставить его повиноваться.
Подобную технику пилотирования я разработал еще во времена своей учебы в Военной Академии. Увлекаясь экстремальным пилотированием и проводя на симуляторных тренажерах вечера напролет, я с юношеской непосредственностью полагал, что в действительности, подобные навыки мне вред ли когда понадобятся.
– А тут надо же, пригодилось, и даже не знаешь, радоваться теперь этому или нет – подумал я с несвойственной мне привычкой шутить в настолько малоподходящее для этого время.
Расщелина приближалась, хотя выглядела еще слабо различимо из-за непрерывной тряски челнока, размывающей встающую на пути горную преграду в однородную массу. Удерживать курс удавалось благодаря системе навигации, а потому, рассмотреть вход в расщелину я смог, лишь приблизившись к ней практически вплотную. К тому моменту выполнение маневра закончилось, и встав на прямой курс, челнок вновь стал тихим и послушным.
Но наступившее состояние покоя оказалось мучительно коротким, потому как в следующий момент мы провалились в чернеющую на фоне взметнувшейся в небеса твердыни тьму расщелины. На первый взгляд все выглядело не особо страшно. Расстояния между стенами оказалось более чем достаточно, что позволяло мириться со свойственной в подобных местах, непредсказуемостью турбулентности воздушных потоков. К тому – же расстояние между стен на разной высоте являлось не одинаковым, что в случае необходимости можно было использовать.
Изменение высоты движения давалось с трудом, но таким образом удавалось держаться подальше от стен в местах сужения. Потому как именно там подкарауливали наиболее коварные проявления воздушной стихии, способные отбросить челнок на стену прежде, чем я успею среагировать, несмотря на искусственно увеличенную скорость реакции.
С нескрываемой признательностью я оказался вынужден согласиться, что сделанная Серым инъекция оказалось как нельзя более кстати. Позволяя своевременно реагировать на изменение ситуации и благодаря приливу сил, помогая удерживать штурвал во время пилотирования. Но, даже наличие подобного бонуса не позволяло расслабиться ни на секунду. Да и мысль об огромном расстоянии, которое предстояло преодолеть в этом каменном мешке, особого позитива не приносила. Необходимо было отключить все эмоции, целиком сосредоточившись на выполняемой задаче.
Несмотря на явную результативность, подобная тактика помогла лишь отчасти, потому как вскоре пропало ощущение времени. Словно выполняющий заданную программу автомат, я выпал из окружающей реальности, живя лишь одним мгновением. Время слилось в однородную массу, на безликом фоне которой, в памяти сохранилось лишь пара моментов, когда в прямом смысле захватывало дух от близкой опасности. Несмотря на все мои усилия, порой челнок оказывался настолько близко к стене, что удавалось во всех деталях рассмотреть остроту скальных уступов, с которыми чудом удавалось разминуться.
Но постепенно перспектива обзора начала расступаться, словно распахивая каменный занавес, открывая спрятанный за ним горизонт. Подсознательно захотелось вдохнуть полной грудью при виде расстилавшегося простора после давящего на психику замкнутого пространства расщелины. Но перевести дух возможности вновь не представилось.
Многочисленные испытания, выпавшие на долю челнока, не прошли даром. После поврежденья двух рулей тяги при отстыковке, оставшиеся два приняли на себя всю нагрузку, а интенсивная работа в ущелье доконала их окончательно. Один заклинил и отключился, а последний вследствие перегрева выдавал лишь половину номинальной мощности. Хвостовые элероны работали с перебоями, что не лучшим образом сказывались на управляемости челнока.
Покинув расщелину, первым делом я включил носовые тормозные двигатели на полную мощность. Конечно, лететь далеко мы и так не планировали, а весь ассортимент неисправностей теперь окончательно лишал нас такой возможности. Обрываясь, горы стремительно уходили вниз, и вдали угадывался лежащий у их подножия город.
– Дотянем? – словно угадав мои мысли, спросил Серый.
– Попробуем – ответил я без особой надежды.
Я выжимал из челнока последнее, на что он был еще способен. Но, несмотря на все усилия, поверхность планеты приближалась с огромной скоростью, погасить которую, тормозные двигатели были не в состоянии. Но до города я все – же дотянул.
– Где? – напряженно спросил я у Серого.
– В сам город не суйся, а то завалит чем-нибудь. Садись на самой окраине – ответил он, своей меланхоличной рассудительностью помогая мне успокоиться.
Что оказалось довольно своевременно, потому как предстояло совершить настолько сложный элемент пилотажа, что без полной уверенности в успехе, за него нечего и браться. Изменив угол работы тормозных двигателей, развернуть челнок хвостом вперед особого труда не составило. Но то, что начало с ним твориться после подачи полной мощности на основной ходовой двигатель, описать невозможно.
