Мои прогнозы подтвердились лишь отчасти. Дорога действительно вела к проему в стене, но их разделял подвесной мост, как я успел оценить, находившийся в прекрасном состоянии. Несмотря на то, что бежать приходилось по ровной поверхности, а не скакать горным козлом по бездорожью, двигаться становилось все трудней. Начинала сказываться усталость. Возможно, виной тому стала близость цели, и снявшее внутренне напряжение отсутствие погони. Но понимая, что расслабляться рано, прежде всего я старался не терять темп, несмотря на подступающую усталость.
Достигнув моста, мне открылось пересохшее русло реки под ним. Учитывая, что река была горная, да и величину самих гор, в которых она брала свое начало, представшая моему взору пропасть выглядела вполне ожидаемо, хотя наблюдать ничего подобного раньше мне не доводилось. Глубина русла составляла не менее двухсот метров, а потому становилось понятно, почему мост именно подвесной. Установить здесь опоры нереально, да и течение, скорее всего, было бешенным.
– А вот и группа поддержки – отметил я появление всех пятерых преследователей, показавшихся из-за зданий примерно в километре от моста.
Моментально созревший план я не хотел озвучивать даже для себя, боясь сглазить. Если они решат продолжить мое преследование по мосту, то в момент, когда я достигну другого берега, они окажутся в непростой ситуации. Мост хоть и выглядел надежным, но обрушить его не должно занять много времени. Но моим сокровенным мечтам не довелось сбыться, и виновником тому оказался я сам, неоднократно устраивая им подобные сюрпризы. Поэтому после небольшой заминки, проигнорировав мост, они устремились напрямик к высохшему руслу реки.
– Базара нет, медленней, трудней, зато на верочку – несмотря на досаду, с неожиданным одобрением отметил я правильность действий их командира.
Противостоять наваливавшемуся чувству усталости становилось все трудней, но половина пути по мосту была уже пройдена, и портал прохода в стене, словно финишная черта придавал сил и уверенности. Вполне ожидаемо, проход имел громадные размеры. По сторонам от него расположились статуи то ли воинов, то ли божеств, не уступавших ему по высоте.
– Почему мне все это церковь напоминает? – подумал я “вслух”, озвучивая давно зреющую ассоциацию.
– Потому что так и есть – ответил Амкер, который все это время не сидел без дела, а методично изучал все доступные данные о Шиханийской расе, которые мог предоставить Информаторий.
Более подробную информацию он скинул мне единым блоком, предоставляя на мое усмотрение ознакомиться с ней, либо проигнорировать. Время имелось, а просмотр этой инфы не только отвлекал от тягостных мыслей о плачевном состоянии измотанного организма, но и мог пригодиться впоследствии.
Атомные электростанции занимали в религиозном культе Шиханийцев главенствующее значение. Являясь изначально огнепоклонниками, получив доступ к ядерной энергии, они сделали из этой разрушительной силы культ, по своему фанатизму и непримиримости не знающего равных во всей галактике. Поэтому вполне естественно, что головные отделения церкви располагались именно на АЭС. Этим и объяснялось появление настолько неприступных стен вокруг. В условиях регулярно вспыхивающих военных конфликтов между государствами, АЭС всегда оставались последним оплотом побежденных, погибнуть, защищая который, считалось наивысшей честью для воина.
– Ого, значит, нас статус здорово подрос – заключил я, глубокомысленно.
– Почему? – искренне удивился Амкер.
– Ну, как – же, раньше для нашей свиты мы были просто Гайшир – мясо, хоть удирая и показавшее пару раз зубы. Теперь, своим появлением мы намерены осквернить одну из их святынь, что вряд ли оставит их равнодушными – пояснил я.
– Такое впечатление, что тебе нравиться их злить – по тону Амкера становилось понятно, что лично он как раз предпочел – бы этого не делать.
– Конечно, нравиться – признался я с откровенной усмешкой и уже абсолютно серьезно добавил:
– Злость очень непредсказуемый фактор, и огромное значение имеет умение правильно использовать ее в своих целях.
Меж тем мост был уже пройден, и двигаясь по проходу в стене, я поразился ее толщине, составлявшей у основания не меньше пятидесяти метров.
– Наверное, житье на заводах и сформировало у них такую тягу к открытым пространствам – подумал я, увидев открывшуюся за стеной картину.
До возвышавшейся вдалеке электростанции, хоть архитектурно измененной, но вполне узнаваемой, простиралась огромная и совершенно пустая равнина.
– Километра четыре, не меньше – обреченно подумал я и не останавливаясь, пришпорил тело в направлении станции.
При ближайшем рассмотрении, местность оказалась далеко не идеально ровной. Плавные холмы, высотой от одного до двух человеческих ростов, занимали все видимое пространство. Причем, располагаясь без всякой системы, и на разной удаленности друг от друга. Пробегая по низким, и огибая более высокие, я оказался вынужден вновь заняться прокладкой оптимального маршрута. От наваливающейся все ощутимей усталости, не проявляя ни малейшей любознательности относительно природы их происхождения.
Разрывы зарядов плазмы, накрывшие окрестные холмы, возвестили о появлении пиратов, когда до станции оставалось километра полтора.
– Понятно, дальше двигаемся по низу, на верхний респ не суемся – сделал вывод я.
Яростная стрельба, вследствие своей полной бесполезности, словно нехотя, начала стихать.
– Я же говорил, что мы им здорово под шкуру залезли – бесшабашно сказал я Амкеру.
– Но я все равно не понимаю, что тебя так умиляет и какую из этого можно извлечь выгоду – рассудительно ответил он.
– Позже разберемся – отмахнулся я, уже занятый анализом хода, показавшегося мне очень заманчивым.
Ничего нового я не придумал, но сегодня этот способ уже не раз спасал нам жизнь. Холмы закончились в метрах пятистах от станции, открывая ее во всей красе.
– Во понагародили-то – восхищенно оценил я увиденое.
Создавалось впечатление, что замысловатый фасад был приляпан уже после того, как построена сама станция. Внизу, вполне естественно располагался вход внутрь, напоминающий значительно расширенную проходную. А вот то, что Шиханийцы умудрились возвести сверху, вызывало смешанное чувство, потому как всю эту красоту, сохранившуюся на протяжении многих веков, вскоре ожидала печальная участь.
Плазмер, с безучастной монотонностью начал крушить верхние ряды колонн, обрушая крышу фасада, имеющую ярко выраженную форму бушующего пламени, на нижний ярус. Более выдвинутый наружу, в том числе благодаря объемному барельефу, идущему по его краю, нижний ярус поддерживался не двумя рядами колонн, как верхний, а тремя. Несмотря на разрастающееся сверху разрушение, принимавшее все более массовый характер, нижний ярус, стоящий на более толстых колоннах, под напором одних только падающих обломков сдаваться не собирался. Когда расстояние сократилось до полутора сотен метров, я перенес огонь плазмера на нижние ряды колонн.
Методично обваливая весь этот тюнинг на чернеющий входной проем, я начал с правой стороны, сам по мере приближения к станции, смещаясь к левому краю проходной. Финишный рывок давался невероятно тяжело. Задыхаясь от боли, охватившей пылающие легкие, я на подгибающихся от усталости ногах из последних сил рвался вперед.
Даже не пытаясь уворачиваться от сыпавшихся сверху обломков, не прекращая стрелять, я преодолел все три ряда колон. И когда ближайшая из них, словно спичка, сломалась сразу в трех местах, я в отчаянном рывке прыгнул внутрь проема. В полете мне удалось развернуться, чтобы продолжить вести огонь по колоннам уже изнутри проходной.
И прежде чем завеса обвала окончательно закрыла вход, я на короткий миг увидел своих преследователей. Двое уже вышли на ровный участок, и теперь с невероятной скоростью мчались к станции. Но больше меня поразила техника прохождения холмов отставшими. Совершая огромные прыжки по верхушкам насыпей, они передвигались настолько легко и грациозно, что я искренне удивился, как мне до сих пор удавалось от них улизнуть. Удар спиной о поверхность пола и навалившаяся полная темнота, вследствие завала последних просветов, произошли одновременно.
“Тьма, пришедшая со Средиземного моря, окутала ненавистный прокуратором город”. Непонятно, почему в голову пришла именно эта фраза, но схожесть ситуации определенно имелась.
– В натуре, поганый городишко – подумал я, уже окончательно приходя в себя после бешеной гонки, и не менее экстремального финиша.
Ночное виденье включилось автоматически, представив внутреннее пространство проходной в неизменно призрачно-зеленом свете. Вставать определенно не хотелось, но и продолжать валяться смысла не имело никакого. На мою попытку подняться, тело отреагировало категоричным отказом, пронзив острой болью все мышцы одновременно. Причем если одни болели совершенно оправдано, то остальные, видимо, таким образом демонстрировали свою солидарность. С огромным трудом мне все же удалось сесть. Но скулеж изможденного организма отошел на второй план, уступая место невероятно острому осознанию если не покоя, то безопасности.
