— Кассан ар Катеми шайех-Ассам, — повторил чужак.
— Ан Кассан элам се нне, — быстро возразили в ответ. — Кассан хуна нан нне. Абти, либлах! Элле-эла!
— Нне. Кассан хуна нан. Турид-калам хин.
— Абти-фойри, хак-ир он-либлах! — погрозил привратник и торопливо прикрыл оконце.
Чужак оказался быстрее: успел выхватить из-за спины кинжал и вставить лезвие между створкой и наличником.
— Ам-яляб, хак-ир он-либлах! — зло выкрикнул привратник, распахнув оконце. За дверью щелкнул взведенный курок направленного в каменную физиономию чужака пистолета. — Абти-фойри! Ав ан литлак-нар ант се!
— Нне, — возразил незнакомец, ловко перекинув в руке кинжал, и поднес его рукоятью к смотровому окну. — Элам мэд-ка эн со?
Привратник молчал долго, пристально разглядывая рукоять кинжала. Бруно не видел его, зато прекрасно чувствовал исходящее от ворот напряжение.
— Ак-ка, — неуверенно произнесли за дверью наконец. — Эн дай-кима Катеми-аршира лока.
— Нем, — сказал чужак. — Адаб эн сайиде-ант со. Хин карар нан, — добавил он, протягивая кинжал в окошко.
Привратник принял оружие, окно раздраженно скрипнуло петлями и закрылось. Незнакомец отошел от двери.
— Ну и? — не вытерпел Бруно.
— Надо ждать, — сказал чужак, усаживаясь на опрокинутую бочку у стены.
— Чего? Когда тебе олта вынесут?
— Нет.
— А чего тогда?
Незнакомец надвинул шляпу на глаза, явно не собираясь отвечать. Бруно бессильно выдохнул, выгоняя раздражение и бесполезную злость, но сдаваться не пожелал.
— Ты бы хоть предупредил, кого ищешь, — проворчал он.
— Зачем? — незнакомец поднял голову, взглянул на Бруно из-под шляпы.
— Ну, понимаешь… — Маэстро почесал за ухом, — я просто нищий… которого ты поссорил с его крышей, но я не в претензии, фремде, не думай. Просто я не хочу за один день поссориться еще и с торговцами олтом.
— Он не торгует олтом, — сказал незнакомец.
— Да? А зачем ты хочешь его убить?
— Не хочу.
Незнакомец опустил голову, давая понять, что больше из него не вытянуть даже короткого слова. Бруно оставалось лишь снова вздохнуть. Он побродил взад-вперед, уперев руки в бока, а потом подошел к чужаку и осторожно присел рядом с ним на один из пустых ящиков. Ощущение смутной тревоги не давало покоя. А ведь день так хорошо начинался. Угораздило же столкнуться с этим чудиком. Может, если бы Бруно не польстился на серебряную накуду, о которой прознал Йорг с приятелями, ничего бы этого и не случилось? Сидел бы сейчас в любимом притоне на Канатной улочке, радовался разбавленному пиву, травил анекдоты и хвастал перед коллегами, подкалывая их при любом случае…
Противно скрипнули петли открывшегося окошка, отрывая Маэстро от размышлений. Незнакомец вскочил с бочки.
— Ажнаби? Ант лисам ан со? — крикнул привратник.
— Ак-ка, — сказал чужак, подходя к двери.
— Сайиде турид-линар ант нан. Элхаб нне. Кериб ан со?
Незнакомец кивнул, отходя от двери с поднятыми руками. Бруно неуютно поежился, услышав, как заскрежетал стальной засов. А потом вдруг почувствовал, как что-то жестко обхватило бока и подтащило к незнакомцу. Ощущение было не самое приятное, но Бруно не стал жаловаться.
Дверь распахнулась. На пороге стоял коренастый сельджаарец в цветной рубашке и с пистолетом в руке. Привратник смерил глазами Бруно, ткнул в него оружием.
— Мин-хин нан? — спросил он.
— Хак-ир он-либлах, — ответил незнакомец. Маэстро выдавил кислую улыбку. Кабирский он знал недостаточно хорошо, чтобы понимать все. Но, кажется, чужак впервые за день пошутил. Неудачно, но все же.
— Ант дахаб вахид со, — твердо заявил привратник.
— Нне. Хин катир нан нне, — сказал незнакомец, глядя на сельджаарца.
Привратник состроил решительную мину, однако переиграть чужака в гляделки не сумел. Заморгал, вертя головой, и глубоко вздохнул.
— Дахаб, — поманил он пистолетом, отступая в полутьму.
— Не! Не! — запротестовал Бруно. — Я очень опасен! Нельзя мне туда! Я… я… — захныкал он, — я же оттуда не выйду!..
Незнакомец молча схватил его за шкирку и втолкнул в дверной проем.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Глава 5
Едва Бруно влетел на склад, как его подхватила пара рук и приперла к воротам, приставив к горлу нож.
— Кунсамт со, — предостерегающе прошипел коротко стриженый сельджаарец в красной рубашке. Маэстро шуметь и не собирался, от страха проглотив язык.
Чья-то рука принялась ловко и профессионально обыскивать мятый сюртук. Бруно вздрагивал и сжался, когда рука, заслышав звон, влезла в карман, зажала в ладони накуды. Маэстро уже попрощался с честным, на грани риска для жизни заработком, однако рука так ничего и не взяла.
— Бихт, — объявил привратник, и нож отстранился от горла. Бруно облегченно выдохнул, но преждевременно: его потянули за плечо, а место ножа заняло дуло пистолета, уткнувшегося между лопаток.
Незнакомец переступил порог следом, слегка пригнув голову, чтобы не удариться о притолоку, и на него тут же выскочил из-за двери сельджаарец в зеленой рубашке и заломил руку за спину. Незнакомец не сопротивлялся, невозмутимо вытерпел процедуру обыска.
— Бихт, — повторил привратник, и чужака толкнули к Бруно.
За спиной заскрежетал запираемый засов, лишая даже призрачной надежды на бегство.
— Не убьют, — сказал незнакомец, и Маэстро даже вздрогнул от неожиданности. — Если будешь молчать.
— Самт нне, — предупредили сзади и невежливо ткнули в спину.
Бруно послушно зашагал, на всякий случай подняв руки.
Их вывели в распахнутые ворота основного складского помещения, где помимо многоярусных стеллажей с лестницами и подъемными платформами на лебедках стояли три крытых телеги. Склад пропитывал запах залежавшихся пряностей, перебивавший все прочие. Аромат был настолько крепким и навязчивым, что Бруно зажал себе нос, чтобы не расчихаться. Он когда-то от кого-то слышал, что этельские специи — идеальный способ избавляться от трупов, ни одна собака в жизни не унюхает. Эта внезапная мысль почему-то крайне обеспокоила Маэстро, а приваленные к стеллажам холщовые мешки стали казаться очень уж зловещими.
В центре склада на свободном пространстве было людно. С одной стороны стояли человек десять сельджаарцев во главе с высоким, подтянутым мужчиной в белой шелковой рубашке, черных брюках и кабирских туфлях. Он был молод, смугл, ухожен, аккуратно стрижен, носил короткую черную бороду. На поясе, как и положено у уважающего себя кабирца, висела джамбия в ножнах.
С другой стороны было полдюжины ландрийцев, нервно переминающихся с ноги на ногу позади пары представительных господ. Господам не хватало только манерно зажатой в пухлых пальцах сигары для полного соответствия карикатурам из журналов и листовок подпольных и не очень движений за свободу народных масс от гнета эксплуататоров-богачей. Ну и физиономии были не наглыми и мерзкими, а сконфуженными и напряженными.
— Мы так не договаривались, ар Катеми! — недовольно проворчал, постукивая изящной тросточкой, тучный, гладко выбритый господин, едва увидел, как четверо конвоиров ввели на склад Бруно и незнакомца. — Так дела не делаются!
Кассан мельком взглянул на них, чуть дольше задержавшись на Маэстро, широко улыбнулся, сверкнув белыми зубами.
— Спокойно, Кропп, — произнес сельджаарец почти без акцента. — Ты пришел делать бизнес или таращиться на моих людей?
— Это твои люди? — недоверчиво спросил господин, брезгливо разглядывая Бруно, которого поставили вместе с чужаком с краю толпы сельджаарцев.
— Мои, — холодно ответил Кассан. — Припозднились. Я с ними об этом еще поговорю. Ну, Кропп? Ты успокоился?
Кропп переглянулся с партнером, который приподнял цилиндр и обтер блестящую лысину.
— Так сколько берешь? — Кассан скрестил руки на груди.
Кропп постучал об пол тросточкой, в задумчивости возведя очи горе́ и беззвучно шевеля губами.
— Двадцать мешков, — подсчитал он.
— Двадцать? — рассмеялся сельджаарец. — Почему так мало? Бери сразу сотню. Лучший товар во всей Анрии, нигде такого больше не найдешь, Альджаром клянусь!
