– А у меня есть желание, сэр?
– Вы идете добровольцем. Таков приказ, – Нэрн ухмыльнулся. – Что вы знаете о Пот-о-Фе? Маршале Пот-о-Фе?
Шарп покачал головой:
– Ничего.
– А об армии дезертиров?
Шарп вдруг вспомнил ночь отступления из Бургоса, бесконечные атаки дождя и ветра, амбар без крыши, где укрылись четыре сотни промокших, голодных, унылых солдат. Тогда Шарп и услышал о прибежище для солдат, армии дезертиров, бросившей вызов и французам, и англичанам. Но он не поверил в эти слухи: они казались не правдивее сотен других. Шарп нахмурился:
– Так это правда?
Нэрн кивнул. Он рассказал то, что сегодня утром прочел в письме Хогана, то, что рассказал священник из Адрадоса, и то, что сообщил партизан, на руках донесший священника до Френады. Шарпу эта история казалась настолько невероятной, что иногда он останавливал Нэрна и переспрашивал. Итак, один из самых диких, невозможных слухов оказался правдой.
Уже год, может, на пару месяцев больше в горах южной Галисии[31] существовала банда дезертиров, называвшая себя армией. Их вожак был французом, чье настоящее имя не называлось, – бывший сержант, ныне звавшийся маршалом Пот-о-Фе. Нэрн усмехнулся:
– Котелок над огнем – так, по-моему, это переводится. Говорят, раньше он был поваром.
Под началом Пот-о-Фе «армия» процветала. Они обосновались на территории, не имевшей значения ни для Веллингтона, ни для французских маршалов, и терроризировали округу, забирая все, что хотели. Число их росло по мере того, как дезертиры из всех армий на Пиренеях узнавали об их существовании. Французы, британцы, португальцы, испанцы – в рядах армии Пот-о-Фе были все.
– Сколько их, сэр?
Нэрн пожал плечами:
– Мы не знаем. От четырех сотен до двух тысяч. Я полагаю, сотен шесть-семь.
Шарп поднял бровь: вполне внушительные силы.
– Зачем они пришли на юг, сэр?
– Это большой вопрос, – Нэрн достал большой скомканный платок и громко высморкался. – Похоже, лягушатники[32] в Галисии оживились. Я не знаю, это снова чертовы слухи, но прошел шепоток, что они могут попытаться напасть на Браганцу[33] еще зимой, а потом двинуться на Опорто[34]. Я даже на секунду не готов в это поверить, но есть мнение, что Наполеону после катастрофы в России нужна победа, любая победа. Если он захватит север Португалии, можно будет повсюду раструбить о крупном достижении, – Нэрн пожал плечами. – Не знаю почему, но нам приказано всерьез воспринимать такую возможность. Кроме того, в Галисии действительно ошивается слишком много лягушачьей кавалерии – надеюсь, именно они выгнали нашего друга Пот-о-Фе прямо к нашим позициям. Он сразу же послал британских дезертиров напасть на селение Адрадос, где те вырезали небольшой испанский гарнизон и смогли без проблем поразвлечься с женщинами. Теперь половина чертовой Испании считает, что протестантская Англия вернулась в эпоху религиозных войн. Вот, Шарп, и вся история во своей горькой и скучной правде.
– Значит, мы просто идем туда и выворачиваем ублюдков наизнанку?
Нэрн улыбнулся:
– Не сразу, Шарп, не сразу. У нас есть проблема, – он поднялся на ноги, подошел к столу, пару минут порылся в мешанине бумаг, мусора и объедков, потом вернулся с маленькой книжкой в кожаном переплете, которую бросил Шарпу. – Видели внизу высокого худого человека? Седой, очень элегантный?
Шарп кивнул: этот человек слишком сильно выделялся среди штабных безукоризненностью мундира, усталым безразличным взглядом и явным богатством шпор, сабли и аксельбантов.
– Видел.
– Это он, – кивнул Нэрн на книгу.
Книга была новой, страницы слиплись. На титульном листе Шарп прочел: «Практические указания по искусству военного дела для молодых офицеров, включающий справочные материалы по боевым действиям, в настоящее время имеющим место в Испании». Автором значился полковник сэр Огастес Фартингдейл. Книга стоила пять шиллингов, издательство Ричарда Филипса, напечатана в типографии Джойса Голда на Шу-лейн[35] в Лондоне. Листы, по большей части, еще не были разрезаны, но Шарп поймал краем глаза изречение, перенесенное на следующую страницу, поэтому достал перочинный нож и пустил его в ход. Прочтя фразу до конца, он усмехнулся. Нэрн заметил это:
– Прочтите мне.
– «Солдаты на марше должны держать строй; непристойные ругательства и шум запрещены».
– Боже! Я это пропустил, – усмехнулся Нэрн. – Прошу заметить, эта книга рекомендована моим большим другом, главным капелланом. Он советует чаще читать проповеди и устраивать службы: солдат это удержит в тишине и повиновении.
Шарп закрыл книгу:
– И почему же он стал нашей проблемой?
– Потому что у полковника сэра Огастеса Фартингдейла с недавних пор есть жена. Португальская жена. Видимо, какая-то шустрая кобылка из хорошей семьи, но папистка. Бог знает, что об этом подумает главный капеллан! Как бы то ни было, весенней розе, скрасившей осень сэра Огастеса Фартингдейла, вздумалось поехать в Адрадос и помолиться в каком-то чертовом святилище, где чудеса – по две штуки на пенни. И угадайте, кого она там встретила? Пот-о-Фе. Теперь леди Фартингдейл держат в заложницах. Если в радиусе пяти миль от Адрадоса появятся какие-нибудь войска, ее отдадут насильникам и убийцам – прочих в рядах этой самозванной армии нет. С другой стороны, сэр Огастес может получить ее назад, заплатив выкуп в пять сотен гиней.[36]
Шарп присвистнул. Нэрн усмехнулся:
– Ага, неплохая цена за пару ножек, готовых обхватить тебя в постели. В любом случае, сэр Огастес считает цену приемлемой и готов на все, чтобы вернуть свою кобылку домой целой и невредимой. Боже, Шарп, нет ничего отвратительнее, чем зрелище старика, влюбленного в женщину сорока годами его младше, – Шарп задумался, не было ли в словах Нэрна ревности.
– Почему они готовы взять выкуп, сэр? Ведь она – их единственная страховка против атаки.
– А вы не дурак. Бог знает, в чем тут дело. Они прислали письмо, и письмо гласит, что мы можем прислать деньги в определенный день, в определенное время и так далее. Я хочу, чтобы вы поехали.
– Один?
– Можете взять с собой еще одного человека, не больше.
– А деньги?
– Их обеспечит сэр Огастес. Он утверждает, что жена – его бесценное сокровище, поэтому готов утонуть в долговых расписках, лишь бы вернуть ее.
– А если они ее не отпустят?
Нэрн усмехнулся и потуже затянул халат.
– Я и не верю, что они это сделают. Они хотят забрать деньги, вот и все. Сэр Огастес скрепя сердце согласился доставить выкуп, но я, к его облегчению, отказал: два заложника лучше одного, а кавалер ордена Бани[37] может быть весьма полезен, чтобы выторговать условия получше. Это работа для солдата.
