мелькали в окнах. Будто с факелами там кто-то бродил.
— Льям? Виям? — Медведем взревел отец. — Вы что там ищете? Наградили боги выродками вместо детей!
Отбросив меня, он сделал шаг к дому, и тут же мелькнула еще одна тень. Огромный вонючий мужик вышел из-за наших спин и, размахнувшись, ударил отца шипованной дубиной по голове. Раздался глухой хруст и убийца моего Оуэна мешком упал на землю.
Повернувшись, я увидела, как мелькнула дубинка. Оглушающая боль пронзила тело. Упав, я на несколько мгновений потеряла сознание.
***
Приоткрыв глаза, первое, что увидела — это тело отца. Кто-то тащил его к дому за ноги.
— Что с девчонкой делать? — гнусавый голос был мне совсем незнаком.
— К остальным ее...
Я попыталась приподнять голову, но тело меня не слушалось.
— А пацаны? — снова этот гнусавый.
— В расход, — это было сказано так легко, словно они не судьбу людей решали, а про сорняки на огороде толковали. — Своих ртов хватает. К тому же треплом оказались. Золотишко так и не нашли.
Разбойники!
До меня наконец дошло, что происходит вокруг. К нам пришли те, кого так ждали братья.
— Кирка, а ты уверен насчет девчонки? — ко мне кто-то подошел, снова завоняло немытым телом. — Может, продадим куда? Рожица, как у куклы, еще и рыжая. Могут отстегнуть за такую золотишко.
— Да у нее в голове дыра, Гнус. Все одно окочурится. Целителя у нас нет. Думать нужно, когда дубиной машешь!
— Так заорать могла, — словно в оправданье пробормотал гнусавый.
— Да пусть бы и орала. Кто бы ее услышал? Бабу уже того, мужика тоже. А эти два ссыкуна скулят там. Вали их и пойдем. Девчонку туда же.
Испугавшись, я зажмурилась что было сил.
Послышались шаги. Кто-то обошел меня по кругу и схватил за руки. Резкая боль пронзила голову, но я удержала стон, с силой прикусив губу. Во рту появился металлический привкус крови. Меня тащили к дому по земле.
— Брось ее в коридор, Гнус. Огонь пожрет все. Сошлются на пожар.
Снова шаги по деревянному полу.
— Все, Кирка, — новый голос, — готовы щенки. Можно поджигать. Тухлый домик оказался. Толком и не разжились ничем.
— Может, все же девку заберем? — настаивал гнусавый. — Она еще дышит.
— Оставь, Гнус, придет в себя и думай: пырнет она в кого ножом, чтобы отомстить за семейку свою или нет.
— Ну, тоже верно, — промямлил надо мной мужчина.
— Поджигай, — крикнул кто-то со стороны огорода.
Трясясь от ужаса, я приоткрыла глаза и увидела, как в окна закидывают факела.
— Я тебя здесь оставлю, — шепнул гнусавый, присев надо мной, — как уйдем — отползай. Дом долго разгораться будет. Не по душе мне детей губить.
Он поднялся и спустился с крыльца.
Залаял молчавший все это время Токи.
— Собаку отвяжи, — прокричали со стороны тропинки. — Пусть убегает.
— А не укусит, Кирка?
— Отвязывай!
Снова возня и отдаляющийся лай за моей спиной.
— Как улепетывает, — засмеялся гнусавый. — Уходим!
Шаги.
Через несколько минут все стихло.
Я слышала, как жалобно трещат доски и балки, охваченные пламенем. Становилось теплее и светлее. Дом пожирал огонь.
Всхлипнув, я попыталась приподняться, но перед глазами тут же стало темно. К горлу подступала тошнота.
Снова лай. Где-то за сараем.
— Токи... — хрипло выдохнула и тут же захлебнулась в собственной рвоте.
В голове звенело так, что дышать было больно.
Голоса и лошадиный топот.
Кто-то подъезжал к дому.
Разбойники?! Вернулись?
"Нет, — вспыхнула в голове мысль, — те на телеге передвигались"
— Горит все, орин!
Услышав обращение, сообразила, что это драконы! Кто-то из арендаторов. Радость мгновенно охватило сердце.
Они помогут. Спасут! Они неспособны на подлость!
— Обыщите все.
Шаги. Я снова попыталась подняться на локти, борясь со рвотными позывами и адской болью в голове.
— Девчонка, орин! — прокричал кто-то совсем рядом.
Надо мной нависли тени.
— Где Оуэн? — незнакомец схватил меня за подбородок и дернул голову вверх. — Где мой сын? Отвечай!
— Он сбросил его в реку, — собрав все силы, прошептала я, — его нужно спасти. У пастбища... туда выбрасывает тех, кто упал.
Мужчина, чье лицо я никак не могла разглядеть из-за рези в глазах, зарычал и тут же схватил мою руку.
Не удержавшись, я растянулась навзничь. Над нами занималось пламя.
— Ее нужно отсюда убрать, орин...
— Не нужно, — с моей руки сорвали браслет. — Эта вещь тебе не принадлежит, маленькая дрянь. Еще не хватало, чтобы мой сын путался с магичкой.
— Но она же ребенок...
— Она моя проблема. Из-за нее мой сын может погибнуть. Не трогать! И если кому слово скажешь...
— Я понял, орин.
— Так-то лучше. К реке быстро.
Бросив меня, они спешно удалились. Заржали лошади. Топот и все стихло.
Давясь слезами, я пыталась хоть немного проползти вперед. От дыма и жара становилось трудно дышать.
Лай. Подбежав ко мне, Токи уцепился зубами за ворот платья и потащил по лестницам. Медленно, но верно. Я помогала ему и руками, и ногами.
Подтащив меня по тропинке к сараю, пес подполз ближе и принялся лизать лицо.
Тихо плача, я теряла силы и способность думать.
Я словно спала. Через сомкнутые веки пробивалось яркое зарево огня. Он ревел, въедался в толстые бревна дома, обращая их в пепел. Едкий дым не давал дышать. Казалось им пропитано все пространство.
Голова гудела. Перед глазами расплывались красные круги и.… тошнило... Как же сильно меня тошнило.
Закашлявшись, застонала. Каждое движение причиняло боль во всем теле.
От слез щипали глаза.
Мне было страшно... Безумно жутко осознавать, что помощь так и не придет.
Никому я не нужна. Никто не поспешит мне на выручку.
Громкий лай ворвался в воспалённое сознание. Мне стало немного стыдно. Токи! Со мною бок о бок все еще был верный и любимый пес. Он лежал рядом и постоянно лизал мне щеки, словно призывая держаться. Не сдаваться.
Я попыталась приоткрыть глаза, но все четно. От дыма они слезились еще больше.
Что-то рядом громко хрустнуло и с грохотом обвалилось.
"Крыша дома, — почему-то подумалось мне. — Мама, отец и братья навсегда останутся там. Вместе"
От боли заныло сердце.
Токи снова залаял и ткнулся носом в мой висок.
Так мы и лежали. Я больше не
