без раздумий рванула с ним в это путешествие на Кипр. Классно всё же иметь таких богатых и влиятельных родителей.
— Ха! Любая из нас рванула бы, Олеся, если б он позвал, — возразил ещё один завистливый голос из глубины комнаты. — Так ведь не зовёт.
Девушки оживлённо перетрясали привезённые с собой наряды, косметику и бижутерию:
— Да-а… Николай, к сожалению, кроме своей кикиморы из параллельной группы и не замечает никого. Удивительно даже как-то: почему он её сегодня с собой не притащил? Она же ни одного мероприятия нашей группы не пропускает.
— И ничего удивительного! — Лера опять протиснулась к зеркалу и принялась усиленно втирать в плечи крем для загара. — Олег проболтался, что наш староста и его кикимора вчера поссорились. Причём не просто так, как это обычно бывает, мол, поругались, а через полчаса уже и помирились. Нет. Они разругались в пух и прах и расстались после этого. Так что ловите мою мысль: у нас с вами у всех есть шанс побывать этим летом на Кипре. Кто Николая за сегодня-завтра охмурит, того он и позовёт с собой на отдых.
— Ну да? Так уж первую встречную и позовёт?
— И ничего не первую встречную! Мы с ним пять лет бок о бок в одной группе проучились. Где ещё выбирать себе подружку, если не среди нас? Или, по-вашему, он откажется от столь щедрого родительского подарка? Поедет один по путёвке, которая предназначена на два лица?
Валерия обернулась и вопрошающе оглядела подруг.
— Но у него же брат есть, — из глубины комнаты прозвучало неуверенное возражение. — Разве Ваня не…
— Нет, Ваня с ним не поедет! Он ещё на новогоднем вечере говорил, что летом уезжает на практику, в Москву вроде бы. Вряд ли он будет перекраивать свои планы. А Николай обещал родителям, что после выпускного вечера познакомит их со своей девушкой. Полагаете, он придёт с повинной и скажет им: «Нет у меня больше никакой девушки. Я стал великим неудачником!»?
— Это Колька-то так скажет? — громогласно рассмеялась Олеся, выливая на свою причёску полфлакона лака для волос, отчего все присутствующие в комнате девушки закашляли. — Нет, Колька не тот типаж. Он привык везде быть первым и лучшим. Да Колян из кожи вылезет, а найдёт себе за два дня новую девушку и представит её родне.
— Вот и я так считаю, — вновь заключила Валерия, наклоняясь ближе к зеркалу, чтобы тоже накрасить губы помадой, тон в тон под цвет своих ярко-красных волос. — Кому-нибудь из нас всё же повезёт этим летом побывать с ним на Кипре. Может, чисто по-дружески, а может, и с далеко идущими планами. Жених-то завидный. Сами понимаете.
— Ну-у, тогда он Настьку позовёт, не иначе.
Девушка по имени Анастасия только что влезла в узкое вечернее платье и теперь пыталась самостоятельно застегнуть молнию на спине. Услышав своё имя, она искренне и безмерно удивилась:
— Меня? Почему он должен позвать меня?
— Да очень просто: фигурой вышла, — спокойно пояснила Олеся и, подойдя ближе, помогла подруге справиться с застёжкой. — Будь у меня такое тело, я бы уже давно для мужских журналов снималась, а не над книжками юридическими корпела. И не прятала бы свои прелести в столь длинные одежды. Вот, скажи нам откровенно, на фига ты себе платье такой длины купила? Ты в монастырь собиралась или на молодёжную вечеринку? Да с твоими ногами надо, вон, как Лерка, в шортах ходить!
— Олеся, прекрати немедленно! — Настя живо одёрнула задранный Олесей подол своего лазурного платья и тотчас покрылась краской смущения. — Как мне нравится, так и хожу. Мне, может, моё воспитание не позволяет надевать на выпускной бал пляжный костюм. И вообще, это платье в магазине казалось менее прозрачным, чем здесь. А сейчас я даже не знаю. Неловко как-то. Какой-то бы шарфик на плечи набросить, что ли?
— А это, кстати, вторая причина, по которой наш староста может позвать с собой именно тебя, — вновь авторитетно заметила Олеся, выискивая для подруги в груде разваленной одежды подходящий по цвету лёгкий палантин. — Ты слишком правильная в своём воспитании. Сама мисс Скромность. Как раз то, что оценит его семья.
— Скажешь тоже! С моими финансами, да в его семью? У меня денег едва-едва хватало за учёбу платить. А богатые люди, к сожалению, предпочитают себе ровню.
— Мало ли кто и что себе предпочитает? — опять назидательно произнесла Олеся.
Она с определённой завистью наблюдала, как Анастасия забирает в причёску пряди волос, специально для сегодняшнего праздника оттенённые в золотистые, рыжие и малиновые цвета. Мягкие и послушные волосы мисс Скромность, зацепленные лишь одними шпильками, держались отлично и не требовали цементирования липким и ужасно пахнущим лаком.
— Да, — продолжила свою мысль Олеся. — Из любого правила есть исключения. Кстати, ты заметила, что сегодня после торжественного вручения дипломов родители Николая и Вани подошли поздравить только тебя? Мне вот руку никто не пожимал.
— Но это же объяснимо, — попыталась оправдаться Настя. — Родители Николая поздравляли всех отличников. А мне вручили сегодня красный диплом.
— Вот я и утверждаю: как там Лерка ни красуется сейчас перед зеркалом в своём топике, а на Кипр Николай позовёт именно тебя.
— Подумаешь, — немного обидчиво фыркнула Валерия, вставляя в уши серьги в виде больших колец. — Я тогда Ивана очаровывать буду. Он не такой представительный, конечно, как его брат. Так себе: серая мышка. Но ведь тоже молодой, холостой и как жених — весьма завидная партия. И вообще, может, и ему родители путёвку подарят на окончание учебного года? Мы тогда на Кипр вчетвером махнем. Развлечёмся. Правда, Настя?
— Да какой Кипр, девочки? — Анастасия недоверчиво и даже слегка испуганно покачала головой. — Работу искать надо, а не развлекаться. Я вот, например, ума не приложу, куда мне со своим красным дипломом податься? Юристов кругом пруд пруди. Полицию, считайте сами, вон как подсократили. Все сотрудники внутренних дел прямиком ломанулись в судьи, в прокуратуру, адвокатуру, да и просто на вольные хлеба. Все места заняты. Знакомых с вакансиями, как у вас, у меня нет. Без опыта работы в приличное место не возьмут. А неприличное место и даром не нужно.
— Да, нашему брату-юристу нынче стало тесновато на рынке труда. Но как говорят? Было бы желание…
— То-то и оно, — вздохнула Анастасия, надевая босоножки на высоких каблуках. — Не чувствую я отчего-то в себе тяги к юриспруденции. Больше не чувствую. Пять лет отучилась на «отлично», а теперь понимаю: ни к ораторскому искусству, ни к защите, ни к обвинению я не расположена. Не хочу бегать по разным инстанциям и решать чужие проблемы.
