«Что, если попрошу? Ведь он хотел меня тогда в Сочи… Я это чувствовала очень ясно! Просто взять и попросить… Может быть, он пошлет меня не слишком далеко…»
– Спасибо тебе… – Флора аккуратно отложила кожаный пенал в сторонку.
– Тебе правда понравилось? А я гадал, за каким чертом тут нужны все эти мелкие карманы, ведь неудобно же…
– Это для карандашей и кисточек, – пояснила она.
– Я рад, что выбрал что-то, что ты хотела…
– Я ТЕБЯ хочу!
По тому, насколько сильно вытянулось лицо Трубачёва, юная мечтательница определила, что всё-таки ляпнула это вслух, а не про себя. Тут же шлепнула себя по губам, но слово не воробей, вылетело – замучаешься ловить.
– Чего? – спросил Трубачёв с отвисшей челюстью.
Отступать было поздно.
– Подари мне такой подарок, Руслан! Пожалуйста…
На какую-то секунду ей показалось, что глаза парня вылезут на лоб, так сильно он на нее вытаращился. Однако очень быстро с собой справился, заговорил строго:
– Чтобы я больше от тебя такой чуши не слышал!
И тут ей стало окончательно и бесповоротно обидно.
В конце концов, что такого ужасного она ему предложила? Любить ее – неужели это так уж невыносимо? Любой из ее одноклассников с радостью согласился бы. К слову, многие пытались подкатывать. Из ее класса Флора вообще осталась чуть ли не единственной девочкой. Да и друзья самого Руса тоже обращали на младшую Карц внимание. Кроме того, юная искательница приключений знала – у него никого нет. По крайней мере его аккаунты в соцсетях об этом яростно кричали.
– Чем я тебе не нравлюсь? – спросила она напрямик.
– Не нравишься? – переспросил он, приподняв бровь. – Дело не в этом! Тебе еще рано…
– Мне уже восемнадцать!
На этот ее возглас Трубачёв только хмыкнул:
– И что, в мозгах резко прибавилось? Что-то незаметно…
– Зачем обзываешься? – тут же насупилась она.
Он замялся, сделал большой глоток кофе, демонстративно отставил кружку и посмотрел Флоре в глаза.
– Апельсинка, ты чего маешься дурью? Я хочу, чтобы у тебя всё было красиво, по любви… Чтобы в отношениях! Ты чистая, невинная девочка…
– Если хочешь знать, у меня уже было! – выкрикнула она заведомую ложь, чтобы больнее уколоть.
Пусть знает – он не единственный парень на деревне. Хотя, конечно же, никого не было и быть не могло. Флора берегла себя для него.
– В смысле было?! С кем? – Рус тут же проглотил наживку.
– Какая разница? – хмыкнула она высокомерно. – И я совсем не такая чистая и невинная, как ты думаешь!
В этот самый момент Флора услышала, как Рус заскрежетал зубами.
– Не невинная, значит… – произнес он глухо, посмотрел на нее с прищуром.
А потом случилось то, чего она от Трубачёва совсем не ожидала. Он подскочил с места с перекошенным лицом, схватил ее за руку, рывком заставил встать, а потом сцепил ее запястья за спиной, заставил грудью лечь на стол.
Очень скоро подол ее сарафана оказался задран чуть ли не до груди, а трусики спущены. Заведя ей руки за спиной, Рус не дал и шанса на сопротивление, держал крепко.
«Мамочки!» – хотелось ей заверещать, но вместо испуганного визга она почти до крови прикусила губу. Не будет она кричать! И сопротивляться тоже не будет…
Меж тем Апельсинка от крика всё же не удержалась, когда почувствовала, как его пальцы настойчиво раздвигают мокрые складочки, за которыми пряталось ее сокровенное местечко. Резко застонала, почувствовав, как Рус засунул в нее указательный палец, что есть силы сжала его внутри себя.
И вдруг ощутила, что кисти ее свободны. Рус ее больше не держал, вместо этого обнял под грудь свободной рукой, наклонился к ней сзади, зашептал прямо в ухо, не вынимая из нее палец:
– Господи, Флора… Ну зачем же ты мне так врёшь…
– Я не вру… – застонала она в страхе, что Рус ее отпустит.
– Врешь! – зарычал он, еще крепче обнимая. – Я прямо сейчас трогаю твою целочку!
– Рус… – застонала она разочарованно, когда он вытащил из нее палец.
Трубачёв аккуратно прикрыл голую девичью попку сарафаном. Флорины крошечные трусики так и остались лежать на полу, он не стал натягивать их обратно. Такой процедуры его нервная система точно не выдержит, и без того от желания взять лежавшую на столе попой кверху Апельсинку уже буквально сводило скулы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Тут юная искусительница как назло снова активизировалась, попыталась выкрутиться из его рук. Однако он не позволил ей, продолжал прижимать ее к столу своим телом. Провел рукой по бедру, вдоль линии талии. Все-таки не смог сдержаться, сжал в ладони ее правую грудь и почувствовал через ткань, как ее сосок превратился в горошину. Бюстгальтера на Флоре не было.
В этот самый момент она застонала, чуть не плача:
– Пожалуйста…
Девчонка не понимала, о чем просит!
Если отец узнает, голову оторвет. О дяде Натане вообще думать не хотелось, тот расстреляет или четвертует…
Но в самом деле не оставлять же девчонку изнемогающей от желания! Он ведь не садист! Впрочем, можно ее при этом и не портить. У Руса достаточно опыта и знаний, чтобы сделать ей приятно и без пресловутого входа на запретную территорию.
– Хорошо! – прохрипел он ей на ухо.
Потом резко заставил подняться, повернул к себе лицом.
Апельсинка сразу потянулась к нему за поцелуем. Он смял ее губы своими, обнял за плечи, подметил, какой послушной и податливой она стала – прямо как пластилин.
«Взгляну на нее одним глазком…»
Он повернул ее к себе спиной, расстегнул молнию сарафана, помог стащить его через голову и в буквальном смысле впал в ступор, разглядывая ее фигуру. Флора повернулась к нему, явив его взору груди размером с крупные персики.
«Бог ты мой, кто же это выдержит?»
Некоторое время он как загипнотизированный разглядывал прелести Апельсинки.
Ведь давно для себя решил, что с Флорой ничего не будет, пока не отучится и не вернется в родной город насовсем. Она нужна ему не на ночь-другую. Он с ума сойдет, гадая, что она будет делать потом вдали от него. Нет, если строить отношения, необходимо иметь к ней полный доступ, а это роскошь на данный момент совершенно ему недоступна.
К тому же он хотел, чтобы Флора выбрала его осознанно, а не под влиянием гормонов и детской влюбленности, как это происходит сейчас. Поэтому сегодня без проникновений, хотя вид девичьей груди в буквальном смысле плавил его изнутри.
– Иди ко мне, девочка… – позвал он ее нежно.
Устроился на стуле, усадил Флору к себе на колени. Обнял ее за плечи, взял пальцами за подбородок, заставил посмотреть ему в глаза, с максимальной нежностью поцеловал.
Потом рука сама потянулась к груди, пальцы нащупали розовую бусину соска. Он играл с ним, самозабвенно целуя Флорин сладкий ротик. Их языки вступили в настоящую схватку. Рус плавно переместил руку ниже, провел по гладкому животу и накрыл ладонью треугольник между ее ног.
Влажное местечко буквально молило его о ласке. Очень скоро Рус нащупал горошину, спрятанную в нежных складках. Флора попыталась сжать ноги, прикрыть чувствительный бугорок, но он не дал ей этого сделать. Настойчиво развел ноги в стороны.
– Доверься мне, малышка!
И она доверилась, обвила его шею руками и позволила ласкать себя так, как ему хотелось. Очень скоро его движения прекратили ее смущать. Возбужденная до предела, Флора прикусила нижнюю губу и спрятала лицо на его плече, полностью сосредоточившись на том, что он с ней вытворял.
Рус знал, что делал. Его пальцы умело ласкали горошину клитора, периодически касались входа в сокровенное местечко, а потом скользили обратно, растирая влагу об изрядно набухший бугорок.
Флора стонала в такт его движениям, закатывала глаза, льнула к нему. Ее развязка наступила ожидаемо быстро. Рус почувствовал, как она впилась зубами в его плечо, а потом крепко к нему прижалась.
В этот момент он убрал руку, обнял девушку, положил ее голову к себе на плечо, дал насладиться моментом.
