«Это и не обязательно. Почему бы вам с Алией не сходить сегодня в школу к дедушке вместо магазинов? Думаю, Всеволод Захарович будет в восторге от Алии».
– О! Прекрасная идея! Алия тоже хотела познакомиться с ниндзя-дедушкой. – Я в задумчивости вожу пальцем по кусочку солнца на картине. – Познакомиться… но для начала нужно придумать предлог… или устроить случайную встречу. У Алии хорошие связи, может, она смогла бы помочь? Но… Я не могу ей рассказать. Почему я не могу рассказать той, кого полюбила всем сердцем и считаю лучшей подругой о своей заветной мечте? Разве так поступают настоящие друзья?
«Здесь не о дружбе речь, милая. – Майк останавливает мою руку. – А о том, что некоторые частички своей души мы не можем открыть ни кому, лишь глубже прячем в своем сердце, на самом дне. И это не ложь, это мечта, которая еще не научилась летать, которую надо оберегать от чужих глаз, покуда она не взлетит. Уверенная и прекрасная, со временем, она расправит свои крылья в твоем сердце и станет не кусочком души, а самою душой, и ее невозможно уже будет скрыть».
10
– Браво! Браво! Алия! Вперед, моя Солнечная Девочка! Умница! – кричу я, громко хлопаю в ладоши. Мой голос уже охрип, руки горят, но я продолжаю аплодировать, сидя на татами, кричать слова ободрения или просто широко улыбаться в ответ на поднятые вверх пальцы Всеволода Захаровича или его учеников. Одни, как и я, в восхищении наблюдают за поединком хрупкой Алии и лучших учеников ниндзя-дедушки (пусть они и подростки, но некоторые из них намного сильнее и выше Алии), другие ждут своей очереди, чтобы вступить в неравный бой, а третьи уже повержены и просто отдыхают и наслаждаются зрелищем.
– Твоя подружка? – слышу из-за спины приятный мужской голос.
– Да! – гордо говорю я, оборачиваюсь и встречаю взгляд серых глаз с длинными угольными ресницами. Вижу в них изумрудно-зеленые искорки насмешки, и теплые лучики улыбки в уголках. Невероятно красивые глаза. – Ой… нельзя же так… – Я в растерянности пытаюсь отодвинуться, но неудачно ставлю руку на мат, подворачиваю и падаю, но сильные руки успевают поддержать меня за плечи, не позволяют упасть. Теперь я смотрю на квадратный волевой подбородок и твердую линию губ.
– Если упадешь, я подхвачу тебя.
Такие знакомые слова. До безумия. Я знаю, что слышала их, знаю где и кто их говорил, но не могу вспомнить. Всем существом я сосредоточилась на загорелых, сильных руках, что лежат на моих плечах. Потрясающе теплое и властное прикосновение Майка в моих фантазиях.
– У тебя красивые глаза, неваляшка, – усмехается он и, наконец, отодвигается от меня.
Ох, очередное прозвище!
Теперь я могу его разглядеть. Лет тридцати. Одет в обтягивающую, мокрую от пота, черную майку, тренировочные штаны и кроссовки. На сильные и мускулистые плечи накинуто белое махровое полотенце. Темно-русые волосы, частично собранные в пучок на макушке, вьются мелкими мокрыми кольцами у основания шеи, над ушами и широким лбом, перевязанным черной лентой. Черты лица резкие, даже грубые, но приятные, из-за теплого и прямого взгляда серо-зеленых глаз, и улыбки, которую не портит даже шрам – справа по линии подбородка. В нем чувствуется сила и уверенность. Не обычного мужчины, а воина, благородного рыцаря из девичьих грез и романтических сказок.
– Я так сильно тебя напугал? – с притворной заботой спрашивает он, подсаживаясь ближе. Зачем-то щупает мой ледяной лоб.
– Н-нет, – отвечаю я и качаю головой, заставляя его убрать руку. – Растерялась почему-то. – Пожимаю плечами.
– А… со всеми бывает. – Улыбается, аккуратно убирает выбившиеся из моей косы локоны за уши, случайно касаясь тыльной стороной ладони моей щеки. – Так лучше. Кожа у тебя приятная.
– А ты со всеми ведешь себя так фамильярно? – Зло фыркаю я и отодвигаюсь от него, как можно дальше, на самый край мата, спиной к нему. Намеренно игнорирую и продолжаю наблюдение за Алией, сражающейся с новым противником.
– Не знаю, – широко улыбаясь, он садится рядом, вытягивая свои длиннющие ноги. – Я сделал, что-то не так? Прости. Не хотел задеть твои девичьи чувства, неваляшка.
Я резко поворачиваюсь, и снова вижу эти потрясающие глаза и поддразнивающую насмешку в них.
Черт! И почему я так остро на все реагирую? Прямо тургеневская барышня.
– Да, нет, ничего. Переживу уж как ни будь… О! Алия!!! Молодец!! Браво!!! – кричу я, когда очередной противник Солнечной Девочки повержен и, притворно громко охая и вздыхая, лежит на спине.
– Скольких уже победила твоя подружка? – почти шепотом, у самого уха, спрашивает парень, придвинувшись еще на несколько сантиметров ближе ко мне.
– Не знаю, – делаю вид, что ничего не заметила. – Двенадцать. – Пересчитываю поверженных.
– Она профессионалка?
– Нет, но занимается с десяти лет. Хотя… последние три года от случая к случаю.
– То есть она не в лучшей форме?
– Наверное…
– И ты веришь, что эти парни, – он кивает головой в сторону мальчишек, взирающих на Алию, как на богиню, спустившуюся с небес, – не могут ее победить? Учитывая, что все они принимали участие в тех или иных международных соревнованиях.
– Серьезно? – Я только теперь замечаю хитрые и довольные искорки в глазах тех ребят, лица которых могу видеть. – Ах, они… – я весело смеюсь. – Ох, почему я сразу не догадалась? – Я машу рукой Всеволоду Захаровичу, который оборачивается на мой смех, как и пятеро его учеников. На лицах парней я вижу понимающие ухмылки, обращенные уже к моему соседу по татами. Всеволод Захарович почтительно наклоняет голову в знак приветствия, и одобряюще улыбнувшись, вновь сосредотачивает все внимание на дерущихся – Алие и своем семнадцатилетнем внуке, который, по всей видимости, не может допустить победы женщины даже в шутку.
– Наверное, потому, что смотреть на парней побежденных красивой девушкой намного приятнее.
– Разумное предположение. – И, чувствуя, что Алие становится трудно удерживать захват или босые ноги скользят, кричу: – Алия! Алия! Не сдавайся, моя девочка!
– Ты тоже занимаешься?
– Дзюдо? Нет. Я беру уроки самообороны, но не здесь.
– Тогда в школе, как оказалась? Я не видел тебя раньше. И подружку тоже.
– О, мы пришли в гости к Всеволоду Захаровичу и он уговорил Алию продемонстрировать свои умения. Все-таки она хороша! – я снова хлопаю в ладоши громче всех. – И как не устала?
– Да, они и в полсилы с ней не сражаются, – усмехается он. – И все-таки, она, и вправду, в хорошей форме. А откуда знаете Всеволода Захаровича?
– В парке познакомились, вместе бегаем. А ты? Он и твой учитель?
– Нет. Но приходилось уроки брать, – он усмехается, будто вспомнив что-то забавное.
– О, а ты зачем сюда пришел? Позаниматься?
– Я вообще-то уже отзанимался, – он потягивается всем гибким мускулистым телом, – Хожу сюда в тренажерный зал. Поднялся поболтать, а тут такая красота, – он насмешливо качает головой и, кивает в сторону Алии… поверженной. Тяжело дыша, она лежит на спине, подняв руки вверх. Не прикасайтесь. Но не тут-то было. Парни, как по команде, налетают на Алию, поднимают ее на руки и качают, чествуя, как победительницу. Алия визжит и смеется, умоляет отпустить. Наконец, мальчишки, вняв ее мольбам, опускают на пол, позволяя учителю поддержать ее.
Я встаю, забыв про соседа, бегу к Алие. Сжимаю в объятиях, расцеловываю в раскрасневшиеся щеки, глажу по мокрым волосам.
– Ты была великолепна! – говорю я. – Правда, Всеволод Захарович?
– Да, – соглашается он с улыбкой.
– Черт! Да не один из них даже не пытался сразиться со мной по-настоящему! – Алия топает босой ножкой. – Так не честно, парни! НЕЕЕЕ ЧЕСТНО! Слышите!
В ответ раздается дружный мальчишеский смех. Крича слова прощания учителю и восхищенные комплименты Алие, ребята уходят.
– Но, так или иначе… Алия, я буду очень рад, если будешь приходить заниматься сюда. У тебя великолепные данные.
– Знаю, – Алия довольно улыбается. – Я буду. Последние три года были сложными, да и училась я не здесь. Вы, может, знаете, моим первым учителем был…
– Черт… а у твоей подружки и вправду хорошая подготовка, – я вздрагиваю от неожиданности, услышав из-за спины уже знакомый голос. Заслушалась разговором Алии и ниндзя-дедушки обсуждающих ее учителей и плюсы и минусы европейских школ дзюдо по сравнению с российскими.
– Конечно, – соглашаюсь я. Так как я не оборачиваюсь, он становится рядом со мной, почти вплотную, вынуждая сложить руки на животе, чтобы ненароком не коснуться его. Какой навязчивый, однако.
– Будешь заниматься вместе с Алией, птичка-говорунья? – спрашивает Всеволод Захарович и, я понимаю, что давно потеряла нить разговора.
– Да.
– Вот видишь, как все удачно складывается, Андрюшенька, – довольно улыбается учитель, обращаясь к парню, стоящему рядом со мной. – И для тебя нашлась равная партнерша, а то все отлыниваешь. Скажешь, как свободнее со временем будет, я составлю для вас совместный график. Ты же не возражаешь, Танечка?
