Не признаваться же этой миловидной даме, что ее жалобу прочесть я просто не успела из-за разборок со своим начальством по поводу проклятой «заказухи»!..
— И правда, лучше я сама расскажу. — Елена Игоревна опять улыбнулась, на этот раз грустно. — На бумаге ведь всего не изложишь, верно?..
Я кивнула, усаживаясь за свой стол напротив, и приготовилась слушать.
— Как вы уже поняли из заявления, у меня сын… В седьмом учится… Видите ли, он у меня мальчик физически слабый и… и не совсем храбрый… Словом, сопротивления этим ужасным рэкетирам он оказать совершенно не в состоянии, вот они и сломали ему руку… Правую. Он теперь даже писать не может, понимаете?
— Стоп! — Я с изумлением уставилась на Галкину. — Вы сказали — «рэкетирам»? Я не ослышалась?..
Теперь изумление отразилось уже на лице моей посетительницы.
— Ну да… А как еще, по-вашему, следует это назвать? Ну, конечно, когда у малышей завтраки старшие отнимают или там монетку в пять рублей — рэкетом это не назовешь, скорее, хулиганство… Но ведь здесь другое! Они ж теперь по сотне ежемесячно требуют! А я его одна тяну, где же такие деньги взять, где?!
— Так, — сказала я, — а теперь давайте все с самого начала, по порядку, начиная с этих самих завтраков и пятирублевок, которые, судя по всему, у вашего сына тоже отнимали… Кстати, вы хоть знаете, кто именно?
— Нет, — покачала она головой. — Молчит, как партизан… И тогда, и сейчас: боится их до смерти, так и не сказал, кто именно его столкнул с лестницы… Ну, когда он руку сломал… Признался только, за что именно.
— И за что?
— За неуплату этих ста рублей… То есть уже не ста, а куда больше, потому что у него долг за два месяца, и его поставили «на счетчик»… Знаю только, что это кто-то из старшеклассников руководит, а старшеклассник, в свою очередь, с каким-то бандюком районным связан… Кто не платит — того бьют. А Валерика вот и вовсе покалечили…
Я молча смотрела на Елену Игоревну, почти физически ощущая, что мои волосы, вопреки строгой прическе, становятся дыбом… Да и какая мать на моем месте прореагировала бы иначе?!
Галкина, вероятно, каким-то шестым чувством поняла мое состояние, и на ее лице вновь появилось выражение удивления.
— Светлана Петровна, — произнесла она нерешительно, — вы что же, впервые слышите о школьном рэкете?.. Но… Но ведь это уже давно и, насколько я знаю, в любой школе… Даже по телевизору передача была эта… Как ее? А, ну да: «Слушается дело»! Только там девочка попала под рэкет, а у меня — мальчик, это еще хуже… Мир мальчишек такой жестокий!.. А у вас кто — девочка или мальчик?
Очень чуткой оказалась женщиной Галкина Елена Игоревна. Поскольку как раз в эту секунду я думала именно о Светке, о том, почему, если все, что говорит Галкина, правда, она мне ни разу ничего подобного не рассказывала… Повезло, и в их школе никакого рэкета не было? Или просто скрыла, решив, что вмешательство взрослых ничего, кроме вреда, не принесет?.. Если последнее, то что еще ухитрилось скрыть от меня мое дитятко?! И что в этой связи происходит в колледжах вообще и в ее колледже в частности?.. Никуда я не поеду, пусть все катится к дьяволу, никуда, никогда и ни за что, и заявление свое у Грифеля заберу немедленно!
— Девочка, — сказала я вслух слегка охрипшим голосом. — У меня девочка, немного постарше вашего сына. И ничего похожего я от нее никогда не слышала… А вы уверены, что все это слегка…
— Нет, я не преувеличиваю! — перебила меня Галкина. — Даю вам честное слово! Я понимаю, что все это бездоказательно, но что же мне делать, что?
Впервые за все время разговора в голосе Елены Игоревны прозвучала нотка отчаяния.
— Валерочка отказывается ходить в школу, лежит целыми днями у себя в комнате и смотрит в потолок… Он такой впечатлительный, понимаете? Я было в милицию пошла, в наше отделение. Мне говорят — пишите заявление. А Валерочка передо мной прямо на колени упал: «Мамочка, не надо! Там же фамилию указывают, а если они узнают, кто настучал, то…» Словом, и так понятно, верно? Ну я и не пошла больше в милицию, а решила идти сразу сюда… Вы ведь никому не скажете, чье заявление?.. А то в нашем отделении у половины сотрудников дети учатся в этой школе, а вдруг это кто-то из них деньги вымогает?.. Так что Валерочка прав…
— Конечно, не скажем, есть такое понятие как «тайна следствия», — заверила я ее. — Ради Бога, хоть об этом не волнуйтесь.
Возможно, мне и удалось ее немного успокоить этой фразой, только не себя — ту бурю в душе, которая поднялась в итоге этого разговора… Наивной дамочкой я давным-давно не была, отлично знала, что существует масса вещей, которые мы обязаны знать (теоретически), а на практике узнаем чуть ли не в последнюю очередь. Это — как с изменой, когда последним о ней узнает обманутый супруг… Но еще никогда, ни разу за всю мою практику это не касалось так прямо и непосредственно детей… Ни разу!..
Сняв телефонную трубку, я набрала Володин номер.
— А я думал, вы уже в отпуске! — удивился мой опер. — Еще что-нибудь стряслось?
— Угадал. И для начала у меня к тебе вопрос: ты о школьном рэкете что-нибудь слышал?
— Краем уха… Ну, и еще по телевизору. А что? Неужели Светка?..
Похоже, упомянутую Галкиной передачу посмотреть ухитрились все, кроме меня.
— Нет. Хотя я ее пока не спрашивала… Так что ты там расслышал краем своего уха?
Как выяснилось, даже краем уха Володя расслышал не так уж мало.
— Ну, во-первых, — вдохнул он, — то, что данный факт имеет место: вначале, как вы знаете, это было только на зоне. Потом из зоны перешло в нашу славную армию, а теперь вот и школы, похоже, охвачены… Или охватываются.
— Кем?!
— Ну, как правило, инициатор и лидер — какой-нибудь ушлый старшеклассник, это — в лучшем варианте.
— А в худшем?
— А в худшем все тот же ушлый старшеклассник, но работающий на какую-нибудь бандитскую «шестерку» из районного криминалитета, для которой эти поборы — мелкий доход на карманные расходы…
— И ты так спокойно об этом говоришь?! — возмутилась я голосом моей телевизионной приятельницы Татьяны.
Володя по ту сторону провода издал какой-то неудобопроизносимый звук и предложил позвать к телефону некоего Романова, занимающегося в нашем УВД подростками.
— Нет! — резко прервала я оперативника. — Вместо этого слушай внимательно: где-то через час к тебе подъедет женщина, Галкина Елена Игоревна. У нее огромная проблема с сыном, семиклассником… За это время ты хорошенько подумаешь и сам подберешь подходящего опера из ваших, способного, не засветившись, выяснить ситуацию вокруг школы номер… Ясно? Скажешь — мое личное распоряжение на ближайшие пару недель. Насчет следователя, думаю, лучше всего подойдет Кравченко… Все ясно?.. Бумаги перешлю ближе к вечеру по факсу.
