Эрфиан вернул очередную дольку апельсина в плошку.
— Но ты говоришь с Минар. Говоришь с гостями. Ты читаешь мысли?
— Я читаю по губам, мальчик. А об остальном говорят глаза. Это не самая мудреная из наук. Ну, нравится тебе рассказ о моей жизни? Хочешь послушать, что было дальше?
— Хочу.
— Я была молода, когда мой создатель нашел меня, встретила тринадцатую весну. Он обещал мне исцеление, говорил, что Лилит, покровительница обращенных существ, милосердна, слух вернется, если я соглашусь принять от него бессмертие. Но слух не вернулся. Дикие хищники без слуха не проживут и нескольких дней. Я ушла от создателя потому, что не хотела, чтобы он защищал меня, подвергая себя опасности. Кроме того, когда-нибудь нам пришлось бы расстаться. Я училась выживать. Мне приходилось отвоевывать пищу у других вампиров, пока я не научилась охотиться самостоятельно — не верь тем, кто говорит, что обращенные существа полагаются только на эмоциональное обоняние, это не так. Когда не получалось отыскать еду, я зарывалась в нору в лесу, стараясь двигаться как можно меньше, сохраняя силы. Моя жизнь превратилась в кошмар.
— Но вампиры… они не могли тебе помочь? Привести еду? Приютить?
Нави отмахнулась от него, как от назойливой мухи.
— Кто здесь глух, мальчик, ты или я? Вампиры — хищники. Они загрызут тебя, потому что ты можешь положить глаз на их жертву и лишить их пропитания. Это необращенные существа привечают путников и отдают им последние крохи пищи. Мы живем по другим законам.
— Мне жаль, что тебе пришлось пережить столько бед и испытать столько боли.
— Не смей жалеть меня, глупый эльфенок. Разве я жалела тебя, когда ты лежал тут при смерти?
Эрфиан опустил голову. Встречаться взглядом с вампиршей не хотелось — зато хотелось уйти к себе и уснуть. Попытаться уснуть.
— Что бы там ни было, а я выжила, — продолжила Нави. — Знаешь, о чем я думала в те мгновения, когда мне было тяжелее всего? Что настанет день — и я отомщу. Я путешествовала. Обучилась целительству. Магии Сновидцев. Выучила десятки чужих наречий. Познакомилась с сотнями темных существ и людей. И однажды мне приснился сон. Я стояла на высокой горе, спиной к солнцу. На мне были одежды воительницы, а под горой ждала моя армия. Ровные ряды простирались до самого горизонта. Их серебряные клинки блестели на солнце. Воины стояли, не двигаясь, ожидая моих приказов. Открыв глаза, я поняла, какой путь должна выбрать. Все это время я проклинала богов за то, что они не даровали мне слух, но это было не наказанием. Это было испытанием. Я прошла это испытание. Я больше не жертва и не хищник.
— А кто же?
— Я — та, кто избавит этот мир от зла.
Пальцы Эрфиана разжались, и плошка с фруктами опрокинулась на ковер.
— Думаешь, богам есть дело до твоей мести?
Нави высокомерно усмехнулась.
— Думаешь, мне есть дело до богов?
— Разве не они послали тебе сон?
— Теперь все иначе. Надеюсь, у тебя не осталось вопросов. Спрашивать буду я. Ты так и не рассказал мне о том, что тебя печалит.
Эрфиан поднял плошку и начал собирать виноград. Вампирша смотрела на него, ожидая ответа. Лгать смысла не было, да и не хотелось.
— Мне не хватает тебя. Я скучаю. Я думаю о тебе… чаще, чем следовало бы.
Ответом ему был очередной смешок. Уж лучше бы Нави ударила его по лицу или выставила вон.
— И всего-то. Ешь, мальчик. Я не хочу, чтобы ты ушел голодным.
* * *
Свет полной луны сегодня был таким надоедливым, что от него не получалось спрятаться даже под одеялом. Все попытки Эрфиана уснуть не увенчались успехом. В последний раз голова у него болела тогда, когда он лежал здесь без сил и с трудом мог самостоятельно есть, а теперь мучения вернулись. Он бы отдал все за то, чтобы провалиться в тяжелый сон без сновидений, но мысли не уходили. Казалось, даже луна остановилась — она не думала плыть к горизонту, как делала это обычно, а бесстыже заглядывала в окно, решила над ним поиздеваться. Вдобавок к тому, что он сегодня услышал от Нави.
Эрфиан до сих пор видел лицо вампирши -привычно спокойное, холодное и сосредоточенное. «И всего-то». А что она должна была ему сказать? Признаться в любви? Услышала ли она его слова — или думала об одном из своих гостей? То есть, не услышала, конечно, теперь он знал, но поняла ли? История, рассказанная Нави, давала повод для долгих размышлений, но Эрфиан решил, что подумает об этом потом. Он понимал, что бесконечное повторение короткого «и всего-то» не поможет ему разобраться в своих чувствах, и лучше было бы помечтать о других мирах или вспомнить один из вечеров с отцом, проведенный за игрой в камешки, но сейчас его голову занимала только вампирша. Как одна фраза может причинить такую боль?..
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ты еще не спишь, мальчик. Так я и думала.
Неслышно вошедшая Нави остановилась на расстоянии пары шагов от кровати. Дождавшись, когда Эрфиан повернет голову, она повела плечами, сбрасывая на пол накидку, и отодвинула ткань босой ногой. Украшавший щиколотку браслет блеснул в свете луны.
— Зачем ты пришла? За ужином мы все сказали друг другу. От тебя я услышал даже больше, чем хотел.
— Мало ли, что ты услышал, глупый эльфенок. Не верь словам, люди и темные существа чаще лгут, чем говорят правду.
Эрфиан молчал. Ему одинаково сильно хотелось отослать Нави прочь и сделать все ради того, чтобы она никогда не выходила из этой комнаты.
— Мои слова обидели тебя?
— Я понимаю с первого раза.
Вампирша приблизилась.
— Так мне остаться?
— Ты не сказала, зачем пришла.
— Дать тебе то, чего ты хочешь, мальчик.
Нави взобралась на кровать и уселась Эрфиану на живот.
— Сегодня важная ночь. На рассвете твоя жизнь закончится, а ты не знаешь, что такое женщина. Наверное, до сих пор думаешь, что Сновидица позволила тебе к ней прикоснуться? Наивный мальчик.
— Я… умру?
— Для каждого слова можно найти десятки смыслов. Не думай ни о чем.
Нави взяла руки Эрфиана и положила их себе на бедра. Ее кожа теплела, становилась нежнее. Вампирша сидела, опустив голову, и пряди светлых волос скрывали ее лицо, но он мог поклясться всеми известными ему богами — оно менялось. Или, может быть, виной тому был изменившийся эмоциональный запах. К прежнему он так привык, что перестал замечать. Теперь Нави пахла иначе. Сладкий, тонкий, изысканный аромат. Желание, подсказал Эрфиану древний темный инстинкт. Такой запах могло источать только обращенное существо.
Лазурные глаза вампирши в темноте комнаты казались черными. Она протянула руку и тронула подушечками пальцев щеку Эрфиана, убирая несколько растрепавшихся прядей. Пальцы пробежали по губам, по подбородку и остановились на шее, там, где под кожей пульсировала тонкая нежно-голубая жилка. Он смотрел на нее, боясь пошевелиться и спугнуть чудесный сон.
— Милый мальчик, — сказала Нави, наклонившись чуть ниже. Длинная нить ее ожерелья из черного янтаря, прикоснулась к лицу Эрфиана. Камни были холодными. — Такой красивый и невинный мальчик. Закрой глаза.
Горячие пальцы прикоснулись к его векам, и он повиновался.
— Совсем скоро невинный мальчик останется в прошлом. Но сейчас нам будет хорошо.
На миг Эрфиану показалось, что сейчас он полетит в бесконечную пропасть, как в одном из снов, посланных ему Диа. Но мир остался прежним, запахи не изменились, темнота комнаты не обернулась ни ярким светом, ни мутным туманом, пахнущим фиалками, ни цветущим садом. Волосы вампирши скользнули по его плечам, она выпрямилась, легко подалась вперед, еще и еще, выдохнула, тихо застонала. Эрфиан снова обнял ее за бедра, крепче прижимая к себе, но она обхватила его запястья, заставляя убрать руки.
— Не торопись мальчик. Мы не спешим.
* * *
— Зачем тебе была нужна магия Сновидцев?
Нави лениво подняла голову.
— Вот что тебя сейчас интересует? Ты странный, мальчик.
Вампирша снова устроилась на подушках. Эрфиан поднял руку и прикоснулся к ее волосам. Она лежала так близко, что он мог притронуться к ней в любое мгновение. Ему нравилось думать об этом. Даже если она в очередной раз уедет, по возвращении они снова будут вместе. Она всегда будет рядом.
