Лори Хэндленд
Ущербная луна
Глава 1
Жизнь, потраченная на исполнение обещания, данного покойнику, вовсе не жизнь, но я любила Саймона Мэлоуна и дала ему клятву.
По образованию я зоолог, но выбрала для себя стезю криптозоолога. Последуй я по проторенной дорожке, застряла бы в каком-нибудь зоопарке или где-то похуже, изучая жирафов и карликовых коз. Но я отслеживаю слухи о мифических животных и пытаюсь доказать их существование. Тщетное занятие. Не просто так еще никому не удалось поймать йети. Они не желают, чтобы их отыскали, и прячутся изобретательнее, чем ищут лучшие следопыты. По крайней мере, я так думаю и твердо придерживаюсь своей теории.
Большинство криптозоологов пытаются найти неизвестные виды или чудеса эволюции — настоящих животных, без примеси сверхъестественного, — но только не я. Не-а. Я ведь дала клятву.
Глупо, но когда женщина любит мужчину так, как я любила Саймона, она совершает глупости, особенно когда любимый умирает у нее на руках.
Поэтому я следую за каждой легендой, преданием и ниточкой, пытаясь раскрыть любое мифическое создание и доказать его существование. Хотя я никогда не увлекалась мистикой, мой муж в нее верил, а я в своей жизни доверяла только ему.
Мне не слишком везло в поисках, пока однажды в три часа ночи не раздался телефонный звонок. Бессонница и пустой банковский счет вынудили меня ответить, несмотря на поздний час.
— Алло?
— Доктор Мэлоун? — Голос мужской, слегка надтреснутый — старик или больной.
— Пока еще нет.
Требовалось отыскать криптида — перевожу: неизвестное науке животное, — доказать его существование и написать докторскую. Тогда наконец получится добавить к фамилии вожделенное слово из шести букв. Но, дав клятву, я была слишком занята погоней за озерными чудовищами и клонами йети, чтобы тратить время на поиски новых видов настоящих животных.
— Это Диана Мэлоун?
— Да. Кто говорит?
— Фрэнк Тэллиент.
Имя показалось знакомым, но я не понимала, откуда.
— Мы встречались?
— Нет. Ваш номер мне дал Рик Кэнфилд.
Черт. Последний человек, адресовавший мне бессмертные слова «вы уволены».
Рик - это адвокат, который с компанией коллег поехал на рыбалку на озеро Лесное в Миннесоте. Среди ночи он увидел в озере что-то странное: скользкое, черное и огромное.
С такой профессией Рику хватило ума не говорить коллегам о своем помешательстве, не разобравшись как следует. Поэтому он отправился домой, покопался в интернете и сделал несколько звонков, пытаясь найти кого-нибудь, кто помог бы понять, взаправду ли в озере водится чудище или ему привиделось. И Рик нашел меня.
— Рик предположил, что вы сейчас свободны и сможете мне помочь, — продолжил Тэллиент.
О да, я свободна. Вернее, безработна. Снова. Вполне типичное для меня состояние. Я очень хорошо вела поиски, только с находками до сих пор не везло. Но я была одной из немногих криптозоологов, готовых за деньги сорваться с места ради любой прихоти заказчика.
С тех пор как Саймон преступил грань, тем самым запятнав как свою репутацию, так и мою, я больше не была прикреплена к университету и поэтому зависела от доброты чужаков — черт, давайте будем честными и открыто назовем их чудаками, — финансировавших мои изыскания. И к этой ночи как раз иссякли и чудаки, и изыскания.
— Раз уж вам не удалось найти Несси… — начал Тэллиент.
— Несси — это Лох-Несское чудовище. Я искала Лесси.
Так назвал озерного монстра Рик. Люди так банальны, когда придумывают им имена, всегда основываясь на названии водоема, где предположительно видели чудище.
Как обычно, к тому времени, когда я приехала на озеро Лесное с камерами и диктофонами, увиденное Риком уже скрылось. Если вообще когда-нибудь там водилось.
По моему экспертному мнению, Рику на глаза попалась необычно крупная щука, а не сверхъестественное создание, но этого я тоже доказать не смогла.
— У меня есть для вас работа, — сказал Тэллиент.
— Слушаю.
Выбора не было. Хотя мои родители невероятно богаты, они сочли меня сумасшедшей и перестали со мной общаться, когда я вышла за Саймона. В конце концов, что красивый блестящий молодой ученый-зоолог из Ливерпуля разглядел в несимпатичной полноватой аспирантке, если не миллионы ее семьи? Грин-карта у него уже была. Но когда Саймон сказал родителям, куда именно они могут засунуть свои деньги, я влюбилась в него еще больше.
Честно говоря, в мир Саймона я вписывалась куда органичнее, чем в тот, в котором выросла. Босиком мой рост доходил почти до ста восьмидесяти, а весила я самое меньшее семьдесят семь килограммов. Мне нравилось бывать на природе, и я не возражала против грязи, солнца, ветра или дождя. Я стала герлскаутом, чтобы почаще ходить в походы, и сделала почти все возможное, чтобы подчеркнуть свое несоответствие жизненным стандартам матери, исповедовавшей философию «нельзя быть слишком богатой и слишком худой».
— Можете выйти в интернет? — спросил Тэллиент.
— Секунду. — Я нажала клавишу на ноутбуке, который тут же вышел из спящего режима — намного быстрее, чем получалось у меня. — Готово.
Тэллиент продиктовал адрес странички. Мгновение спустя на мониторе появилась газетная статья.
— Мужчина найден мертвым в болоте, — прочитала вслух я. — Ничего необычного.
В болота частенько скидывали трупы. Не засосет топь, так аллигаторы съедят.
— Читайте дальше.
— Глотка разорвана. Одичалые собаки. Хм. — Я перешла на следующую страницу. — Пропал ребенок. Койоты. Тело не нашли. Кажется, все вполне понятно.
— Не совсем.
Тэллиент продиктовал второй адрес, и я прочитала еще одну статью.
— Волчьи следы.
Сердце забилось быстрее. Саймон специализировался на волках и был ими просто одержим, чем заразил и меня.
— Где это? — спросила я.
— В Новом Орлеане.
Будь это возможно, сердце выпрыгнуло бы из груди. Когда-то рыжие волки водились на юго-востоке страны в ареале от Атлантического океана до Мексиканского залива и дальше до Техаса. Они встречались в Миссури и Пенсильвании. Но в восьмидесятом году их объявили вымершим видом в дикой природе. В восемьдесят седьмом популяция возобновилась, но только в Северной Каролине. Значит…
— В Луизиане волки не водятся, — сказала я.
— Именно.
— Но есть одна легенда… — Я попыталась вспомнить. — Болотное чудовище Хони-Айленда.
— Сомневаюсь, что следы йети тридцатилетней давности имеют отношение к смертям, исчезновениям людей и волкам, найденным там, где их предположительно быть не должно.
