Присев на камень, перевел дух. Затем оделся, начал зашнуровывать ботинки. Когда возился со вторым, рядом на скалу упала тень и звонкий, чуть перепуганный мальчишеский голос спросил:
— Ты говорить умеешь?!
Чуть не вскрикнув от неожиданности, Макс обернулся. Неподалеку, на возвышении, действительно стоял мальчишка лет тринадцати. В обтрепанных шортах, на ногах какие-то несуразные угольно-черные сандалии — явно самодельные. Белобрысый, жестоко загорелый, с небрежно обрезанными волосами.
Опять галлюцинация? В людей поверить еще можно, но в то, что здесь кто-нибудь русский может знать…
— Умею, — все же ответил Макс.
Голос хриплый, надсадный — как у старого курильщика.
Радостно заулыбавшись, пацан так же звонко, но уже без страха закричал:
— Он говорит! Ник — он разговаривает! Я же тебе говорил! А ты: "Дикс он, дикс! Если не веришь, то давай — проверь сам. Или слабо?"! Нормальный он! Я проверил!
На камень взобрался еще один мальчишка — этот был постарше, чернявый, но в остальном копия первого: тощий, прожаренный солнцем до состояния "грязный негр", с такой же неухоженной шевелюрой. И было что-то еще, неуловимое, делающее его похожим на первого. Доводилось Максу встречать в книгах выражение "просоленный морем". Вот оба они были именно такими — просоленными. Не вызывало сомнения, что море долго въедалось в их тела и души, пока не пропитало до последней косточки.
Недоверчиво косясь на Макса, старший произнес:
— Был бы диксом, тебя, дуралея, порвал бы как Тузик грелку.
— Да ну! Дикс разве будет ботинки снимать и плавать с одеждой на голове?! Диксы такими продуманными не бывают!
Ник, все еще косясь нехорошо, буркнул:
— Привет. Ты кто?
— Привет. Я Макс.
Происходящее в своей обыденности было столь абсурдно, что чувство удивления полностью парализовало — ответил очень спокойно.
Белобрысый радостно представился:
— Я Дима, а это Ник. В смысле Никита. Но его все Ник называют.
— А тебя вообще-то никто Димой не зовет! Тебя Снежок зовут!
— Пусть так! Но я же все равно Дима!
Максу надоело выслушивать этот пустой треп и, все же надеясь, что это не бред умирающего, попросил:
— Ребята — у вас попить нет чего-нибудь? Второй день без воды уже.
Мальчишки синхронно переглянулись, затем уставились на него со странным выражением. Старший, первым не выдержав, спросил:
— А ты вообще откуда?
— Вообще-то я хабаровский, но потом в Питер переехали.
— Да нет — ты откуда здесь взялся? — уточнил младший.
— Из Питера и взялся. Светляк там появился, мы с друзьями смотрели на него, а потом раз, и я в море оказался. Вчера это было. С тех пор хожу здесь, ищу воду и людей.
Ну не смешно ли — общаться с галлюцинациями? Макс, несмотря на четкость "картинки" до сих пор не мог поверить, что перед ним и вправду дети, да еще и по-русски разговаривающие. Нет — определенно его мозг спекся окончательно.
— Ну ты и учудил… — выдав непонятное, Ник покачал головой. — Повезло тебе крупно.
— Да еще и Анфисе не попался! — с восторгом выдал Снежок.
— Какой Анфисе?
— Это рыбина, которая тебя чуть за пятку не цапнула. Она вокруг буя постоянно крутится. Прикормленная гадина. Мы ее Анфисой зовем. Не знаю почему, — пояснил Ник. — Она тебя заметила, и думала, что ты назад выбраться захочешь, на тот берег. Под уступом тебя караулила. И ошиблась — ты вперед поплыл, через расселину. Да еще быстро так — будто катер. Никогда не видел, чтобы так быстро кто-то плавал. Вот и не успела догнать.
— Он ведь новенький. В поселок его поведем? — уточнил Снежок.
— Наверное. Куда же еще?
— Так он не переболел, наверное. Второй день только.
— Там разберутся. Эй! Макс — ты не переболел еще?
Ничего не понимая, тот начал догадываться — все происходит наяву. С трудом ворочая пересохшими губами, спросил:
— А вы откуда здесь?
— Да откуда и ты, — ответил Ник. — Здесь все такие. Сперва смотрели на светляк, а потом бац — и здесь. А некоторые даже не смотрели — поблизости ошивались, даже не зная про него, и попались. Тебе еще повезло. Странно, что сразу никто не заметил или сам на остров не пошел — буй ведь рядом совсем, чуть дальше в проливе. Ты почему сразу к острову не пошел?
Макс, осознав, что ему действительно не мерещится происходящее, глупо улыбнулся и, обернувшись, указал вдаль, чуть левее темнеющего у горизонта бесплодного островка:
— Нет — буй там. Далеко. За островком, и трубы там еще из воды торчат. Вот недалеко от них буй был. Я оттуда пришел.
Мальчишки уставились на него озадаченно. Снежок удивленно воскликнул:
— Вот же повезло тебе, что нас нашел! От самого дальнего буя, получается, добрался. Мало кто оттуда сам приходит.
— Да ты, наверное, совсем от жажды умираешь, — сочувственно произнес Ник.
Макс молча кивнул.
— У нас воды нет, — вздохнул мелкий. — Выпили в обед всю. На остров тебе надо. Мы отведем. Фиг с ними, с ракушками. Правда Ник?
Старший ответил неодобрительно:
— Рыжий разозлится, или даже Бизон. Ох и будет нам…
— Да фиг с ними — новенький гораздо важнее.
— Это ты Бизону сам скажешь, если такой умный. Давай я дальние камни без тебя осмотрю, а ты бегом тащи его в поселок. Как приведешь, так сразу назад — я за двоих никак не успею.
Макс из их разговора понимал только слова — смысл ускользал. Но жест Снежка был вполне ясен — тот приглашал следовать за ним.
Зашнуровал, наконец, ботинок. Поднялся. Пошел за мальчишкой.
Неизвестно, что здесь происходит, но одно почти очевидно — его должны напоить.
Глава 5
Диме кличка подходила идеально — на фоне до черноты загорелой кожи его почти белая вихрастая шевелюра и впрямь напоминала кучку снега. Он, судя по всему, знал здесь каждый камешек — идти за ним Максу было удобно и приятно. Даже частые обходы не напрягали — их явно делали ради комфорта. Там где он бы потерял немало времени на раздевание-надевание и заплывы, мальчишка просто находил другой путь — человеку, который знает каждый коралл на дне, это легко.
Вскоре рифовый хаос остался позади — к острову они подошли по мелководью с ровным песчаным дном. Нет, коралловые нагромождения и здесь встречались, но нечасто и лишь в отдельных местах.
Выбравшись на берег, Макс с тоской уставился на крону высоченной пальмы. Там, в основании сходящихся к вершине листьев, висели крупные плоды. Кокосы? Наверняка. Снежок, увы, не стал останавливаться — так и шагал вперед не оборачиваясь. За весь путь ни слова не проронил, что, в принципе, понятно — хоть местность знает, но за дорогой надо следить в оба глаза и не отвлекаться. Одно неловкое движение и проткнешь ногу о коралл или обломок раковины — сандалии у него ненадежные.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
