— Хорошо, пусть так. Рея оступилась и подвела вас, доставив своим исчезновением массу беспокойства. Неужели вы считаете, что вправе её за это наказывать после всего, что она пережила?
Ийнар отвернулся и долго смотрел в окно.
— Вы правы, ларда Амелия. Я не должен этого делать. Но мне ещё никогда не было так больно! Последние месяцы я думал, что она мертва… Вы не представляете, каково это.
— И вам станет легче, если вы сделаете больно ей? Неудивительно, что она ищет защиты у Эрика. Наверное, она предугадала такой вариант развития событий и ваше поведение.
Мой собеседник сжал кулаки и сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоить нервы. Разговор его разозлил, и мне стоило замолчать, но не вступиться за Рею я не могла. Неужели сидящий передо мной мужчина не понимает, что его сестра и так жесточайшим образом наказана за свои ошибки?
— Вы понятия не имеете, через что мы все прошли.
— Это вы понятия не имеете, через что прошла она! По крайней мере, при всех ваших моральных страданиях никто вас не мучил, не морил голодом и не держал в кандалах.
Ийнар долго и пристально смотрел на меня, но я лишь упрямо выставила подбородок вперёд и решила выдержать его взгляд во что бы то ни было.
— Она неслучайно оказалась в этой ситуации, — наконец проговорил брат Реи. — Это закономерный результат её легкомыслия.
— Откуда вам знать, как всё обстояло на самом деле?
— Рею много раз предупреждали, что она действует неосторожно, — сурово посмотрел на меня лард Итлес, сдерживая гнев. — Но она никогда никого не слушала!
— Даже если так. Виновата не она, а тот, кто держит её в темнице!
— Поэтому его я убью, а её отшлёпаю. Чувствуете разницу? — вскинулся он.
— Лично я не сделала вообще ничего, чтобы оказаться в похожем с Реей положении. Если вы всерьёз не вмените мне болезнь и смерть отца, после которой некому оказалось за меня вступиться. Я не просто не водила знакомств с неподходящими людьми, я даже из дома не выходила! Может, меня тоже стоит отшлёпать за то, что попала в плен к жестокому тирану и вынуждена была подчиняться его воле? Вы же так прозорливы и умны, наверняка найдёте долю моей вины в случившемся. Сделать виновной жертву — это всегда так удобно!
Я пожалела о сказанном в ту же секунду, как прозвучали слова. Мне не стоило высказывать подобные соображения вслух. Мужчины терпеть не могут такие беседы, а мне не стоит злить своих единственных заступников и союзников. Но Рея уже заплатила за свои ошибки непомерную цену, и мысль, что после освобождения на её голову посыплются упрёки и обвинения, свербила изнутри и не давала отступиться.
Неужели они действительно не понимают, насколько тяжело и плохо Рее пришлось в плену?!
— Я не знаю всех обстоятельств и сочувствую вам, если всё произошло именно так, как вы говорите. Но это не значит, что Рея не навлекла на себя эти неприятности сама, — Ийнар немного помолчал. — Хотя ваша правда в том, что прежде чем делать выводы или что-либо предпринимать, я должен поговорить с Реей и… — он запнулся, — проявить сострадание. Вы правы: после года заточения последнее, что она должна увидеть от меня — это злость и ярость.
— Да разверзнись небеса, неужели Ийнар Итлес признал чью-то правоту? Невероятно! — вдруг театрально захлопал в ладоши Томин. — Ларда Амелия, я восхищён. Уверен, что с таким даром убеждения из своего супруга вы будете вить верёвки толщиной в канат. Впрочем, я всё ещё скромно настаиваю на своей кандидатуре, думаю, что из меня канаты получатся крепкие, надёжные и потрясающе красивые.
Я невольно рассмеялась, и обстановка в экипаже моментально разрядилась, даже Ийнар улыбнулся, глядя на меня с любопытством и толикой удивления.
— Как вы считаете, что порадовало бы Рею больше всего? — спросил он.
— Чем дополнить ваш образ победителя, наступившего на горло поверженному врагу?
— Вы на удивление проницательны.
— Думаю, пирожные придутся в самый раз.
— Ийнар, встанешь на горло врагу, а в руках пакетик из булочной. Самый раз, ларда Амелия дело говорит. И чтоб пакетик розовый, а взгляд при этом такой мужественный. И скажешь ей: «Иди ко мне, родная, я брошу к твоим ногам весь мир, торт и копчёный окорок».
Я расхохоталась так, что аж слёзы на глазах выступили.
— Почему копчёный окорок? — простонала я сквозь смех.
— Это любимое блюдо Реи. Да и с тортом хорошо сочетается.
В атмосфере внезапного веселья мы доехали до портальной станции.
Томин, секунду назад передразнивавший брата, вдруг стал серьёзным.
— Ларда Амелия, вас ищут?
— Да, — поколебавшись, признала я.
— Тогда вы пройдёте со мной под видом моей подруги. Ничего не говорите, капюшон не снимайте, волосы не показывайте. Я всё сделаю сам, Ийнар будет держаться рядом. Если вас ищут, то информация об этом обязательно будет на всех станциях. Наш расчёт на то, что вас ищут одну. И на мои связи, разумеется. Зря я, что ли, налаживал контакты со служащими этой станци… Вы проходили порталом раньше?
— Нет.
— В таком случае вам нужно будет крепко-крепко меня обнять, когда я скажу, и не отпускать, пока я не разрешу. Ваша задача — прижаться максимально близко ко мне, иначе портал может быть для вас опасен.
Ийнар выгнул бровь, но ничего не сказал, а я неуверенно кивнула, подозревая подвох.
— Томин, тогда, может, ты прижмёшься ко мне, чтобы ничего не случилось? — с вызовом спросил младший Итлес.
— Спасибо, брат, я знаю, что всегда могу рассчитывать на твою помощь, но в данном случае я в силах справиться. Вряд ли ларда Амелия весит много, я должен выдержать, — он сопроводил эту тираду обезоруживающей улыбкой, но некое беспокойство осталось.
— Вы так и не ответили на вопрос про мою ауру. Что с ней не так?
— С ней всё великолепно, дорогая, а сейчас прошу вас опустить капюшон пониже и не волновать слух работников станции вашим прекрасным голосом.
Нужно отдать должное Томину, он изящнейшим образом умел уходить от неудобных вопросов. Вроде и заткнул меня, а я стою, с улыбкой держу его под локоть, думаю о его харизме и ямочках на щеках. Лард Итлес аккуратно положил горячую ладонь поверх моей и потянул за собой. На улице ещё не начало светать, утро было ранним и сонным.
Из-за натянутого до предела капюшона и ограниченного обзора мне было видно лишь полы портальной станции и не удалось рассмотреть её убранство. Поднявшись по ступеням, мы приблизились к какому-то столу, и из-за него навстречу нам вышли ноги в тёмно-синих форменных брюках и сапогах с квадратными носами, а их обладатель протянул Томину документы для заполнения.
— Господин Фецжальд, я бы хотел попросить о небольшой услуге. Мы с моей прекрасной спутницей желаем навестить столицу инкогнито и слегка прошвырнуться по магазинам, так как, каюсь, я нанёс некоторый ущерб гардеробу моей юной подруги, — и после этих слов Томин фривольно хлопнул меня по мягкому месту, а портальный служащий понимающе усмехнулся.
К щекам мгновенно прилила кровь, я покраснела до корней волос и жутко разозлилась, но, к счастью, из-за капюшона этого никто не увидел.
Нет, так мы не договаривались! А позориться можно и вдвоём!
— Милый, просила же я тебя не надевать мои наряды! Давай купим тебе твоё собственное платье размером побольше, — томно проворковала я и сжала второй рукой ладонь своего спутника.
На этот раз служащий сдерживаться не стал — взрыв его хохота сотряс станцию. Надеюсь, этот бессовестный шутник Томин тоже покраснел. За шлепок я ему ещё добавлю наедине. Нельзя так обращаться с благородными лардами!
Голос Ийнара подлил взрывного зелья в огонь:
— Пойдём скорее, Томин, подберём что-то под цвет твоих обворожительных глаз, — под грохот смеха мы прошли в небольшую пустую комнату и встали у одной из стен.
Я осмелилась выглянуть из-под капюшона. Никогда не видела порталов вживую, и не думала, что они бывают таких размеров! Зев переливался всеми оттенками радуги, но каким-то образом оставался серым. Я завороженно смотрела на игру цвета в силовых линиях и не сразу услышала голос Томина.
