Такер ухватился за луку седла и попытался забраться на коня. Конь покачнулся и чуть не упал.
— Эй, дети, перестаньте! Уходите отсюда! — к ним подошёл молодой человек, размахивая руками.
— Простите, — торопливо сказала Сьюзан. — Такер никогда не видел такого коня...
— Ну, смотри, чтобы он его не трогал. Это особый предмет.
— Он дорого стоит? — Майк с трудом удерживал Такера.
— Ещё бы, парень. Таких немного осталось. Два антиквара особо отметили его в своих каталогах. Один сказал, что может получить за него у коллекционера больше тысячи.
Майк присвистнул и крепче ухватил Такера.
— Ничего не поделаешь, — сказал он брату. — Смотри, а вон амбар. Посмотрим, что там.
Такер покраснел, и Сьюзан не знала, что они с Майком смогут сделать, если младший Вилан разойдётся.
— А вон собака! — Майк указал на маленького коричнево-белого щенка, игравшего на примятой траве. Такер сразу забыл о деревянном коне. Он побежал, и Майк за ним.
А Сьюзан задержалась, чтобы спросить у молодого человека, который, кажется, всё здесь знал.
— Тут всё такое дорогое? — Он улыбнулся девочке.
— Хочешь купить что-нибудь, сестричка? Посмотри сюда... — он показал на коробки у крыльца. — Эти не будут выставляться на торги. Их собирали на чердаке, когда церковные леди чистили его. Там разное старьё, и они решили, что было бы неплохо и за мусор собрать кое-какие деньги. Антиквары будут охотиться за большими вещами, за стеклом и фарфором; а это им не нужно. Кто знает, может, найдёшь здесь настоящее сокровище.
Сьюзан никак не могла решить, не смеётся ли он над ней. Но тут кто-то крикнул «Хол!», и молодой человек ушёл. Сьюзан робко подошла к коробкам.
Они выглядели ужасно пыльными и грязными. В некоторых были сложены старые книги. Сьюзан подняла крышку одной из коробок и увидела множество квадратных кусков ткани, лоскутов. Может, кто-то начинал делать лоскутное одеяло, да так и не закончил. Куски были обшиты по краям. И все соединены верёвкой или шнурком, пришитым к углу каждого квадрата. Не все они были ситцевыми, как у подруги матери миссис Плетт, которая шила лоскутные одеяла. Попадались среди них бархат и шерсть. Сьюзан приподняла верхний и обнаружила, что все они связаны, так что получается цепочка квадратов. Она не захотела вытаскивать их все, но гадала, что же это такое.
Рядом с лоскутами был запихнут небольшой ящичек. Кто-то раскрасил его под дерево, и крышка у него разорвана. Из ящичка торчали страницы с печатным текстом, пожелтевшие и выпачканные. А в углу лежало что-то завёрнутое в истрёпанную ткань. Сьюзан пощупала пальцем сквозь обёртку, стараясь понять, что там спрятано. Что-то похожее на фарфоровое дерево с несколькими ветвями. На ветках цветы и бабочки. Странно — и очень необычно. Сьюзан не знала, что это такое, и неожиданно ей очень захотелось иметь это. Она присела и стала разглядывать надпись на коробке.
«Церковный фонд, коробка со случайными вещами. Два доллара».
Может, дерево сломано. И кому нужны эти лоскуты для одеяла? Два доллара за коробку. И она не знает, что и ящичке, раскрашенном под дерево. Сьюзан никогда не играла в такие игры, но, может, это интересно.
— Нашла что-нибудь интересное? О, ты ведь Сьюзан Вилан, верно?
Сьюзан чуть не потеряла равновесие, сидя на корточках; она удивлённо посмотрела вверх.
— Я миссис Риверс, мы встречались в церкви. Но ты, наверное, повстречала здесь так много новых людей, что не помнишь, — леди немного походила на маму, в шарфе, куртке, и на лице у неё играла улыбка. Сьюзан её не запомнила, но улыбнулась в ответ. Миссис Риверс больше напомнила ей дом, чем все остальные.
— Да, я Сьюзан. Эта коробка. Как её купить?
— Заплати мне, — рассмеялась миссис Риверс. — Это моя часть аукциона. Деньги пойдут в особый церковный фонд, из которого оплачиваются наши молодёжные программы. Может, они тебе тоже понравятся.
Сьюзан порылась в куртке и нашла кошелёк. Отсчитала четыре монеты по двадцать пять центов из тех денег, что ей в последний раз дали на карманные расходы, и ещё десять десятицентовиков, которые вытрясла из копилки-свиньи, когда они уезжали.
— Я покупаю это! — она положила руку на коробку. Потом улыбнулась. — Может, мне повезёт!
Миссис Риверс улыбнулась ей в ответ.
— Знаешь, у меня такое чувство, что повезёт. Я знаю, что во многих коробках таятся сюрпризы. На чердаке было так много вещей, что женщины, которые их разбирали, в конце концов устали и просто расталкивали всё по коробкам. Спасибо, Сьюзан, — она опустила монеты в свою сумку. — Расскажешь мне, если найдёшь сюрприз.
— Конечно! — Сьюзан взяла коробку. Она оказалась довольно тяжёлой. Относя коробку в машину и запихивая её в багажник, Сьюзан думала, что может найтись у неё на дне. Потом отправилась искать Майка и Такера. Они играли со щенком и разговаривали с двумя незнакомыми мальчиками.
Поэтому Сьюзан пошла туда, где церковные активистки расставляли бумажные тарелки, готовясь продавать ланч тем, кто ничего не захватил с собой. Аукцион начался. Некоторое время Сьюзан слушала. Аукционер говорил так громко и быстро, что его трудно было понять. Впереди стояли хорошо одетые люди и торговались из-за мебели. Может, это и есть антиквары. К удивлению Сьюзан, коня-качалку продали за семьсот долларов, хоть он и был сломан.
Она рассказала Майку о коробках и позже видела, как он разглядывает одну с книгами. Потом объявили перерыв — Сьюзан решила, что человек, ведущий торговлю, в нём действительно нуждается, — и начался ланч. Ели сэндвичи, запивали молоком, было множество сортов печенья, пироги и торты, всё как на пикнике.
Вскоре после ланча бабушка Хендрика и миссис Кингсли сказали, что пора возвращаться. Садясь в машину, бабушка Хендрика покачала головой.
— Не знаю, откуда все эти антиквары узнали о распродаже. Хорошо для церкви, да. Но они давали больше, чем все мы. Мне хотелось купить швейный столик. Когда я была маленькой, он стоял в маминой комнате. Но триста долларов!
— Они не так транжирили деньги, когда дело дошло до кухни, — торжествующе усмехнулась миссис Кингсли. — Я купила форму для рождественских пудингов, — и она похлопала по деревянной качалке с глубоко вырезанными фигурами. — В следующее Рождество попробую рецепт Этта. Посмотрим, как она действует. А это что?
Она открыла дверцу машины и увидела коробку Сьюзан, и вторую рядом с ней, с книгами.
— Коробки с вещами, — быстро пояснила Сьюзан. — Вот эта моя. А вторая Майка. Миссис Риверс сказала, что в них вещи с чердака.
Миссис Кингсли фыркнула.
— Хлам, наверное. А где твои братья?
— Идут, — бабушка Хендрика помахала мальчикам, которые бежали от амбара. — Давайте убираться отсюда, пока не застряли в пробке. Торговля прошла быстрее, чем думали. Смотрите, как нагружают фургоны. Ну что ж, церковь получила немало. А Эстер этого и хотела.
— Хорошая собака, — заявил Такер. — Её зовут Батч, и она живёт у Джонни. Это охотничья собака. Джонни будет учить её охотиться.
— Собаки хороши, но на своём месте, — сказала бабушка Хендрика, садясь за руль машины. — И это место не в моём доме. Где Элоиза?
— Она сказала, что немного задержится, хочет помочь миссис Риверс, она и Лаура. Похоже, не одна Сьюзан присмотрела себе коробку, их очень хорошо продавали. Люди готовы рискнуть в поисках сокровищ. Хотя находят обычно только хлам. Престоны подвезут её к четырём.
Когда они приехали домой, Сьюзан первым делом занесла свою коробку. Отнести её наверх оказалось гораздо труднее, чем казалось на первый взгляд. Такер всё больше и больше говорил о собаке. И Сьюзан подумала, что рано или поздно на месте Дигби появится новый невидимый щенок.
Она слышала, как Майк пытается заинтересовать Такера тем, что окажется во второй коробке, но тот только презрительно спросил, кому нужны грязные старые книги.
Они уже поднялись в верхний коридор, когда Сьюзан запнулась и упала на колени, стараясь не выронить коробку. Выпало несколько страниц, проложенных для упаковки; коробка раскрылась, и на ковёр вывалились несколько сшитых вместе квадратных лоскутов.
— Платьяная цепочка прабабушки Льюти! — бабушка Хендрика поднималась за ними следом. Она наклонилась и подняла один из квадратов, за которым потянулись и остальные.
— Это же свадебное платье бабушки Макадамс — и её праздничное платье, что тогда было почти так же важно. В таком платье ходили в церковь в первое воскресенье после свадьбы. А это платье сшили, когда дедушка Кайделл сделал ей предложение...
К удивлению Сьюзан, бабушка Хендрика села на пол и принялась разглядывать кусок за куском. Она улыбалась, время от времени кивала, словно встретила друга.
— Как мы это любили, — сказала она. — Когда в холод мы оставались в постели, мама доставала эту цепочку и рассказывала историю каждого платья. Да ведь тут есть кусочки платьев времён ещё Люси Кимбл, гораздо более ста лет назад. Мне кажется, именно она начала эту цепочку. Она была отличной портнихой и каждый раз как шила платье по какому-то особому случаю, брала кусок материала, обшивала по краям и сохраняла. Потом в свои дни добавляли прабабушка Льюти и моя бабушка. Это сама история. Я совсем о них забыла. Но историю этих платьев я не забыла. Особенно теперь, когда вижу снова!
