Эрнан.
Я почти обрадовалась, увидев его.
Не такой помощи я ждала и все же на мгновенье испытала облегчение.
Он быстро шел по аллее, почти бежал ко мне. И двое замковых стражей едва поспевали за ним.
Лишь на мгновенье…
– Пошла вон! – рявкнул он издалека, так, что даже у меня сердце ушло в пятки, я чуть не бросилась бежать. И потом своим: – Взять ее!
– Нет! – я кинулась было, пытаясь преградить им путь. – Не трогайте ее!
Женщина затряслась в ужасе, вскочила на ноги, но не успела.
– Убивают! – заголосила она. – Убивают, изверги! Деточки мои, сиротки…
Ее уже схватили под руки.
Меня оттеснили в сторону.
– Допросить, кто провел сюда, и выкинуть за ворота, – велел Эрнан.
– Не трогай ее! Это просто несчастная женщина!
Я готова была сама броситься перед ним на колени. Что он сделает с ней?
– Не лезь, – холодно сказал Эрнан. – Это не твое дело.
– Мое! Она пришла ко мне за помощью!
Стражники уже волокли женщину прочь. Она попыталась было вырваться, но ее ударили по лицу.
Эрнан равнодушно смотрел на это.
– Чего она хотела?
– Помощи! – у меня слезы наворачивались на глаза. – Немного еды. Они голодают!
– Все голодают, – сказал Эрнан. – И с этим пока ничего не поделать. Я уже говорил тебе: амбары пусты, дороги слишком опасны, торговли нет.
– Они умирают! Как ты можешь?!
– Могу что? – он холодно смотрел на меня сверху вниз. – У меня нет средств, чтобы накормить каждого.
– Это же из-за тебя! Война, которую ты устроил!
– Да, из-за меня, – согласился он. – Это неизбежно. Ты хочешь, чтобы я расчувствовался и пустил слезу?
– Неужели тебе все равно?
– Мне не все равно, – сказал Эрнан. – Но сейчас я ничего не могу сделать. У меня нет возможности помочь всем. Помогу ей, и тогда придут другие.
– Хотя бы ей! Хоть кому-то! Она пришла за помощью ко мне!
– И какую помощь ты можешь ей оказать? – Почти насмешка.
Я…
Что я могу?
Я всего лишь пленница.
Задрожали губы.
– Я могла бы поделиться с ней едой, – сказала чуть слышно, голос внезапно подвел.
– Имбирным печеньем? – Эрнан криво ухмыльнулся. – Медовыми орешками? Фаршированной муреной?
У меня вспыхнули щеки.
Как он может!
Я…
«Бобы с луком – неплохой вариант, дешевый. Жизнь научила меня ценить даже сухие лепешки». Это воспоминание так и встало у меня перед глазами. Сама я не заметила разницы, для меня готовили так же, как и обычно, я не задумывалась… А вот Флир жаловалась мне, что пропали эосские конфеты, что апельсины, которые всегда лежали у нее в комнате, теперь приходится выпрашивать по одному, что перепелок стало меньше…
А в городе дела совсем плохи.
– Да хоть печенье! – обиженно сказала я. – Все, что у меня есть. Пусть все это раздают голодным. А я тоже буду есть бобы и тушеную капусту!
– Принцесса… – Эрнан нахмурился было, но все же, не удержавшись, засмеялся. – Какой же ты еще ребенок, Тиль! Никто не отбирает твое печенье, ешь спокойно. Уж одну принцессу мы как-нибудь прокормим. Но в городе не одна голодная девочка, там тысячи. А с тысячами все не так просто.
– Но ведь я могу что-то сделать?
– Ты? – он все еще улыбался. – Ты можешь, например, взять свои драгоценности, продать их и купить хлеб для бедных.
Продать драгоценности? Но разве… Мне было сложно такое представить. Дойти до такого?
– Все так плохо, да? – спросила я.
Эрнан вздохнул, чуть ухмыльнулся.
– Знаешь, Тиль, когда я смотрю на то, сколько должна корона, мне начинает казаться, что твой отец сам отравился от безысходности.
Так плохо.
– Ты же не отдал золото Тоуру? Там было много!
– Я раздал свои долги. Расплатился с большей частью наемников, которые пришли со мной, распустил их по домам. Но многие остались, и я все еще должен их кормить.
– Наемники… Они тебе дороже, чем…
– Да, – согласился он, – дороже. Я обязан им всем. Эти люди пошли за мной, сражались за меня, умирали за меня, и я должен выполнить свою часть договора. Да, часть людей пошла за мной, потому что это их долг, и я их сюзерен. Но Лохленн – бедная земля, достойных рыцарей там всегда было мало. Часть людей поддержала меня, рассчитывая получить что-то взамен. Лорд Йос, например, получил Белый Зубец и земли вокруг, лорд Миран – Альтаэль и ссуорские виноградники. А часть пошла просто за деньги. Победа стоит дорого. А знаешь, что будет, если не заплатить, и толпы обиженных наемников разбредутся по стране, в надежде так или иначе получить свое?
Я поджала губы.
Надо что-то решать.
– Хорошо, я продам драгоценности.
Кажется, Эрнана это позабавило.
– Не спеши, Тиль. Ты еще успеешь.
– Я хочу помочь.
– Удивительно, – он склонил голову набок, разглядывая меня, – ты ничуть не изменилась за эти годы. Совсем. Ты как была маленькой девочкой, так и осталась. Мне казалось, прошло столько лет, для меня самого все перевернулось с ног на голову. Но ведь для тебя не изменилось ничего. Твоя жизнь осталась прежней.
– Не правда, – сказала я. Больно кольнуло сердце. – Для меня тоже все изменилось. Я потеряла всех, кого любила, кто был мне дорог. Отца, брата, маленького племянника. У меня теперь никого нет. Я пленница в собственном доме.
Что-то дрогнуло в его лице. Так неуловимо, но… Я видела боль в глазах. На какое-то мгновенье мне показалось, что все вернулось, нет этих восьми лет. Вот он стоит, и у его ног лежит арбалет. «Это не я, Тиль! Не я убил его!»
– Нарин… – тихо сказала я, и он дернулся, словно от удара. – Ты даже не представляешь, как я ждала тебя. Ты был героем моих детских мечтаний. Но теперь…
– Теперь ты не рада, – глухо сказал он. Даже не вопрос, и так ясно.
Я кивнула.
– Все изменилось, Нарин. И уже никогда не будет прежним. И для меня тоже.
* * *
Мы ловили кузнечиков в траве. Я поймала шесть, а Нарин пятнадцать. Давно. Кажется, тысячу лет назад, и все это было не со мной. Отец уехал на охоту, нянька уснула, я тихо выбралась из комнаты и отправилась гулять. Заглянула к Нарину на конюшню, как же иначе, он был моим лучшим другом.
Он казался взрослым, на целых пять лет старше меня.
Я и сама себе казалась взрослой.
Мы мечтали убежать далеко-далеко. На край света.
Или хотя бы в город для начала. Посмотреть, как там.
В город меня не пускали, я была принцессой и могла это понять, ведь никогда и никуда не ходила одна. А с няньками разве интересно? С няньками и не увидишь ничего. Но самое странное, Нарина не пускали тоже. Тут, на лужайке за садом – другое дело. Здесь нет чужих, и никуда не убежишь, кругом море, небольшой пятачок зеленой травы, дикие вишни, а дальше обрыв, с другой стороны – высокие стены крепости Облачной Нит. Никуда не деться. Разве что броситься в море с высокой скалы.
Нарин прыгал. С разбегу, раскинув руки, словно птица. Он летел далеко и нырял, теряясь в волнах. Он ничего не боялся. Он даже до города тайком добирался вдоль берега, а потом возвращался, карабкаясь на скалу. Главное – не попасться на глаза страже. Я боялась, что однажды он убежит совсем.
Боялась, что меня заберут, и я больше никогда не увижу…
К отцу приезжали важные люди из Фаннара, едва ли не впервые отец просил меня выйти к гостям. Меня одевали полдня, завивали, причесывали, заставили надеть ужасные узкие туфли. Потом просили спеть для них и сыграть на кифаре. Я ужасно боялась и почти ничего не понимала от страха, запиналась, у меня дрожали руки. Но отец сказал, что я очень понравилась этим гостям и что, когда вырасту, меня выдадут замуж за Фаннарского принца.
Я не хотела этого принца. Не хотела ни в какой Фаннар.
– Не бойся, – говорил Нарин. – Мы с тобой убежим!
Мы лежали в траве, над морем, раскинув руки, глядя в небо. Кузнечики стрекотали на разные голоса, шумел прибой.
– Ты будешь моим рыцарем! Как Ришарт, Победитель Драконов! Ты прискачешь на волшебном летающем коне и спасешь меня! Унесешь далеко-далеко!
Он смеялся.
– Обязательно прилечу! Я не оставлю тебя здесь одну.
Конечно, у него не было волшебных коней, только обычные, с нашей конюшни. Он не мог прилететь. Он не был рыцарем и, как казалось, никогда бы не мог им стать. Он убирал стойла, чистил и кормил лошадей. Вряд ли представлял тогда, как все обернется. Хотя, в отличие от меня, Нарин всегда знал, что он последний принц Лохленна. Всегда помнил, кто он.
Я не знала. Это были всего лишь детские игры.
Я сплела колечко из травы, очень серьезно надела ему на палец.
– Носи его всегда, – сказала я, – и никогда не снимай. Это будет твой талисман, он будет охранять от любых бед, с тобой ничего не случится. И ты всегда будешь помнить обо мне. Хорошо?
– Обещаю тебе.
Нарин осторожно поцеловал меня в щеку.
У него были огромные серые глаза, веснушки на носу и непослушные черные кудри. Мне казалось – он самый лучший мальчик на свете.
* * *
Я снова чувствовала себя девочкой, которую просили спеть для гостей. И пусть я в этот раз не пела, но гости так же придирчиво разглядывали меня. И приехали они за тем же самым.