На шоссе ограничение скорости увеличилось с шестидесяти километров до ста. Такси сразу рвануло вперед, но и мы не отставали. Некоторое время между ним и нами маячил трейлер, чем нам весьма помог, потом пришлось дать себя обогнать трем машинам, один из которых — древний «Запорожец». Вот, наверное, водитель его посмеялся над нами…
— Куда он едет? — спросила Ксения, когда мы обогнали трейлер.
— Не знаю, — пожал плечами Николай. — По мне так вообще удивительно, что Петька из города мотанул.
И снова в автомобиле установилось напряженное молчание.
Когда мы отъехали от города километров на тридцать, такси притормозило. Водитель дал сигнал, что будет поворачивать направо, на асфальтированную, но уже разбитую дорогу до поселка Нефедовка.
— А вот здесь ехать за ним уже опасно, — сказал я. — Он нас сразу засечет.
Считаясь поселком, Нефедовка, тем не менее мало чем отличалась от деревни. Ну, разве что парой трехэтажных домов. Их крыши можно было увидеть не съезжая с шоссе. Мы остановились на обочине, усиленно размышляя, что делать дальше.
— А езжай за ним, Николай, — сказала Ксения.
— Петька нас увидит, — засомневался водитель.
— Ну и пусть!
Николай хмыкнул. И правда, что хорониться? Ну увидит, ну занервничает еще больше. И что? Петр Макеев неспроста решил посетить этот поселок. Что-то здесь есть важное. Настолько, что может принести ясность в дело, и даже закрыть его окончательно. Чуть не сказал «расследование». Какое уж тут расследование…
Николай нажал на газ и свернул направо в поселок. Такси еще не успело скрыться за бугорком, а мы уже стали его догонять.
И все же мы потеряли такси. Поселок раскинулся широко. Лабиринт из десятка длинных улиц с частными домами. По ним плутать можно долго, к тому времени Петр закончит свое дело, которое задумал, а нам страсть как хотелось увидеть, за чем же он сюда приехал. Но нам повезло. Мы увидели такси, освободившееся от пассажира и спешащего обратно в Котлас. Николай бесцеремонно перегородил ему дорогу. Такси резко затормозило, из его окна высунулся средних лет водитель и смачно нас обматерил.
— Геныч, узнай, где он высадил пассажира, — попросил Николай и Гена молча вылез из машины.
Переговоры прошли в максимально короткий срок. Видимо, Геннадию пришлось дать водителю такси денег. Тот быстро успокоился, а Гена принес ценную информацию.
— Следующий поворот, третий дом, — сказал он.
Мы так и сделали. Подъехали к дому, остановившись на обочине дороги.
Домик кирпичной постройки скрылся за густыми кустами и кронами деревьев. Через раскрытую калитку в покосившемся заборе мы пробрались во двор. Сразу же увидели приоткрытую дверь. Если таксист не соврал и Петр Макеев сейчас находится в этом доме, то он о нашем здесь присутствии не подозревает.
Николай ворвался в дом первым. Он заскочил на кухню и тут же прозвучал оглушительный выстрел. Николая вынесло обратно в коридор, он даже произнести ничего не успел.
Размышлять было некогда. Оружия у меня в данный момент не было. Пистолет лежал на работе в сейфе и я до него только однажды дотронулся, когда принес его из магазина и положил в тайничок…
Взвизгнула Ксюша…
Я нагнулся, схватил с пола первый попавшийся предмет, оказавшийся шлепанцем, выглянул на пару секунд на кухню и, с левой руки запустил шлепанец в человека, стоящего около печки и нацелившего пистолет в дверной проем. Шлепанец удачно попал ему в лоб, на пару секунд дезориентировав стрелка и это дало мне возможность рвануть к Петру, что было сил, пока он не очухался. Получить пулю не очень хотелось, а преступника остановить было надо. Я врезался в гражданина Макеева примерно также, как это показывают в кино про американский футбол. Вместе с ним мы налетели на кухонный шкаф. Треснуло стекло, зазвенела посуда… Петр выронил пистолет, а я для верности врезал ему по лицу кулаком.
— Ксюша, вызывай милицию! — крикнул я.
Петр по до мной пытался вырваться, но я насел на него крепко. Ударил по лицу еще раз, не сильно, успокаивая.
Геннадий в это время занялся Николаем, но, видно, у того шансов выжить не было никаких…
— Обычная жадность, Валерий Николаевич, — сказала Ксения, отвечая на вопрос главного редактора.
Дело происходило на второй день, после ареста Петра Макеева. Вина того была слишком очевидна, так что вскоре над ним должен был состояться суд.
— Когда Николая посадили, он оказался практически единственным владельцем всего наследства Афанасия Станиславовича. Весь бизнес перешел в его руки. Светлана не могла управлять компанией, она воспитывалась немного по другому пути. Николай, который был прямым наследником половины доли — сел в тюрьму. Однако тогда никто не обратил внимания, что он также является совладельцем компании даже в этой ситуации. Но и это полбеды. Петр Макеев это знал и, когда до него дошла новость, о возвращении Николай, он тут же спрятал настоящие документы, по которым ему пришлось бы поделиться. А те документы, по которым он один является владельцем компании, Петр подделал в первый же год после смерти Афанасия Станиславовича.
— Я бы на его месте уничтожил подлинники сразу, — усмехнулся я. — Тогда бы не пришлось дергаться от каждого шороха, как начал дергаться Петр Макеев, когда Николай вышел из тюрьмы. Николай пришел к нему практически сразу и потребовал свою долю. Но, Валерий Николаевич, вы же сами видели гражданина Макеева. На него чуть построже посмотришь, и у него начинает бегать глазки в разные стороны. Знает, что виноват, а признаваться не хочет. Именно так Николай и догадался, что настоящие документы не уничтожены и где-то спрятаны. Ему оставалось только узнать где. Второй раз садиться в тюрьму он не хотел, так что «наезжать» на Петра было опасно. И он пошел по самому простому пути. Стал следить за Петром, причем в открытую, чтобы тот занервничал. Под шумок он пытался узнать у Светланы про документы, но та ничего, естественно, не знала.
— Зачем же Петр тогда просил нас узнать, кто за ним следит?
— Петр правильно рассчитал, что мы это узнаем, — я пожал плечами. — А также он рассчитывал на то, что когда мы это узнаем, все наши потроха, извиняюсь, будут на его стороне. Ведь что сам Николай, что его друзья, все они из зоны, а значит им нет доверия. Впрочем, так бы оно и случилось, не подойди я к ним тогда и не заговори… В лучшем случае вся эта история пронеслась бы мимо нас…
— А так наш Денис стал катализатором дальнейших событий, — добавила Ксения. — Только я одного не пойму. Зачем он натравил на нас людей там, у ресторана?
Я бы это тоже хотел знать, честно говоря… И узнал.
— Я когда-то хорошо был знаком с Афанасием, — сказал Валерий Николаевич. — И, когда он затеял предприятие вместе с Макеевым, тут я с ним и познакомился. Мы с Петром не вели никаких общих дел, не были путем даже знакомы… Так… Я знал, чем он занимается, он знал, чем занимаюсь я. Видимо, наша репутация его убедила в том, что мы любое дело можем довести до логического конца.
— Вот в чем дело! Он просто испугался, что мы теперь играем на стороне Николая Степанова и решил от него избавиться таким варварским способом.
— Да, и заодно уничтожить-таки настоящие документы от греха подальше, если первый вариант не пройдет, — я снова усмехнулся. — Я бы выразился так, если бы он не дергался, это дело у него могло бы получиться.
— Веселая история, — задумчиво проговорил Валерий Николаевич, а потом добавил: — Ладно ребята, пошли отсюда. Нам надо работать. Мне сегодня позвонили, так что скоро к нам в редакцию придет еще один человек, который не может обойтись без нашей помощи.
Когда мы уходили, гроб с телом Николая уже стали засыпать землей…
Фантастические рассказы
Контакт
Сейчас, по прошествии десяти лет, как-то даже смешно вспоминать те события, хотя в истории Земли тот день навсегда останется самым великим днем после 12 апреля, когда Гагарин слетал в космос. А может быть и еще величавее. Село Колюпаново стало самым знаменитым населенным пунктом на всем земном шарике, а почти все жители, и некоторые другие участники произошедших событий, стали самыми знаменитыми людьми. Хотя, правда, сейчас их понемногу забывали, однако это уже не важно. Тогда, десять лет назад, о существовании села Колюпаново никто не подозревал.
Был ясный майский день, теплый, весь в делах и работе. Шумели моторы тракторов, обрабатывающих поля, совсем недавно закончилась обеденная дойка. Школьники, которых в селе насчитывалось всего двадцать человек, расходились с занятий, и радостного в их лицах не было ничего. Хорошее настроение по поводу окончания занятий в школе можно было заметить разве что у двух первоклашек, да и то с большой натяжкой. Одним словом, шел обычный, ничем не примечательный день. И он мог остаться обычным, что называется, один день ближе к смерти.
