Считанные единицы ближайших звезд, качнувшись на гребне гравитационного цунами, рухнули в черную дыру. Полчища других звезд на бешеной скорости закружились по коротким орбитам, излучая гравитационные волны, теряя кинетическую энергию и приближаясь к краю бездонного гравитационного колодца, подобно тому как обломки кораблекрушения, подхваченные Мальстремом, мало-помалу приближаются к его жерлу и исчезают в нем. Разница здесь только в том, что втянутая водоворотом щепка может потом снова выскочить на поверхность.
По мере приближения к горизонту событий приливные силы творили с формой звезд много больше того, что опытный стеклодув может сотворить со стеклянным пузырем. Из шаров рождались запятые-головастики; «хвосты» материи, закручиваясь, устремлялись в черное ничто. Гравитационное чудовище высасывало звезду за звездой, не желая ждать того момента, когда можно будет сглотнуть их одним махом. Разгоняясь до субсветовых скоростей, материя излучала кванты, все более жесткие по мере приближения к алчущей гравитационной пасти. Так крики ужаса, испущенные жертвой, становятся невыносимо отчаянными именно тогда, когда вот-вот вступят в дело зубы хищника и уже ничего нельзя изменить. В предсмертных криках отсутствует даже намек на какой-либо практический смысл, но там, где действует природа, зачастую бесполезны поиски смысла.
Материя кричала. Но, в отличие от земных травоядных, она мстила заглатывающему ее чудовищу, отдавая в крик долю своей массы. Голодный монстр мог пожрать лишь часть того, что было у него «в зубах». Пусть большую, но все же часть. Остальное уносилось излучением.
Как ни странно, месть в конечном счете играла монстру на руку. Поток излучения непредставимой силы разогревал атмосферы десятков тысяч близких, но недоступных звезд, носящихся вокруг черной дыры с безумными скоростями, но все же по относительно безопасным орбитам.
Температурная инверсия в звезде — нонсенс. Такого не бывает просто потому, что как только внешние слои звезды по какой-либо причине чересчур разогреются, звезда моментально «распухнет» и сбросит их, если источник нагрева не иссякнет.
«Раздетые» звезды остаются на своих орбитах, зато вблизи гравитационного колодца вновь появляется газ, давным-давно исчезнувший и в галактическом ядре, и в шаровом скоплении. Образуя аккреционный диск, он рушится в пасть центрального монстра, и пожираемая материя вновь кричит во всех диапазонах электромагнитных волн… все громче, громче…
ГРОМЧЕ!
Потоки излучения. Лавины. Гольфстримы.
Хаос. Разрушение и невозможность воспроизводства сколько-нибудь сложных молекулярных структур, оказавшихся на пути энергетического шторма. Гибель сложного во имя простого. Уничтожение зыбкого ради фундаментального.
Для великого множества миров, обращающихся по более близким к Ядру орбитам, катастрофа уже произошла. Но даже самый чувствительный астрономический инструмент из расположенных в обсерваториях на Мауна-Кеа, Килиманджаро, Серро-Пачон и Рокве-де-лос-Мучачос, еще не мог предупредить астрономов о бешеном шквале смертоносного излучения, неостановимо распространяющегося по Млечному Пути.
Ф-ф-фух!
Долой вычурность!
Назад, к простоте!
Смести.
Разрушить.
Стерилизовать.
Я слушаю. Слушаю чудовище, внутри которою нахожусь. Вникаю в смысл слов живого звездолета, невероятно продвинутого организма, давно вышедшего из колыбели планетарного тяготения, заботливой няньки, пестующей неразумное черепаховидное создание, что похоже сейчас на свернувшегося в шар броненосца.
Мое присутствие корабль только терпит. Он кормит меня какой-то густой субстанцией, по консистенции напоминающей творожную массу и всегда разной на вкус. Он убирает отходы. Наконец, он беседует со мной — то голосом, то беспардонно влезая в мои мозги.
Вообще-то «он» — на самом деле «она». Но, кажется, кораблю безразличен тот факт, что я частенько думаю о нем в мужском роде, — что слону комариный писк? Любой человек смертельно оскорбился бы, если бы его ненароком спутали с эксменом, а этому существу хоть бы хны. Оно значительно выше таких мелочей.
— Как это будет выглядеть? — спрашиваю я, чуть-чуть встревоженный. Для серьезных опасений нет почвы: десять тысячелетий — срок немалый. Что нам далекая умозрительная опасность, если через четыре недели этот живой корабль в компании себе подобных испепелит Землю? Ведь невидимый барьер по-прежнему надвигается с той же скоростью — со скоростью движения Солнца относительно ближайших звезд, — и я не знаю, как выполнить то, ради чего оказался здесь, пройдя через бегство, сговор, выучку, бунт и гибель товарищей.
— Мощнейшая гравитационная волна и сильнейшая первоначальная вспышка излучения с максимумом в гамма-области, — охотно отвечает корабль. — И это будет только самое начало.
— А что дальше?
— По вашей терминологии, в центре Млечного Пути загорится квазар. Интенсивность и жесткость радиации не будут уменьшаться на протяжении многих тысяч лет. В данный момент вблизи центра Ядра образовалась такая звездная толчея, что падения звезд в черную дыру уже происходят достаточно часто. Пройдет значительное время, прежде чем часть звезд и сорванный с них газ будут поглощены, а другая часть стабилизирует свои орбиты. Квазар погаснет не раньше, чем вокруг него не останется материи, которую он мог бы пожрать. В течение этого времени существование сколько-нибудь сложной формы материи на поверхности вашей планеты будет абсолютно невозможно.
— Почему?
— Проникающая радиация. Наведенная радиоактивность. Разрушение озонового щита. Безусловная гибель высших растений и всей пищевой цепи до человека включительно. Даже ваши крысы не смогут существовать. Уточнение: после угасания квазара существованию высшей жизни на поверхности еще долгое время будет препятствовать распад нестабильных изотопов.
— А спастись под землей? — настаиваю я. — Шахты какие-нибудь…
Корабль не просто отвечает — вещает академическим тоном. Не знаю точно, что это такое, в академиях я не обучался, но убежден, что такой голос должен раздаваться не иначе, как с кафедры:
— Простейшим организмам в толще горных пород, а также в глубинах океана, вероятно, удастся благополучно пережить катаклизм. Человечество в лучшем случае сумеет закапсулировать в надежных убежищах сравнительно небольшое количество особей либо в летаргии, либо в варианте смены поколений, либо в определенной комбинации этих стратегий — предпочтительный вариант можно просчитать. Подчеркиваю, данная группа человеческих особей должна быть сравнительно мала: ведь вместе с нею надлежит сохранить в убежищах все основные элементы ваших экосистем. Помимо этого, группа должна состоять из генетически безупречных особей. Согласно тем знаниям о человечестве, которыми я обладаю, нетрудно прийти к выводу: ни при каких разумных вводных необходимые условия не будут выполнены, следовательно, надобность в детальных расчетах отпадает сама собой. Как видишь, человечество обречено на гибель в любом случае.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
