– Как здорово, что вы нас пригласили, – как раз говорила Ники.
– Ну, мы подумали, что если у вас нет планов на вечер, можно позвать вас поболтать, – ответила Сара. – Хотите чипсов? – Она протянула им маленькую тарелочку. Глядя, как они похрустывают чипсами, я вдруг понял, что сильно проголодался, спрыгнул с гамака, зевнул и размял лапы.
– Ого, смотрите, кто соизволил наконец проснуться, – рассмеялся Мартин. – Небось поужинать не откажешься, Олли?
Еще бы! Нетерпеливо мурлыча, я проследовал за ним на кухню и, поджидая, пока Мартин откроет банку, несколько раз обошел кругом то место, куда обычно ставили мою тарелку. Поужинав, я вышел на улицу по зову природы, потом хорошенько умылся, а когда вернулся в гостиную, оказалось, что там идет серьезный разговор.
– Мы просто не можем взять деньги, – твердила Ники с пунцовым лицом. – Мы же совсем его не кормили, только иногда наливали молока. Это ваши деньги по праву.
– Да ладно, ребята, – возражал Мартин. – Джордж сам хотел, чтобы вы их взяли. Он всех нас благодарит за то, что мы присматриваем за Олли, заботимся о нем и следим, чтобы ему не было одиноко. Не только же в еде дело.
– А! – Ники бросила на Дэниела встревоженный взгляд. – Ну… я даже не знаю, что сказать. Конечно, это очень мило с его стороны, но нам и так нравится, когда Олли заходит в гости.
– И если мы возьмем деньги, – решительно заявил Дэниел, – давайте тогда договоримся, что вечером кормить его будем мы. Иначе получится нечестно.
Мартин пожал плечами.
– Давайте так: у кого он окажется вечером, тот его и кормит.
Я навострил уши. Будь я хитроумным и коварным котом, то обернул бы это в свою пользу. Ведь я мог бы поужинать в одном доме, а потом пробраться к соседям за добавкой! Но потом я вспомнил, как Ники и Дэниел переживали из-за денег. Нет, это было бы неправильно. Пожалуй, буду есть у них иногда, чтобы они не чувствовали себя слишком виноватыми перед Джорджем. Но злоупотреблять этой ситуацией не стану, хоть искушение и сильно.
– Тогда мы закупим на эти деньги кошачьей еды, – проговорила Ники.
– Купите пару банок, – с улыбкой предложила Сара. – Мы же не хотим, чтобы наш Олли стал обжорой и выклянчивал лишние ужины, а?
После этих слов все рассмеялись, а мне стало до того неловко, что я вынужден был отвернуться и сделать вид, что опять умываюсь. И как они поняли, что у меня на уме?
– Джордж чересчур расщедрился, – сказал Мартин. – Нам столько денег не нужно. А сколько подарков он привез!
– О да! Я заметила новый гамак, – кивнула Ники.
– Олли уже успел его полюбить. Ему там, наверное, очень тепло и уютно. Но Джордж и детям кучу всего привез – книги, игры, головоломки! Они решили, что Рождество в этом году настало раньше времени! Так что видите, Джордж и нас щедро отблагодарил. – Он улыбнулся Ники и тихо добавил: – Не стесняйтесь, возьмите свою часть денег.
Когда этот вопрос был решен, заговорили о грядущем празднике.
– Если честно, рождественского настроения и в помине нет, – призналась Ники, сделав пару маленьких глотков из своего стакана и опустив его, как будто напиток ей не понравился.
– Но почему? – спросила Сара.
И в следующую минуту Ники с Дэниелом рассказали обо всем: о ее родителях, ссоре и их предстоящем приезде, который должен был стать для всех возможностью помириться. Но тут в пабе случился пожар, и теперь им негде остановиться на Рождество.
– Придется все отменить, – объяснил Дэниел. – Нам негде их разместить. Младшие братья Ники тоже приедут, а им двенадцать и четырнадцать.
Я заметил, как Сара с Мартином переглянулись.
– Уверена, можно что-то придумать, – сказала Сара.
– Я не вижу другого выхода. В деревне больше остановиться негде, а в Грейт-Брумфорде и других соседних городках все забито. – Ники пожала плечами. – Да и Дэн считает, что бессмысленно приглашать их на Рождество: ведь мы не можем позволить себе ничего лишнего.
– Для многих в деревне это Рождество грозит стать сплошным расстройством, – заметил Мартин. – Негде устроить праздники для детей и пенсионеров. В паб не сходишь вечерком…
– Даже бедняге Олли некуда пойти, – с улыбкой добавила Сара. Гости рассмеялись, и я, если честно, обрадовался, потому что разговор принял очень уж грустный оборот.
– Правда, сомневаюсь, что в прежние годы ему так уж там нравилось, – задумался Мартин. – В пабе на Рождество всегда было полно народу и незнакомых людей, которые не догадывались о том, что нашему Олли не по душе, когда его гладят и тискают незнакомцы. Особенно мужчины.
– Но к нам он, кажется, привык, – заметил Дэниел.
– О да. Нам оказана особая честь.
– А вы не знаете, почему он такой боязливый? Ведь бывает, что животные боятся чужих людей, потому что с ними плохо обращались. – Дэниел протянул руку, и я, мурлыча, подошел к нему и разрешил погладить себя по голове, показывая тем самым, что теперь ему доверяю. – Джордж взял его котенком?
– Да, – кивнул Мартин. – Но ты прав, у Оливера была нелегкая судьба. Джордж мне как-то рассказал. Очень печальная история.
Я понял, что сейчас Мартин поведает им о кошмаре, который случился со мной, когда я был совсем маленьким, и решил, что пора на боковую. Не хотелось выслушивать это еще раз. Достаточно того, что я это пережил.
Глава 9
Значит так, маленький котенок – надеюсь, я не должен звать тебя Кисенышем? Кажется, пришло время поведать о том, что со мной произошло. Только пойми: говорить об этом непросто. Но, вероятно, тебе будет полезно узнать, что не у всех котят бывает счастливое детство и не всем везет сразу попасть в хорошую семью, где тебя кормят досыта. Не говоря уж о том, что отнюдь не у каждого есть умудренный опытом старый друг вроде меня, который и присмотрит за тобой, и жизни научит.
Так с чего начать? С самых первых дней, наверное. Смутно припоминаю, как меня кормила мама: далекое и туманное ощущение тепла, мягкости и молочного счастья, утраченное так скоро после рождения. Я был одним из пяти котят, и первым, что я увидел, открыв глаза, стали мои братья и сестры. Поначалу зрение у меня было не очень хорошим – ты наверняка помнишь, как это бывает – но я чувствовал их, когда мы, натыкаясь друг на друга, пытались добраться до маминого молока. Наши маленькие ушки тоже сперва ничего не слышали, но потом я начал различать, как мурлычет мама, вылизывая нас, и как забавно пищат мои собратья. Мы были такие маленькие, что понятия не имели, где находимся, но там было тепло и сухо, а спали мы на какой-то грубой подстилке. В моем маленьком мире тогда не существовало никого, кроме мамы, двух сестер и двух братьев.
А потом случилась беда. Однажды, вскоре после того как глаза и уши у меня заработали как следует, нас всех разбудил внезапный громкий шум и порыв холодного ветра. Мама вскочила, пытаясь спрятать нас под собой, но мы в страхе рассыпались в стороны. Мы еще только учились ходить, и, должен заметить, у меня это получалось лучше всех. Раз или два я даже уходил с подстилки, но ноги подкашивались, и я скорее бежал обратно, к маминому теплу. Сейчас же я притаился под ней, дрожа от ужаса.
– Какого черта? – раздался крик, и я услышал тяжелые приближающиеся шаги. – Чертова кошка! Ты как сюда пробралась? Сарай же был заперт несколько недель! Надо было заделать окно, будь оно неладно. Знал же, что мерзкие бродяги со всей округи повадятся лазать в дыру. Убирайся! Давай, проваливай, вшивая тварь.
Он навис над нами. Другие котята дрожали так же отчаянно, как и я. Мама шипела и плевалась, напрягшись всем телом; хвост распушился и стал вдвое больше обычного. Не забывай, котенок, что я прежде никогда не видел людей и не знал, кто они такие. Человек, стоявший передо мной, казался огромным, издавал очень много шума и ужасно злился. А моя мама, кажется, злила его еще сильнее.
– А ну отцепись, проклятая зверюга! – заорал он, когда мама впилась когтями и зубами в его громадные волосатые передние лапы. – Ааа! Ну все – сейчас посажу тебя в мешок и… – Тут он замолк, и я отчетливо увидел перед собой его ужасное красное лицо и выпученные глаза.
– Будь я проклят, – выпалил он, – еще и котят принесла!
Мы хором запищали и испуганно замяукали. Мама кинулась прятать нас, но человек стал хватать нас за хвосты, шеи – за все, до чего мог добраться. А мы отчаянно пытались уползти от его лап.
– Сначала разберусь с вами, маленькие вредители. – С этими словами он выдернул из-под нас подстилку, встряхнул ее, и она превратилась в большой мешок. Он бросал нас туда по одному. Мама не переставала яростно шипеть и кидаться на него с когтями. Наконец ему это надоело, он швырнул ее на пол и прижал своей гигантской задней лапой. Меня кинули в мешок последним, и когда он взял меня за шкирку, я успел увидеть, как он пнул мою бедную маму так сильно, что та завыла от боли и вылетела в открытую дверь сарая. Ты даже не представляешь, мой котенок, как горько я плакал, оказавшись в темном мешке вместе с кучей своих собратьев, копошившихся на самом дне.
