И это слово, передаваемое из уст в уста, кружило вокруг него, как торнадо, все быстрее и быстрее.
…привидение… привидение… привидение, привидение, привидениепривидениепривидение…
Они решили, что он похож на привидение. Из-за сияющей шерсти. Он вспомнил свое падение — как быстро приближались деревья, как ветви хлестали его и он потерял сознание. А потом очнулся.
Живой? Или мертвый?
У Гриффина перехватило дыхание. Он испуганно обхватил себя крыльями, почувствовал тепло тела, ощутил яростное биение сердца. Значит, он не умер. Жив.
— Я не привидение! — крикнул он, больше уверяя в этом себя, чем других. — Я сереброкрыл! Я просто потерялся!
Воцарилось долгое молчание, и Гриффин подумал, что все они улетели. Но через мгновение он услышал шорох расправляемых крыльев, и туча летучих мышей вырвалась из листвы, быстро закружилась вокруг него, держась на безопасном расстоянии. Все они были сереброкрылы, самцы и самки. Некоторые из них были дряхлые, шелудивые, намного старше Лукреции и других старых летучих мышей из Древесного Приюта. У многих шерсть выглядела так, словно ее жевал енот и она слиплась. Даже те, что помоложе, выглядели серыми и какими-то потрепанными.
«И они считают, что это я странный?» — удивленно подумал Гриффин. Его глаза перебегали с одного на другого в надежде узнать кого-нибудь. Клубок летучих мышей распался, и самка с серебристыми полосами — не старше его бабушки Ариэли, — подлетела к нему и повисла на ветке над его головой.
Из всех здешних сереброкрылов она выглядела самой нормальной, только слегка помятой. Несмотря на сравнительную молодость, манеры у нее были властные. Чувствовалось, что она здесь главная. Ее глаза смотрели сквозь него, как будто разглядывали что-то. Наверное, свечение, догадался Гриффин. Она явно была готова взлететь в любую минуту — колени напряжены, уши подозрительно наклонены вперед. Однако в присутствии взрослых Гриффин почувствовал себя спокойнее, у него появилась надежда. Ему должны помочь.
— Меня зовут Корона, — сказала летучая мышь. — Я здешняя предводительница. Откуда ты? — Голос у нее был хриплый и совсем не приветливый.
— Из Древесного Приюта в северных лесах.
Корона явно насторожилась, остальные летучие мыши испуганно запищали. Он в тревоге огляделся. Что он такого сказал?
— Древесного? — переспросила Корона. Гневно или испуганно — Гриффин не понял.
— Ну, — запинаясь, произнес он, — это действительно просто дерево, старый серебристый клен. Но мы зовем его Древесным Приютом. Это детский питомник нашей колонии.
Корона расслабилась.
— Я понимаю, — сказала она.
— Вы слышали о нем? — спросил Гриффин с надеждой. — Может быть, вы знаете Лукрецию, это наша предводительница, или Ариэль. Она моя бабушка, может, вы и о ней слышали…
Корона покачала головой:
— Я никогда не слышала об этом месте и об этих старейшинах.
— Ну а о Каменной Крепости? Это летнее убежище самцов. Около океана.
— Здесь нет океана.
Гриффин с трудом сглотнул:
— Куда я попал?
— Это Оазис.
Оазис. Гриффин никогда о таком месте не слышал. Конечно, он многого не знает о мире. Он никогда не покидал долину, в которой расположен Древесный Приют. Мама еще даже не спела ему звуковую карту дороги в Гибернакулум.
— Но ведь мы недалеко от северных лесов, правда? — спросил он. — Может, вы расскажете мне, как мне туда добраться?
Корона снова покачала головой.
— Как получилось, что ты упал с неба? — спросила она.
Гриффин напрягся. Ему не хотелось рассказывать эту историю. Он и без того кажется им подозрительным с этим свечением, и вообще. Но другого выхода не было.
— Я находился в туннелях под Древесным Приютом, и тут началось землетрясение. Меня завалило, единственный выход был только через трещину в камне. Там дул ветер, и я подумал, что этот путь выведет меня на поверхность. Но я забирался все ниже и ниже, пока не стал падать… по правде говоря, меня понесло ветром. Я не мог остановиться, быстро пролетел… в какую-то дыру… и упал… в ваше небо.
Он умолк, глядя на Корону. Она была неподвижна, только ноздри трепетали.
— Поверьте, я растерян не меньше, чем вы, — сказал Гриффин. — Я хочу вернуться домой.
— Ты не пилигрим? — настойчиво спросила Корона.
— Нет. Я даже не знаю, что такое пилигрим, — ответил Гриффин, чувствуя, что вот-вот расплачется.
— Мне очень жаль, что ты потерялся, — сказала Корона без всякого сожаления в голосе. — Возможно, здесь кто-нибудь и слышал о Древесном Приюте, но я сомневаюсь. За Оазисом пустыня. Но я желаю тебе всего самого лучшего в твоем путешествии.
С этими словами она коротко кивнула и полетела прочь. Остальные летучие мыши устремились за ней.
— Путешествие? — пробормотал Гриффин. — Но как я отправлюсь в путешествие? Я ведь даже не знаю, куда лететь!
На мгновение его страх сменился гневом. Корона не помогла ему, она не сказала ему ничего полезного! Она просто хотела отделаться от него! Сереброкрылы так не поступают! Если она знала, кто его родители, она не должна была к нему так относиться! Но вот в чем вопрос: оказалось, она ничего не знает об их колонии. Глупая старуха. Нужно найти кого-нибудь, кто знает. В этом лесу должно быть множество летучих мышей. От них он узнает, куда ему лететь.
Гриффин снялся с ветки и полетел в гущу деревьев. Он сразу же понял, что выполнить задуманное не так легко, как ему казалось. Сереброкрылы бросались от него прочь, как от безумной совы. Он не мог подлететь и на пятьдесят взмахов крыльев, как они устремлялись в укрытие. «Может, это из-за свечения», — подумал Гриффин. Но что такого страшного в светящемся детеныше?
Он пытался кричать им:
— Эй, простите, я…
— Я хочу узнать, где…
— Пожалуйста, не обращайте внимания на свечение, я только хочу спросить…
Но все было бесполезно. Сереброкрылы улетали, прежде чем ему удавалось сказать несколько слов.
— Эти летучие мыши сошли с ума, — сказал он, дрожа от отчаяния.
Что теперь делать? Он снова посмотрел на небо. Расположение звезд изменилось. Интересно, сколько времени осталось до рассвета?
В желудке засосало, и это странным образом успокоило Гриффина. Голод. По крайней мере, что-то знакомое. С этим он сумеет справиться. Он вспомнил большого жука, которого встретил. Выглядел тот не особенно аппетитно, но несколько таких жуков заменят тысячу комаров. Насторожив уши, Гриффин прислушался к жужжанию насекомых.
Странно, что в лесу совсем нет других животных. Ночью он иногда видел пятнистого оленя, белку-летягу, иногда даже медведя, пробирающегося через валежник. Здесь никого не было.
Насекомое пронеслось перед самым носом — что-то вроде летающего паука, таких Гриффин еще не видел. Он включил эхо-зрение и нацелился на него. Жук был не слишком проворен, Гриффин быстро нагнал его и ударом крыла отправил в раскрытый рот. С некоторым беспокойством он раскусил жука и… ничего не почувствовал.
Гриффин удивленно раскрыл глаза и в замешательстве огляделся, шаря по сторонам локатором. Но ведь рядом не было никаких признаков жука. И он ощущал его крылом, потом во рту…
Он попробовал снова. На этот раз нацелился на какого-то странного мотылька, догнал его и со всей тщательностью отправил кончиком левого крыла в рот. Он ощутил тонкую ткань его крыльев, затем сомкнул челюсти. Последовала короткая вспышка света, слабый хлопок, и мотылек как бы растаял. Ничего.
Тяжело дыша, Гриффин опустился на ветку, прижался к коре.
Жуки были ненастоящие!
Они были просто сгусток света и звука. Что еще здесь ненастоящее? Может, эти деревья без запаха? Его глаза с беспокойством оглядели ветку, листья. Здесь были чуть раскрывшиеся почки, были полностью распустившиеся большие листья, а были увядшие, свернувшиеся, которые едва держались на ветке. Весна, лето и осень на одном дереве одновременно? Так не бывает! Все это место ненормальное.
И тут он увидел ее. И сразу же узнал.
— Луна! — крикнул он.
Она коротко взглянула на него, потом повернулась, чтобы разглядеть получше. Когда она подлетела ближе, его сердце подпрыгнуло. Это точно была Луна! Она повисла на конце его ветки и смотрела на него с удивлением.
— Как ты оказалась здесь? — воскликнул Гриффин. От головокружительной радости слова неудержимо лились из него. — Это очень странное место, Луна! Ты заметила, какие здесь деревья и жуки? Ужас! Колючие жуки, которых нельзя есть! А здешние летучие мыши, ты говорила с ними? Мягко говоря, они странные. Они все твердили мне, что я свечусь!
— Ты светишься, — сказала она.
— О! — Он опешил. — Ты тоже это видишь? А я не вижу, совсем не вижу никакого свечения.
— Будто твоя шерстка пропитана звездным светом.
