– Боже мой! – воскликнула она. – Да ведь это Ариадна! Дорогая моя, как же я рада вас видеть!
Последовал обмен приветствиями.
– Я случайно оказалась поблизости, – объяснила миссис Оливер. – Должна была повидать кое-кого, живущего неподалеку, и вспомнила, как вчера вечером увидела в адресной книге, что вы проживаете совсем рядом. Прекрасная квартира, не так ли? – добавила она, оглядываясь вокруг.
– Неплохая, – согласилась миссис Карстерс. – Не все так хорошо, как написано в проспекте, но есть свои преимущества. Можно привозить свою мебель, готовить еду или ходить в столовую. К тому же территория очень хороша. Садитесь, Ариадна. Вы прекрасно выглядите. Я читала в газете, что вы были на литературном завтраке. Как странно прочитать о ком-то в газете, а на следующий день видеть его самого!
– Знаю, – кивнула миссис Оливер, опускаясь на предложенный стул. – Но такое случается.
– Вы все еще живете в Лондоне?
Миссис Оливер ответила утвердительно и начала приступать к цели своего визита, припоминая первую фигуру лансье в танцклассе в детские годы. Шаг вперед, шаг назад, руки в стороны, двойной поворот и так далее.
Она спросила о старшей дочери и двух внуках миссис Карстерс, о том, чем занимается младшая дочь, которая как будто уехала в Новую Зеландию. Миссис Карстерс казалась не слишком в этом уверенной. Чтобы избежать затруднений, она нажала кнопку на подлокотнике кресла и велела Эмме принести чаю. Миссис Оливер попросила ее не беспокоиться, но Джулия Карстерс твердо заявила:
– Нет, нет, Ариадна, вы должны выпить чаю.
Беседа продолжалась. Вторая и третья фигуры лансье… Старые друзья, живые и покойные… Их дети…
– Как же давно мы виделись в последний раз, – сказала миссис Карстерс.
– По-моему, это было на свадьбе Ллуэллинов, – отозвалась миссис Оливер.
– Да, должно быть. Мойра выглядела просто ужасно в качестве подружки невесты. Этот жуткий абрикосовый оттенок…
– Да, да, он очень ей не подходил.
– Не думаю, что теперешние свадьбы так хороши, как были в наши дни. Люди так странно одеваются. Одна моя подруга недавно была на свадьбе и рассказывала, что на женихе был костюм из белого атласа с воротником из валенсийского кружева, а на невесте – белый брючный костюм, украшенный зелеными трилистниками. Представляете такое в церкви, Ариадна? На месте священника я бы отказалась их венчать.
Подали чай, и беседа потекла далее.
– На днях я видела мою крестницу, Селию Рэвенскрофт, – сказала миссис Оливер. – Помните Рэвенскрофтов? Правда, это было очень много лет назад.
– Рэвенскрофты? Погодите минуту. С ними произошла какая-то трагедия, не так ли? Кажется, двойное самоубийство возле их дома – он назывался «Оверклифф».
– У вас чудесная память, Джулия, – заметила миссис Оливер.
– Всегда была такой. Хотя иногда я испытываю затруднения с именами. Да, ужасная трагедия. Одна из моих кузин хорошо их знала в Малайе. Генерал Рэвенскрофт сделал превосходную карьеру. Конечно, уходя в отставку, он был уже глуховат, да и раньше, говорят, плохо слышал.
– Вы хорошо их помните?
– Да, конечно. Они прожили в «Оверклиффе» пять или шесть лет.
– Я забыла имя жены генерала, – пожаловалась миссис Оливер.
– По-моему, Маргарет. Но ее все называли Молли. В то время это было распространенным сокращением от Маргарет. Помните, она носила парик?
– Что-то смутно припоминаю.
– По-моему, она даже уговаривала меня обзавестись париком. Говорила, что он очень удобен для путешествий и поездок за границу. У нее было четыре разных парика. Один для вечера, один для путешествий, один – который можно носить под шляпой…
– Я не так хорошо, как вы, знала Рэвенскрофтов, – сказала миссис Оливер. – А во время трагедии я ездила с лекциями в Америку, так что не слышала никаких подробностей.
– Все выглядело очень таинственно, – отозвалась Джулия Карстерс. – Толком никто ничего не знал. Слухи ходили самые разные.
– А что определили на дознании? Полагаю, дознание состоялось?
– Да, конечно. Полиция должна была провести расследование. Но они не смогли прийти к определенному выводу. Возможно, генерал Рэвенскрофт застрелил жену, а потом себя, но также возможно, что она застрелила мужа и покончила с собой. Наиболее вероятным казалось самоубийство по уговору, но как оно произошло, никто не мог определить.
– А вопрос о преступлении не поднимался?
– Нет, нет. На этот счет не делали никаких предположений. Я имею в виду, рядом с ними не было ни следов ног, ни других признаков постороннего вмешательства. Они отправились на прогулку после чая, как часто делали, но не вернулись к обеду, поэтому слуга или садовник пошел их искать и обнаружил мертвыми. Рядом лежал револьвер.
– Револьвер принадлежал генералу, верно?
– Да. У него в доме было два револьвера. Отставные военные часто хранят у себя оружие – с ним они чувствуют себя в большей безопасности. Второй револьвер нашли в ящике стола. Очевидно, первый генерал взял с собой, уходя из дому. Не думаю, что Молли могла отправиться на прогулку с револьвером.
– Да, ей это было бы трудновато.
– С другой стороны, не было никаких свидетельств о ссорах между супругами или других неприятностях, которые могли бы стать причиной самоубийства. Конечно, никто не знает, какие несчастья кроются в чужих жизнях.
– Это истинная правда, Джулия, – вздохнула миссис Оливер. – А у вас были какие-нибудь предположения?
– Ну, я подумала, что генерал, возможно, был чем-то болен. Может быть, ему сказали, что он скоро умрет от рака. Но медицинское обследование этого не подтвердило. Правда, у него была… как это называется, похоже на корону… коронарная недостаточность. Я имею в виду сердечный приступ, но вроде бы он уже поправился, а жена была просто нервной.
– Да, кажется, припоминаю, – кивнула миссис Оливер. – Конечно, я не так уж хорошо их знала, но… Когда их нашли, на ней был парик? – внезапно спросила она.
– Право, не помню. Молли всегда носила какой-то из своих париков.
– Просто мне кажется, – заметила миссис Оливер, – что едва ли вы станете надевать парик, если собираетесь застрелиться или застрелить своего мужа.
Обе леди с интересом обсудили этот момент.
– Так что же вы все-таки об этом думаете, Джулия?
– Ну, я вам говорила, дорогая, что ходили разные слухи…
– О нем или о ней?
– Говорили, что была какая-то молодая женщина, выполнявшая для генерала секретарскую работу. Он трудился над мемуарами о своей службе за границей, кажется, по заказу издателя, а она писала под его диктовку. Но люди болтали… знаете, что говорят в таких случаях… что у него была с ней связь. Правда, она была не так уж молода – ей было за тридцать, – не очень красива и вроде бы не замешана ни в каких скандалах, но кто знает… Некоторые думали, что генерал мог застрелить жену, потому что хотел жениться на той женщине, но я никогда этому не верила.
– А чему же вы верили?
– Ну, болтали кое-что и о Молли.
– В связи с каким-то мужчиной?
– Я слышала, что вроде бы в Малайе она познакомилась с каким-то человеком моложе ее, мужу это не понравилось, и произошел скандал. Но это было давно и едва ли могло иметь какие-то последствия.
– А не было разговоров о происходящем близко от дома? О связях с кем-то из соседей?
– Не думаю. Конечно, тогда все читали в газетах о происшедшем и обсуждали это, чувствуя, что тут не обошлось… ну, без какой-то трагической любовной истории.
– У Рэвенскрофтов ведь были дети? Их дочь – моя крестница.
– Сын был младше ее. Тогда он, по-моему, находился в школе. Да и девочке было только двенадцать или чуть больше. Она жила в какой-то семье в Швейцарии.
– А в семействе Рэвенскрофтов не было неприятностей, связанных с психикой?
– Вы имеете в виду мальчика? Да, с ними иногда происходят странные вещи. Несколько лет назад где-то неподалеку от Ньюкасла мальчик застрелил своего отца. Вроде бы у него была депрессия, и в университете он пытался повеситься. Никто так и не понял, в чем дело. Но у Рэвенскрофтов вроде бы ничего такого не было. Да, я в этом уверена. А вот что касается…
– Да, Джулия?
– Что касается другого мужчины…
– Вы хотите сказать, что Молли…
– Ну, это представляется весьма вероятным. Возьмите хотя бы парики.
– Не понимаю, при чем тут парики.
– Ну, стремление улучшить свою внешность.
– Кажется, ей было тридцать пять?
– По-моему, даже тридцать шесть. Молли показывала мне свои парики – один или два делали ее весьма привлекательной. К тому же она щедро пользовалась макияжем. Думаю, все это началось, когда они поселились там. Она вообще была недурна собой.
– По-вашему, она могла познакомиться с каким-то мужчиной?
– По правде говоря, я всегда так думала, – призналась миссис Карстерс. – Понимаете, когда мужчина заводит шашни с девушкой, люди обычно это замечают, потому что мужчины не так хорошо заметают следы. Другое дело – женщины. Конечно, она могла встречаться с каким-то мужчиной так, чтобы никто об этом не знал. Хотя кто-нибудь всегда что-то знает – слуга, садовник, водитель автобуса или кто-то из соседей. Знает и начинает говорить. И все-таки нечто в таком роде могло произойти, и если генерал узнал об этом…
