— Хорошо бы ваши планы увенчались успехом.
— Будьте спокойны, гражданин Клари. Они увенчаются успехом, — сказал генерал вставая. — А кто из юных дам будет так любезен и покажет мне сад?
Жюли и я вскочили одновременно, и Жюли улыбнулась Жозефу. Не знаю, как случилось, но две минуты спустя мы оказались вчетвером, без мамы и Этьена, в весеннем саду, еще прозрачном, так как листья только начали развертываться.
Дорожка к беседке была узка, и нам пришлось идти парами. Жюли и Жозеф открывали шествие, я шла рядом с Наполеоном и мучительно придумывала, о чем с ним говорить. Мне так хотелось произвести на него впечатление!
Он же, казалось, не замечал нашего молчания, погрузившись в свои мысли.
Он шел так медленно, что Жюли и его брат нас сильно опередили. Мне показалось даже, что он нарочно замедлял шаг.
— Как вы думаете, скоро ли поженятся мой брат и ваша сестра? — спросил он вдруг.
Мне показалось, что я не расслышала. Я смотрела на него и чувствовала, что краснею.
— Ну? — спросил он. — Когда свадьба? Надеюсь, скоро!
— Но, они только что познакомились, — пробормотала я. — И мы не знаем…
— Эти двое созданы друг для друга, — заявил он. — Вы в этом тоже уверены.
— Я? — я сделала круглые глаза.
— Прошу вас, не глядите на меня так, — сказал он. — Разве вчера вечером вам не пришла в голову мысль, что хорошо бы поженить моего брата и вашу сестру? Разве она не в том возрасте, когда девушки обычно выходят замуж?
— Я не думала ничего подобного, гражданин генерал, — сказала я упрямо. Мне показалось, что этот вопрос и то, как он был поставлен, компрометирует Жюли.
Он остановился и повернулся ко мне. Он был всего на полголовы выше ростом, и, казалось, ему доставляет удовольствие, что он на кого-то может смотреть сверху вниз. Темнело, и весенние сумерки стали стеной между нами и Жюли с Жозефом. Лицо генерала было так близко, что я могла видеть его глаза. Я с удивлением отметила, что у мужчин бывают длинные ресницы.
— Не нужно иметь секреты от меня, м-ль Эжени. Я умею читать мысли маленьких девочек. Кроме того, Жозеф мне рассказал вчера вечером, что вы обещали познакомить его со своей сестрой. Вы даже сказали, что ваша сестра очень красива. Это неправда, и для этой лжи у вас должен был быть повод.
— Пойдемте, они уже в беседке.
— Разве вы не хотите дать своей сестре возможность получше узнать моего брата,, прежде чем она станет его невестой? — спросил он тихо. Его голос звучал так мягко, так ласково! Иностранный акцент у него почти не был заметен.
— Жозеф очень скоро будет просить руки вашей сестры, — совершенно спокойно заявил он.
Я хотела заглянуть ему в лицо, но тени слишком сгустились и я лишь по тону поняла, что он улыбается.
— Откуда вы знаете? — растерянно спросила я.
— Мы об этом говорили вчера вечером, — сказал он таким тоном, словно это была самая обыкновенная вещь.
— Но вчера вечером ваш брат еще не знал мою сестру, — настаивала я.
Тогда он легонько взял меня за руку, и я почувствовала, что всю меня пронзила дрожь. Медленно мы тронулись по дорожке, и он говорил мне нежно и доверительно, как будто мы были друзьями всю жизнь:
— Жозеф рассказал мне о встрече с вами и сказал также, что ваша семья очень богата. Правда, ваш отец умер, но я думаю, что он оставил вам обеим хорошее приданое. Наша же семья очень бедна.
— У вас есть сестра? — Я подумала, не солгал ли вчера Жозеф.
— У меня еще три брата и три сестры, моложе меня. И мы с Жозефом должны о них и о маме позаботиться. Мама, правда, получает маленькую пенсию, как жертва репрессии, но этой пенсии хватает лишь на квартиру. Вы не представляете себе, м-ль Эжени, как сейчас дорога жизнь во Франции!
— Значит, ваш брат хочет жениться на моей сестре только из-за приданого? — я отрывисто, пытаясь взять тон превосходства, но мой голос дрожал от негодования и огорчения.
— Конечно нет! Я не хочу умалять достоинств вашей сестры, она изящна и у нее красивые глаза. Я уверен, что она понравилась Жозефу, и они будут счастливы.
Он ускорил шаги. Тема была исчерпана.
— Я передам Жюли наш разговор, — пригрозила я.
— Конечно! Поэтому я так детально все вам объяснил. Скажите Жюли, что Жозеф будет скоро просить ее руки.
Я была ошеломлена. «Какая наглость! — думала я. — Какое бесстыдство!» Я мысленно слышала голос Этьена, говоривший: «Корсиканские авантюристы»…
— Могу ли я спросить, почему вы так спешите женить Жозефа?
— Тс-с-с! Не так громко! Понимаете, прежде, чем принять командование нашей армией в Италии, я должен устроить дела моей семьи. Жозеф интересуется политикой и литературой. Он сможет заняться этим и даже иметь успех, если избавиться от своей службы. После первых же моих побед в Италии я, конечно, обеспечу мою семью. — Он помолчал. — Можете мне верить, мадемуазель, я позабочусь и о вас.
Когда мы вошли в беседку, Жюли сказала:
— Где вы были так долго? Мы вас поджидали.
Однако я видела, что они о нас и не вспоминали.
Они сидели рядом на маленькой скамейке и держались за руки, думая, что в темноте это незаметно.
Вчетвером мы вернулись в дом, и братья хотели откланяться, когда Этьен неожиданно сказал:
— Мне и маме доставит большое удовольствие, если гражданин генерал и гражданин Жозеф Буонапарт останутся поужинать с нами. Я давно уже не встречался со столь увлекательным собеседником.
Он смотрел на генерала чуть не умоляюще. Жозеф напустил на себя равнодушный вид.
Мы с Жюли поднялись в свою комнату, чтобы причесаться.
— Они произвели приятное впечатление на маму и Этьена, — сказала Жюли. — Слава Богу!
— Должна тебе сообщить, что Жозеф будет скоро просить твоей руки. И знай, что это из-за… из-за… — Я замолчала. Мое сердце сжалось. — Из-за твоего приданого.
— Как ты можешь говорить такие гадости? — Жюли покраснела. — Он рассказал мне, в каком бедственном положении находится сейчас его семья и… — Она прилепила два маленьких бантика в свои локоны. — И он, конечно, не может жениться на бедной девушке. Ведь он должен подумать о том, как помочь матери и младшим сестрам и братьям. Я считаю, что это очень благородно с его стороны. — И сразу же: — Эжени, я не разрешаю тебе пользоваться моими румянами!
— Он сказал, что хочет жениться на тебе?
— Один Бог знает, почему девочки твоего возраста уверены, что при встрече молодой человек говорит девушке только о любви. Мы говорили с гражданином Буонапартом о жизни вообще и о его младших братьях и сестрах.
На пороге, когда мы выходили из спальни, Жюли прижала к моей щеке свою пылающую щеку и поцеловала меня.
— Не знаю почему, но у меня так радостно на душе!
