без приглашения. Впрочем, понял я это, когда уже переступил порог. Посмотрев на дверной проем снова, задумался. Судя по всему, достаточно, чтобы тебя пригласили единожды, и в дальнейшем уже получится входить всегда. К слову, в таверну я смог войти и так, а значит... Разрешение требуется только на вход в жилое здание, получается.
— Я надеюсь, ты никого не убила, красноглазая? — осторожно спросил Бреминг, направив на меня кинжал.
— Корову, — честно признался я, и старик раздражённо цыкнул.
Непохоже, чтобы он меня за это упрекал, но и восторга у него это не вызывает. Слава богу, что не человека. Такая у ремесленника позиция, как мне кажется.
— Примерь, — Бреминг подвинул сложенный на столе комплект одежды на край.
Я послушно подошёл к столу и без задней мысли снял с себя рубашку. Старик тут же отвернулся.
— Леди Альпин, вы бы хоть предупредили... — сокрушенно вздохнула Муна, стыдливо натягивая поля шляпы на лицо.
Я насупил брови и окинул себя взглядом. Точно. Женское тело накладывает и такие ограничения.
Поспешно взял сложенную рубаху и натянул ее на себя. Застегнул манжеты, пуговицы. Льняная, приятная телу, с глубоким вырезом на спине. Рукава свободные, пышные близ манжет. Следом надел плотные черные колготки, короткие шорты по ягодицы, а затем корсет. Шнуровка спереди, так что участие Муны мне не потребовалось. Заключительные штрихи — белые кожаные перчатки, галстук-платок цвета берлинской лазури, черные кожаные ботинки, которые совсем капельку великоваты, но тем не менее очень удобны, и напоследок — накидка, представляющая из себя два плотных, широких и длинных полотна ткани схожего с галстуком цвета. Они украшены большими вороньими перьями по всей длине, а спереди прикрывают плечи и руки почти до локтей. Вырез на спине виден, однако при помощи крючка на полотнах его можно скрыть накидкой.
— Я закончила, — дал ремесленнику понять, что оделся.
— Как влитая, — заключил Бреминг и подошёл ко мне. Старик поправил воротник моей рубашки, взялся за одно из полотен и показал мне пальцами: — Здесь несколько потайных карманов, а также есть скрытые слои, — потянув за кольцо на стальной леске, Бреминг раскрыл полотно моей накидки так, что оно стало походить на полноценный плащ, правда весьма громоздкий и явно не подходящий для того, чтобы им от чего-то укрываться. — Ткань очень плотная, если правильно взяться за кольца и распрямить, можно будет пролететь несколько десятков метров при попутном ветре. Подумал, что может быть полезно.
— И правда, применение найти сумею, — согласился я, и Бреминг продемонстрировал, как лёгким движением руки можно сложить глайдер. — Благодарю. Мне идёт?
— Обижаешь, — фыркнул старик и сложил руки на груди. — Удобно?
— Более чем, — кивнул я и демонстративно повертел руками и ногами. Движений ничто не стесняет. Вопросы разве что к колготкам, которые явно не раз порвутся в нашем с Муной путешествии. — Спасибо большое.
— Любой каприз за ваши деньги, — помотал головой Бреминг и положил на стол другой комплект. На сей раз белоснежный. В первом образе из белого только рубашка. — Это дневная. Примерь, я отвернусь.
Мне дважды повторять не надо. Как только старик отошёл к стене, чтобы просверлить ее взглядом, я торопливо разделся, надел тонкие белые приталенные брюки, поверх закрытое длинное платье ниже колена, корсет, на сей раз побольше, ужимающий ещё и грудь. Шнуровка так же спереди. Напоследок — белые ботинки, стилизованные пол туфли, кожаные перчатки до локтей, как у знатных барышень, и накидку, укрывающую плечи и спину до поясницы. Следом — шляпа с широкими полями с белой вуалью, которая закроет голову сзади и по бокам. Осталась только белая маска с прорезями для глаз и едва заметными отверстиями по всей площади для дыхания. Выполнена по форме лица, украшена всякими полосками ткани, из-за чего нос и рот не выделяются. Вроде бы укрыты все участки кожи.
— Готова, — дал знать Бремингу, и тот, обернувшись, окинул меня взглядом.
— Ну вот. И в пир, и в мир, и в добрые люди, — заключил он, кивая. Явно доволен своей работой.
Я окинул себя взглядом. Действительно неплохо. В таком наряде запросто сойти за какого-нибудь знатного человека.
— Как? — посмотрел на Муну, и та одобрительно закивала. Будем считать, что хорошо.
— Спасибо вам, — в очередной раз поблагодарил старика.
— Не стоит. Я просто делаю свою работу, — он взял первый комплект одежды, аккуратно сложил в мешок на ремешке, подошёл к двери, открыл ее и уже недовольно выдал: — А теперь проваливайте отсюда.
— Да, конечно, — понимающе ответил я и подошёл к двери. Мне всучили мешок, а потом нас с Муной выставили за дверь.
Надел заплечный мешок и затянул ремень, чтобы было удобнее. Муна тем временем вытряхнула из своего кошелька несколько медяков и, надув губы, сокрушенно вздохнула.
— Обобрали до нитки... — пробормотала она, закинула монеты в кошель и, уперев руки в бока, спросила: — Куда дальше?
— Ты не знаешь, чтобы человек стал вампиром, его нужно оставить в живых, или если выпить досуха, он все, помрёт и не встанет больше?
— Без понятия, — покачала головой Муна.
— А обезглавленный вампиром стать может?
— Ты всё-таки не корову выпил, да? — занервничала волшебница.
— Сегодня корову. А сразу после обращения не совсем.
— Что значит «не совсем»? Не-совсем-коров не существует, Альпин! — запричитала она, но по одному только моему взгляду поняла, что речь идёт о человеке.
— Раз ты не знаешь, как именно происходит обращение, нам стоит проверить мою гипотезу. Если я окажусь прав, то у нас проблема. Идём, — я уверенно направился вперёд по улице, обратно в тот лес, где меня и укусили.
— Надеюсь, что твоя идея не имеет ничего общего с реальностью, — буркнула Муна и поспешила за мной.
Я и сам надеюсь. Нет, конечно, вероятность превращения обезглавленного трупа в вампира ещё меньше, чем превращение коровы в кровососущую тварь, и тем не менее. Мне нужно удостовериться, что я не привел в этот мир какую-нибудь омерзительную тварь, помимо себя. А если всё-таки привел, нам придется ее найти и уничтожить. За свои поступки стоит нести ответственность, даже в том мире, в который я совсем не хотел попадать. К тому же, проверить не помешает и для понимания, какие последствия могут вызвать мои нападки на других существ. В конце концов, вампиризм явно
