— А тебе разве разрешают туда ходить? — спросила Аврора.
— И ходить, и стирать. Туда не пускают только маленьких, — гордо сказал Кнют и ушёл вместе с папой.
Кнют не хвастался, он действительно хорошо разбирался во всех машинах, что стояли в прачечной. Вскоре он перегладил папе почти всё бельё. Дошла очередь и до шерстяных вещей. Папа доставал их из машины и передавал Кнюту.
— Зачем Авроре и Сократику столько свитеров? — удивился Кнют.
— При чём тут Аврора и Сократик? — удивился папа. — Это свитер Марии, а это — мой.
— Неужели? Да ведь они на вас не влезут, — сказал Кнют.
И верно, теперь свитера были впору как раз Авроре.
— Гм, наверно, они сели, — сказал папа.
Кнют внимательно посмотрел на папу и спросил:
— Ты их кипятил?
Папа вздрогнул, как будто его поймали на месте преступления.
— Да, — признался он.
— Всё понятно, — сказал Кнют. — Я в первый раз тоже так сделал.
— Как же теперь быть? — спросил папа.
— А вот как… — сказал Кнют и зашептал что-то папе на ухо, хотя, кроме них, в прачечной никого не было. — Пока что я заберу их к себе домой.
— Верно! — обрадовался папа. — Спасибо, Кнют! Ну, а теперь идём к нам пить чай.
Тем временем Аврора слепила из снега диковинного зверя. С одного бока он был похож на верблюда, с другого — на овцу.
— Пускай это будет верблюд, — решила Аврора. — На нём я поеду через пустыню.
И она влезла на верблюда.
Она так заигралась, что не заметила, как к ней подошли двое мальчиков. Они остановились, наблюдая за её игрой.
— Это что за уродина? — спросил один из них.
— Тише, — шепнула Аврора. — Не кричи, а то разбудишь Сократика.
— Какого ещё Сократика? Захочу и буду кричать! Нечего распоряжаться, не одна ты живёшь в этом доме!
Аврора испугалась. В это время из прачечной вышел Кнют. Но ведь Аврора обещала ему и виду не подавать, что они знакомы. И как ей ни хотелось позвать Кнюта на помощь, она отвернулась.
— Эй, Кнюрре! Давай сломаем это пугало, — предложил один из мальчишек.
— Очень надо связываться с девчонкой! — пренебрежительно сказал Кнют. — Айда лучше на каток!
И он потащил мальчиков за собой.
— А где же Кнют? — удивился папа, увидев Аврору одну. — Он собирался идти к нам пить чай.
— Он спас меня от мальчишек, которые хотели сломать моего верблюда, — ответила Аврора.
Кнют прибежал к ним, когда они уже сидели за столом.
— Простите, я опоздал, — сказал он. — Никак не мог прийти раньше.
— Ничего, — сказал папа. — Садись. Я очень рад, что у нас в доме живёт настоящий мужчина.
— Я тоже, — сказал Кнют.
Приехала бабушка
Рождество было уже на носу. На каждом балконе корпуса «Ц» стояло по ёлке. Казалось, будто лес начал расти прямо на доме.
— А мы когда пойдём за ёлкой? — спросила Аврора у папы.
— Не знаю, может быть, сегодня, — ответил папа, — но сначала мы поедем в город встречать бабушку.
В этот день с самого утра всё было интересно и необычно. Всё шло не по расписанию. Но это был не разбитый день, а особенный. Аврора очень любила такие дни. А вот Сократику они не нравились. Он любил, чтобы всё шло своим чередом. Чтобы папа не спешил, чтобы мама не бегала по квартире и чтобы Аврора сидела рядом и пела ему песни.
Но сегодня никто не обращал на него внимания. Тогда Сократик рассердился и заревел. Он ревел так громко, что мама бросила все дела и подошла к нему.
— Ну, пожалуйста, Сократик, перестань плакать, — умоляла она. — У папы сегодня столько дел, ему очень некогда…
Мама хотела сказать Сократику ещё что-то, но, взглянув на часы, воскликнула:
— Ой, я опаздываю! Желаю удачи! Привет бабушке!
И убежала.
А папа и Аврора продолжали суетиться. Они мыли посуду, подметали пол, вытирали пыль. Бабушка была очень строгая, и к её приезду всё должно было блестеть. Папа положил на стол чистую скатерть. Аврора вставила в подсвечники новые свечи.
Вдруг раздался звонок. За дверью стояла женщина с грудным ребёнком на руках.
— Простите, пожалуйста, что я вас потревожила, — сказала она. — Мне надо сбегать в магазин, а мой малыш простужен, его нельзя выносить на улицу. Будьте добры, разрешите ненадолго оставить его у вас. Я мигом вернусь. У вас ведь тоже есть маленький, так что вы всё равно дома.
Папа был обескуражен.
— М-мм… Да, конечно, я дома… Хотя сегодня мы уезжаем в город… через час… так что, если вы ненадолго, — пробормотал он.
— Буквально на минутку, — сказала женщина и тут же вкатила в квартиру коляску, которая стояла у неё наготове за дверью.
— Поставьте её, пожалуйста, в маленькую комнату, — попросил папа. — Всё-таки у него насморк… И я вас очень прошу, не задерживайтесь. Ровно через час мы непременно должны выйти из дома.
— Большое спасибо, я скоро вернусь, — сказала женщина и ушла.
Папа в растерянности посмотрел на Аврору.
— Конечно, люди должны помогать друг другу, — сказал он. — Но иногда мне начинает казаться, что некоторые злоупотребляют этой помощью. Малыш-то нам не помешает, но вдруг его мама задержится, и мы опоздаем на вокзал?
Папа снова занялся уборкой. Но тут опять раздался звонок. Пришла другая соседка.
— Здравствуйте! — весело сказала она. — Я решила вас потревожить. У меня в ванной всё время течёт вода, износилась прокладка в кране. От этого на ванне остаются жёлтые пятна. Я купила новую прокладку и хочу попросить вас, чтобы вы вставили её в кран.
— Вы, наверно, думали, что я водопроводчик? — спросил папа.
— Ну что вы! — засмеялась соседка. — Я знаю, что вы не водопроводчик. Но за ним далеко идти, и я решила, что такую простую вещь может сделать любой мужчина. А вы единственный мужчина у нас на площадке, который днём дома…
Сперва папа не знал, что ей ответить, но потом, видно, что-то придумал и улыбнулся.
— Очень жаль, но я не могу уйти из квартиры, — вежливо сказал он. — Сегодня я нянчу детей — своего и чужого. Вы опоздали. Соседка с верхнего этажа успела обратиться ко мне за помощью раньше вас. Надеюсь, вы понимаете, что оставлять малышей одних было бы безответственно? К тому же, я не имею ни малейшего представления, как меняют прокладку в кранах, хотя, может быть, это и не имеет значения.
— Ах, так? Ну простите, — сказала соседка, сердито поджав губы.
— Как бы нам опять не помешали, — сказал папа Авроре, когда соседка ушла.
И вместо того, чтобы продолжать уборку, он сел и задумался. Через несколько минут он встал, принёс лист бумаги и крупными буквами написал на нём такое объявление:
ЭДВАРД ТЕГЕ, УЧЁНЫЙ, ИСТОРИК.
Рабочее время от 8 до 18.
Просьба в это время не беспокоить.
И прикрепил объявление к двери.
— А теперь поглядим, спасёт оно нас от соседок или нет, — сказал он.
Неизвестно, помогло ли объявление или остальные соседки умели обходиться без посторонней помощи, но больше Аврору и папу никто не тревожил. Они спокойно закончили уборку, накормили Сократика, одели его и приготовились к выходу.
— Ну, всё в порядке, Аврора, идём скорей, — сказал папа, укладывая завёрнутого Сократика в коляску.
— Как же мы пойдём, ведь у нас тут ещё один ребёнок? — спросила Аврора.
— Батюшки! Про него-то я и забыл! — воскликнул папа. — Ну ничего, его мама должна вот-вот вернуться, ведь она сказала, что придёт через час.
— Она ничего не сказала. Это ты сказал, чтобы она пришла через час, — поправила его Аврора.
— А ведь верно, прошло уже полтора, — сказал папа и выглянул на лестницу.
Там никого не было. Папа выглянул в окно. По улице шло много женщин. Только как же узнать, которая именно оставила у них своего ребёнка?
Папе пришлось выкатить на площадку обе коляски и набраться терпения.
— На этот трамвай мы уже опоздали, — мрачно сказал он, взглянув на часы, — не опоздать бы на следующий. А мы-то хотели приехать на вокзал пораньше!
Наконец лифт остановился на десятом этаже. Из него не спеша вышла женщина, которую Аврора и папа ждали с таким нетерпением.
— Пожалуйста, поскорей, — сказал папа. — Мы уже давно вас ждём. Вы отсутствовали полтора часа.
— Не может быть! — воскликнула женщина. — Как летит время! А ведь я только зашла в магазин да поговорила по телефону с приятельницей. Конечно, я могла оставить ребёнка у соседки, но мне не хотелось её тревожить. Перед рождеством у женщин столько хлопот…
Тут она заметила папино объявление и с удивлением уставилась на него. Но папа с Авророй не стали дожидаться, что она ещё скажет, они вкатили коляску в лифт и спустились вниз.
Трамвай уже стоял на остановке. В Тириллтопене была конечная остановка, поэтому всегда оставалось много свободных мест.
