— Коридор — это же в общаге не главное, — продолжил Ждан, останавливаясь у двери с выцветшей табличкой «Кладовая». — Гораздо важней, что я вижу на потолке, когда в конце дня падаю на старую скрипящую гостиничную койку.
— И что там можно увидеть? — усмехнулся Макар.
Ждан повернул ключ и потянул замок из петель.
— Всё, что нужно знать о заведении, её порядках и администрации. Каждая мелочь — информаторий, получше всякого досье или доски объявлений. Облупившаяся штукатурка, свежая побелка, пятна от протёков, брызги крови или следы от ботинок на потолке…
Макар присвистнул.
— Бывает и такое?
— Бывает.
— И часто?
Ждан усмехнулся.
— Чаще, чем этого бы хотелось… — он толкнул дверь и щёлкнул выключателем. — Заходи!
Макар ступил в комнату. Прищурился от непривычно яркого света и обвёл взглядом помещение. Окно, заложенное со стороны улицы кирпичом, утратило стёкла, но сохранило пыльные полоски древней замазки. Под облупившимся подоконником косо висел лопнувший чугунный радиатор. Смерть батареи подчёркивала труба с выломанным полуметровым куском. На месте отсутствующего фрагмента коммуникации чернело пятно обгоревших обоев. Потолок пересекала дорожка грязных следов от ботинок, перечёркнутая цепочкой пулевых отверстий. С середины потолка свисала полуметровая косичка разнокалиберных проводов, увенчанная чёрным патроном со свежей энергосберегающей лампочкой. В остальном же номер не отличался от многих других, виденных в разных российских глубинках. Всё как обычно. Дверь со следами ремонта многократно выбитых замков. Монументально стоящий шифоньер, ровесник последнего ветерана первой Пунической войны. Три пожелтевшие розетки, похожие на пятачки замурованных свиней. Две из них, судя по закопчённым ноздрям, выгорели ещё до нашествия тевтонцев.
Сюрпризом оказался чистый кафельный пол, две по-военному заправленные панцирные кровати и крепкий стол, покрытый салатного цвета клеёнкой. Интерьер завершали умывальник, конторский несгораемый шкаф и два раскладных кресла с подлокотниками.
Ждан выволок из шкафа электрический чайник, поставил на стол, воткнул шнур в уцелевшую розетку.
— Вот такая у меня нора. Присаживайся.
Макар поставил на пол сумку, уселся в кресло, с удовольствием вытянул ноги.
— Нормальная нора. Окошко, жаль, заложено.
— Зато надёжно. Там, кроме бетонного короба, смотреть всё равно не на что. Тем более, что обычно жильцы приходят тут затемно. Отоспаться да привести себя в порядок. Кстати, сортир в конце коридора. Душ, прачечная и сушилка — напротив. Вода из электронагревателя, так что перебоев с горячей не бывает.
— Ну тогда это действительно люкс! — протянул Макар с улыбкой.
— Практически да, — согласился Ждан и сменил тему.
— Антистолбняк и антибес привёз?
Макар кивнул.
— Как ты просил.
— Я просил побольше.
— Дык я и привёз побольше, — успокоил Макар. — И таблетки от жадности тоже.
Он расстегнул замок, выволок заклеенный скотчем пакет, занимавший бóльшую часть сумки.
Ждан вынул из кармана автоматный патрон, сорвал пулей скотч и деловито заглянул внутрь. Хмыкнул, закатал края полиэтилена, стал перебирать упаковки. Проверив даты выпуска, удовлетворённо кивнул.
— Гоже. То что надо.
Вытащив по несколько коробок каждой вакцины и упаковку шприцев, сунул в карманную аптечку пару ампул, остальное протянул Макару.
— Это положи вон в тот контейнер и кинь себе в рюкзак. Остальное пока отнесём бармену, на хранение, тем более, что у меня холодильника нет.
— А у меня рюкзака, — съехидничал Макар.
Ждан мотнул головой.
— Твой рюкзак под кроватью. И кой-чё из снаряжения там же.
Макар заинтригованно оглянулся. Встав с кресла, выволок увесистый «Витим-100» и, распустив шнуры, аккуратно вывалил на кровать тяжёлый свёрток болотного цвета. Из такой же ткани, только изрядно потёртой были сшиты штаны и куртка Ждана.
— Костюм «горка-анорак», — прокомментировал Ждан. — Нагрудный клапан, под ним кенгурячий карман и два по бокам. Внутри каждого нашиты кармашки помельче. В левом нарукавном кармане — ИППэшка. Вторая — в штанах, в правом набедренном.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Макар раскатал свёрток и с довольной улыбкой прищурился на содержимое.
— АКСУ-пять сорок пять? Хотя нет, больше похоже на сто-четвёртую серию…
— Зато с пулемётными рожками, — в шутку оправдался Ждан. — Боезапаса на единицу веса больше получается, а в походе, сам знаешь, каждый грамм на счету. Да и с патронами проблем меньше. Их тут у каждого торговца навалом.
— Нормально, — успокоил Макар, рассматривая прочее добро.
— Перчатки, москитка, фляжка, — продолжил старший. — Аптечка армейская, тактический фонарик «страйкер» — не такой понтовый, как «шурфаер», но легче и компактней — как раз на запас батарей.
Макар показал большой палец.
— А чё с ножиком?
Ждан подмигнул.
— В порядке. Просто не люблю здешнюю моду обвешиваться оружием, как ёлка игрушками. В штанах слева на тренче — шпротный мультитул с ложкой и всякой мелочёвкой для быта. В куртке, в набрюшнике, к подкладке пришит пластиковый «лопух» на шнурке. В нём — «К-2-17» полевая модификация, лезвие из Крон-30. Это для непредвиденных случаев.
Макар потянул к себе куртку, вынул серповидный нож с широким стамесочным остриём, улыбнулся. Примерив ладонь к рукояти, сжал руку, повертел запястьем.
— А я думал, что страшнее двенадцатого уже ничего нет. Серьёзный инструмент…
— Более чем, — подтвердил Ждан.
Макар принялся рассовывать в обновку карманное имущество. Перекладывая небогатый скарб, помедлил, глядя на ламинированную карточку.
Ждан заметил фото Дарьки. Давно откладываемый вопрос сам сорвался с губ.
— Ничего больше не узнал?
Макар молча качнул головой.
— Там же много погибло. Никаких подробностей никому не сообщали. Вроде как не до гражданских было. Всё поиском террористов занимались — громкое освещение в прессе, умные лица, правильные речи. Потом, вроде, в каком-то санатории Рамазана видели. Пока окружали, пока переговаривались, пока усиленно ликвидировали, пока разбирались… оказалось, что там всего три мелких чабана для отвлечения внимания… Короче, как банду упустили, всё само собой и затихло. Никто не выступил по телевизору и не извинился, мол, простите, мы опять обосрались с контртерроризмом… Опять назначили крайних и свалили всё на армейский спецназ…
Родственники просили хотя бы останки отдать для генетической идентификации, и погребения… да бесполезно. Ответили, что там вообще мало что осталось. А я даже не близкий родственник — со мной и разговаривать не стали.
Теперь у меня, кроме этого фото, вообще ничего не осталось… — Макар аккуратно уложил карточку во внутренний карман и добавил холодным бесцветным голосом. — Так что пока всю эту мразь не заземлю…
Он не договорил, принялся переодеваться в рабочую одежду Зоны. Ждан закурил, шагнул к вентиляционному отверстию в углу комнаты, выпустил в закопченную решётку струйку дыма.
— И возможности у нас для этого будут. Теперь, как говаривал папаша Чехов, — все персонажи в одной кулисе.
— Эт который писатель Антон Палыч? — уточнил Макар.
— Нет, эт который артист Михал Александрыч, — Ждан оглядел переодетого Макара, закинул рюкзак на плечо и взял привезённую сумку. — А пока пойдём, позавтракаем и начнём знакомиться с местной спецификой.
9. Зона
Бар на территории Промзоны
Как обычно в дневные часы бар был пуст, если не считать сонного охранника, пялящегося на телеэкран над стойкой бара. Указав Макару на столик у дальней стены, Ждан остановился возле охранника. Вручив ему сумку, обменялся парой фраз, и указал на дверь подсобки. Тот поднялся и неторопливо скрылся за дверью. Появился через минуту, молча кивнул и поплёлся на прежнее место. Ждан опустился на стул напротив Макара.
— Вот тут у нас главный очаг культуры, досуга и торговли. Одновременно и общепит, и бизнесцентр, и зал ожиданий. Посиди, пожуй, осмотрись, я пока к знакомым сгоняю. Бармена зовут Кабан, скажешь чтоб угощение записал на мой счёт. Меня тут называют….
