Должны были приехать контрабандисты, подпольные торговцы оружием, мошенники. Должен был приехать глава международной сети похитителей драгоценностей.
На призыв Немерова откликнулись все.
И многие из них не знали, почему они так сделали.
Мало кто встречался с Немеровым. Так захотел он сам, ибо он не стремился быть на виду.
Его имя не мелькало в отделах светской хроники в газетах, если ему это не было нужно. Он не желал, чтобы его принимали за фальшивого русского аристократа, который объявляет себя бароном, едва выучившись правильно держать вилку.
Документы, подтверждающие его знатность, были безупречны. Он избрал себе образ жизни, который должен был соответствовать деспотичным требованиям, налагаемым его знатностью.
Немерову было сорок шесть лет. Он был единственным сыном молодой красавицы француженки и русского графа. Граф состоял в родстве с Романовыми, а вспышки необузданного гнева роднили его с казаками.
Исаак родился в Париже, и вскоре после родов мать его умерла при обстоятельствах, которые не могут быть названы иначе как загадочными.
Друзья старого графа Немерова знали, что ничего загадочного в этой смерти не было. Его жена была шлюхой, хоть и благородного происхождения, но все равно шлюхой. Обнаружив себя рогоносцем, Немеров просто-напросто отравил ее.
К этому времени у Немерова практически не оставалось источников дохода. Все состояние у него отняла русская революция. Жена оставила графу Немерову и маленькому Исааку приличный счет в банке, но граф нашел, что пользоваться им будет решительно неприлично.
И тогда взрослый и мальчик начали вести жизнь бродяг, из года в год путешествуя, переезжая из одной столицы развлечений в другую. И всюду к распоряжению графа Немерова были красивые женщины, чьи деньги помогали ему хотя бы имитировать прежний образ жизни.
Юный Исаак вырос, ненавидя этих женщин, их утонченные лица и алебастровую кожу, их театральный, мелодичный и всегда одинаковый смех. Ненависть достигала апогея, когда он видел, как они прячут его отцу в карман конверт. И еще он ненавидел выражение лица его отца, когда в автомобиле по дороге в их отель тот вскрывал конверт и пересчитывал деньги.
Исааку было восемь лет, когда он начал воровать. Он уже хорошо себе представлял, что больше всего ценится в мире: прежде всего это бриллианты, дальше идет золото, другие драгоценные металлы и камни, затем – доллары США. Остальное уже не стоит внимания.
Исаак стал специализироваться на бриллиантах.
Когда отец оставлял его играть у бассейна на вилле какой-нибудь богатой женщины, а сам шел в дом ублажать хозяйку, когда из окон тихо доносились смех и вздохи, юный Исаак отправлялся бродить по комнатам. Здесь он брал булавку, там – кольцо или брошь. Он опасался брать ожерелья, потому что понимал, что их пропажу слишком быстро заметят. Он не задумывался о том, что будет делать с награбленным добром. Добычу он складывал в футляр от бритвы, который он держал в своем чемодане и который его отец никогда не открывал, поскольку думал, что мальчик хранит этот футляр из-за какого-то каприза.
Став несколькими годами старше, Исаак абонировал сейф в Швейцарском банке и с тех пор хранил свои драгоценности там. В каждую из последующих своих поездок с отцом в Швейцарию он забирал из сейфа то кольцо, то брошь, вынимал камни из оправы и продавал их перекупщикам.
Хотя Исааку исполнилось всего лишь двенадцать лет, он был уже шести футов ростом и рос так быстро, что одежда всегда плохо на нем сидела.
Когда он пришел к первому ювелиру из списка, составленного им по телефонному справочнику, он со стыдом ощущал что из его рукавов торчат запястья, а из-под брюк – лодыжки.
Ювелир, старик с добрыми глазами и густыми, как у моржа, усами, взглянул на длинное угрюмое лицо Исаака, на его дурно сидящий костюм, громко засмеялся и выгнал его из магазина. Много лет спустя Исаак купил эту фирму, нанял бухгалтеров, чтобы они нашли ошибки в ведении бухгалтерских книг, и преследованиями в уголовных и гражданских судах довел бывшего владельца до самоубийства.
Но Исааку не пришлось долго искать ювелира, согласного купить у него бриллианты. Им оказался второй человек из его списка. Он заплатил Исааку десять тысяч долларов США, десятую часть истинной стоимости этих бриллиантов изумительной огранки. Исаак был счастлив, что получил такие деньги. Он положил их на свое имя в банк.
К четырнадцати годам у него скопилось драгоценностей более чем на миллион долларов, а на счете находилось более ста тысяч долларов. Его отец все еще был нищ и ради куска хлеба торговал своими гениталиями. Он постоянно просил прощения у сына за то, что не может обеспечить ему безбедную жизнь. Исаак только улыбался в ответ.
Затем началась вторая мировая война, и дела у отца неожиданно пошли в гору.
Хотя у него не было своих денег, всю жизнь он провел среди сливок общества. А в этой войне постоянно меняющихся альянсов и закулисных интриг крайне необходим был доступ в гостиные к богатым людям, настолько необходим, что граф Немеров для многих стал нужным человеком.
Он стал посредником, связным, агентом для обеих воюющих сторон.
Он торговал оружием в Испании, изобретая технику продажи одного и того же груза обеим сторонам. Он оставлял партию оружия в поле на равном расстоянии от лагерей противников и предоставлял им сражаться за обладание грузом. Он продавал информацию Англии. Он налаживал поставки опиума из Китая в Европу и помотал американской мафии провести своих людей в итальянское правительство.
А в 1943 году он умер от обширного кровоизлияния в мозг. Правительства по обе стороны облачились в траур.
Их скорбь была искренна: граф Немеров был незаменим. Он делал для них такие вещи, какие они не могли делать для себя сами. Кто сможет занять его место?
Они никак не рассчитывали на юного Исаака. А между тем он был хорошим учеником. Исаак сохранил в памяти имена людей, с которыми имел дело его отец, их связи и привязанности. И на могиле отца, когда тело старого графа опускали в землю, он объявил, что семья Немеровых в лице четырнадцатилетнего барона Немерова не собирается сворачивать свой фамильный бизнес.
Вначале на Исаака посыпались насмешки: он был слишком молод. Но затем, когда у работодателей его отца накопилось множество нерешенных проблем, в отчаянии они все же обратились к Исааку. И он оказался на высоте, справившись с делом даже лучше, чем справлялся его отец.
Но если старый граф работал для денег, то у Исаака деньги уже были. Он искал власти.
От Франции вместо вознаграждения он потребовал контрольный пакет акций химической фабрики, чья деятельность была необычайно важна для завершения войны и для которой он мог доставать любое сырье.
От Германии он получил в совладение военный завод. Влияние Исаака было таким всеобъемлющим, что после поражения Германии союзники не оспаривали его права на этот завод.
Его империя росла. В девятнадцать лет Исаак был уже не просто мультимиллионером, но и владельцем множества предприятий. Кроме того, большое количество фирм находилось под его тайным контролем.
Он тщательно подбирал эти предприятия. Химическая фабрика во Франции в любой момент могла начать перерабатывать героин, а немецкий военный завод – поставлять оружие без клейма завода-изготовителя партизанам и всем тем, кто мог заплатить за него требуемую цену.
Немеровым двигала страстная ненависть к нищете и такая же страстная жажда власти. Власти, которую бы не смог уничтожить даже самый сильный и самый жестокий удар судьбы. Исаак не хотел жить унижаясь, как унижался его отец перед теми накрашенными женщинами, деньгами пытавшимися возместить свою пустоту и ограниченность. Барон Исаак Немеров ни от кого не примет конверт.
Да ему и не нужен был никакой конверт. И когда наступил мир и в его услугах необходимость пропала, он стал искать новую область деятельности для применения своих талантов. Такой областью стало преступление.
Немеров не собирался больше красть, эти дни миновали. Он стал человеком, к которому преступники со всего света могли обратиться с просьбой о помощи. Немеров мог решить любую проблему.
Если кому-нибудь было нужно оружие, он мог предоставить его. Если было нужно политическое влияние, он мог поделиться им. Если нужно было, чтобы где-нибудь судьи увидели свет истины, он мог открыть судьям глаза с помощью убедительных доводов. Если в результате очередной правительственной вспышки активности где-нибудь застревал груз наркотиков, Немеров помогал ему достичь цели.
Он не совершал преступлений, но был центром преступного мира. Сам Номеров отказывался считать себя преступником, говоря себе, что он – всего лишь аналитик на службе у того, кто платит больше. Он хотел думать, что работал бы и на любое нанявшее его законно избранное правительство – хотя в глубине души и осознавал, что такое маловероятно.
