– Как видишь, здесь вполне уютно и пристойно. Вон за той дверкой санузел с душевой. Тесновато там, правда, зато в пределах досягаемости. Ну и в остальном условия аскетичные, зато чуть ли не комфортные по сравнению с общими камерами, где содержат всякую уголовную шваль. Три раза в день разносят пищу и питье. Для особых «гостей» или для ближников князя, находящихся под домашним арестом, питание улучшенное, да еще и четырехразовое.
– О-о! Вот бы и мне так, а? – не удержался я от попытки выбить для себя привилегии в кормежке.
– Хе! Губа не дура! Но вряд ли получится на казенный счет. Хотя никто еще на голод не жаловался и по обычному пайку. Зато у кого есть деньги, может заказывать у разносчика какие угодно марципаны. Чуть дороже, конечно, получится, чем в харчевне, но…
– Понял. Спасибо. Обязательно воспользуюсь, если мало покажется. А вот выпивку заказать можно?
– Ха! С твоими средствами можно и самое лучшее заказывать, хоть Шерденский кальвадос. На сорока травках настоянный. Крепкий, зараза, сорок пять градусов. Только вот напиваться не советую, а то вдруг экселенс тебя вызовет, а ты пьян. Начальство такое не любит…
Сомневаться не приходилось: еще как мало не покажется. Так что закажу хавку обязательно, в том числе и высококалорийную выпивку. Но пока порадовался, что хоть две проблемы как-то решились. Поселили меня в нормальных условиях и голодом морить не станут. Правда, забыл о самом главном плюсе этого мира: меня никто пока не ограбил и даже оружие не отобрал. Что, в общем-то, и удивляло больше всего. О том моменте, что какой-то хмырь меня убить пытался, мне уже и вспоминать было неинтересно. Как и выяснять причины, побудившие его к преступлению, мне не хотелось. Отомстил – вот и ладушки.
Теперь бы только вырваться отсюда да дорваться до порталов Сияющего Кургана в мире Черепахи. Учитывая невероятное количество легко используемых переходов (двести шестьдесят!!!), там для меня истинная Мекка юного проходчика между мирами. Не удивлюсь, если оттуда я и на Землю смогу пройти.
Еще бы с наполнением энергией личного хранилища вопрос прояснить да о продолжительности ареста выяснить.
Что сразу я и попытался:
– А когда экселенс обо мне вспомнит?
– Все от него зависит, – авторитетно заявил Килтер. – Он прекрасно и всегда все помнит. И меня просить о напоминании не стоит, только хуже получится. Уж поверь мне…
Ничего другого не оставалось, как поверить. Но в этом хоть подождать можно. Главное, чтобы шагнувший за мной следом Леонид в неприятности не попал. А уж за маленького Алмаза я как-то меньше переживал: этот умеющий левитировать проныра (шуйвы, помогите ему!) нигде не пропадет.
Зато с энергией вопрос стоял куда хуже. Попросить Килтера поносить на поясе полоску прозрачного янтаря из Пупсограда? Имелось у меня несколько в запасе, но вдруг десятник о янтаре экселенсу доложит? И покажет? А тому блажь в голову стрельнет реквизировать ценное вещество? Или сразу догадается о моих задумках чей-то скопить, а потом какую-нибудь гадость устроить?
Нет, лучше чуток подождать да кое-что выяснить вначале у собравшегося уходить десятника:
– С кем бы мне пообщаться, чтобы выяснить порядки и законы вашего княжества? Может, ты?..
– Нет, у меня не получится. И так с тобой сильно задержался, – кажется, Килтер вполне искренне пожалел, что не может мне уделить больше своего времени. – Как бы от экселенса не влетело… А вот с разносчиком, особенно когда он тебе чего на заказ принесет, можешь поболтать. И я за тебя слово молвлю. Он мужик словоохотливый и весьма знающий. Можно сказать, местный хозяин всего этого казенного заведения. Дашь ему пару медяков на чай, так он тебе что хочешь расскажет. Ну… кроме военных тайн и того, каким способом он свою жену ублажает. Ха-ха-ха!..
На этой веселой нотке он меня и покинул. Дверь закрылась, послышалось тройное проворачивание ключа в замке. Кстати, замочной скважины изнутри не было. Да и ладно! Не стал я и скромную меблировку комнатки осматривать, а сразу ринулся к небольшому окошку в ее дальнем торце. Хотя и обратил мимоходом внимание на два стула, которые стояли с торцов узкого стола, прижавшегося вдоль стены:
«Зачем два стула, если кровать одна? Или сюда пускаются посетители?»
Также меня удивил вполне приличный, прочный коврик, проложенный между кроватью и столом. Сервис? Тогда почему красивой шторы нет? И картин на стенах?
Окошко вроде и небольшое, в виде круглого корабельного иллюминатора, открывается внутрь. Сразу за ним вертикальная толстенная решетка, хотя и в сам иллюминатор пролезть проблематично. А вот открывающийся за решеткой вид однозначно завораживал своим великолепием.
Только-только начинался рассвет, солнечные лучи осветили небо пока еще только с правой стороны, но мне-то утренние сумерки не мешали. Насколько хватало взгляда прямо вдаль и направо, до самого горизонта простирались возделанные сельскохозяйственные угодья. Поля, то чернеющие вспаханной землей, то зеленеющие всходами, то золотящиеся поспевающим урожаем. Сады с разнообразными деревьями, виноградники разной окраски, стоящие ровными рядами плодово-ягодные кусты. Просматривались крайне редкие одиночные домики и почти незаметные узкие дороги между угодьями. И совершенно ни единого клочка лесной чащи. Даже одиночных деревьев, не дающих плодов, мне рассмотреть не удалось. Пастбищ тоже не заметил.
«Хм! Килтер говорил о баранах и овцах, – вспомнилось мне, – но где эту живность пасут? Да и для свиней никаких ферм или загородок не наблюдается. Импортируют из других княжеств? Хотя… какая мне разница?..»
Направо стену здания мне рассмотреть никак не получалось, зато повезло с обзором налево. Там жилое здание плавно изгибалось внутрь плато, а потом этакой толстенной анакондой уходило вновь влево. При этом оно как бы проседало вниз благодаря понижению рельефа. Так что рассмотреть и поразиться его массивностью, оригинальностью и неповторимостью у меня имелись все возможности. И было от чего хмыкать озадаченно.
Я-то находился на двенадцатом этаже, тогда как все здание, если смотреть со стороны садов и полей, являлось четырнадцатиэтажным. А вот примерная ширина этой каменной анаконды составляла не менее восьмидесяти метров! Вдобавок там и сям виднелись выступы многоугольных или круглых башен, обязательно хоть чем-то да отличающихся друг от друга. Кстати, окна тоже разнились очень кардинально между собой как формами или качеством, так и размерами. Некоторые достигали размеров всей комнаты, от пола до потолка. Иные в виде ромбов или трапеций. Круглые, квадратные, прямоугольные. Зеркальные, прозрачные, матовые. Маленькие (как мое), средние, громадные.
Крыша здания – вообще отдельная песня. Чем-то громоздящиеся на ней сооружения напомнили мне знаменитую фотографию с рукотворными башенками, которые укладывают скучающие туристы на каменистых пляжах. Только не в пример гуще, извилистей и витиеватей. Трудно представить, что внутри этих башенок есть какие-то лесенки, да и вообще наличествует свободное пространство. Тогда для чего они? Для красоты? Или религиозные объекты для поклонения? Или вообще детские шалости разбалованных детишек? Но если включить логику, то скорей всего башни служат для дымоходов и вентиляционных тоннелей. Вон из некоторых уже дымок еле заметный выползает.
Пока никого на крыше из разумных не наблюдалось. Неразумных – тоже не виделось. Разве что небольшие пичужки прыгали, рассветное пение которых слушалось с удовольствием.
А вот на полях народ (крестьяне или садовники?) закопошился. Причем аграрии выходили на работу не по узким дорогам со стороны здания-анаконды. Группками, а то и змеящимися цепочками люди появлялись из тех самых небольших зданий.
«Кошмар! – поразился я вначале. – Они там что, в три наката спят? – И только чуть позже сообразил: – Нет, они там и в четыре слоя не уместились бы! А значит… домики – вовсе и не домики. Скорей всего это выходящие на поверхность лифты. Или крыши, прикрывающие лестничные переходы».
Тут же вспомнилось, с каким уважением и придыханием Килтер упомянул каких-то Строителей. Если судить по уже замеченным мною особенностям здешнего мира, эти самые Строители тут могли с полным на то правом отождествляться с богами. Или как минимум с безмерно обожаемыми предками.
Дальнейший мой осмотр прервала загрохотавшая раздаточная дверца в железной двери и голос:
– Эй, в седьмой камере! Принимай завтрак!
Правильно тут кормят: ни свет ни заря. Хотя… те же крестьяне уже позавтракали и вышли на работы. Значит, они подкрепились еще час назад. А узники и все, кто к ним приравнен, сейчас будут доедать то, что осталось.
Ну а мне следовало срочно заводить дружеские отношения с разносчиком. И уже начиная разговор, я пожалел, что при мне нет мелких медных монет. Все-таки ими легче манипулировать при составлении заказа, а мои, «пятикратные», могут оказаться слишком весомыми, а потому и слишком соблазнительными.
