«Привет Лася», бежит ко мне Оля, вдалеке у памятника Ленину стоит и улыбается продрогшая от сырости Мирра. «Ты так улыбаешься. Как на работе»? «Так, срезали пол зарплаты. Теперь работаю до девяти». «А-а-а, ты устал»? «Очень», обреченно вздыхаю я. «Пойдем в кофейный клуб. Я хочу сегодня контраста».
Мы заходим в клуб, он недалеко от площади, и я усмехаюсь своему нелепому виду, здесь - в полурабочей одежде, небритый, а в этом месте обычно сидят только «новые партийцы», и кофе тут стоит не меньше 150 рублей. Но ничего. Приносят кофе. Оля разговаривает с Миррой о планах снять квартиру. «Ты знаешь, один парень сказал, что есть комната на лен-проспекте всего за 3500». «Так дешево», удивился я. Устало помешивая загрубевшими пальцами кофе в маленькой фарфоровой чашечке. «Да. Я спрошу у него, может нам достанется». «Подсыпь мне сахара, Зая», заглядывает ко мне в глаза Оля, и я замечаю, что она тоже сегодня устала. Ощущения нас почти нет. Плохо. На секунду я кидаю взгляд на телевизор у стойки, где улыбающийся Дима Билан идет по пляжу в Венеции и что-то там поет, наверное. Официантка в белом переднике и с длинным тонированным носом кидает на его изображение умильные взгляды, а на нас мрачные. «Да, и мы устроим там биттлз-пати, как хотели. Если снимем, конечно. Оденемся в белые рубашки и черные штаны. Надо только найти Битлз на виниле». «Да. Сейчас в Пирамиде винил по пятьсот рублей». «Ой. Я так хочу Боба Марли на пластинке», восклицает Оля. «Надо только иголку достать для граммофона, моя сломалась», вставляю я, затягиваясь Винстоном и грустно смотря на дно пустой чашки, заказать другую уже напряжно. «И вощще, обставить эту квартиру в стиле ретро, что ли. Торшеры, прикрытые желтыми абажурами. Те же пластинки на стенах под стеклом. Автографы в рамочках. Слоники в ряд». Оля прерывает меня.
«Да, представляешь, я с театром как-то ездила в Москву и взяла там автографы почти у всех звезд. Да. Лась, поищи в инете «Джади Вижн», так хочу послушать. Была на его концерте, клевый чувак такой, старый, с седыми дредами. Ой, правда, как я потом его послушаю»?
«Ничего, как-нибудь», вполголоса отвечаю я. «А, Мирра, как там с Женей»? Решил я съехидничать. «Так. Никак. Ничего не будет», в таком же тоне отвечает она. Глаза ее становятся очень маленькими и колючими, впрочем, они и так маленькие, если смыть макияж и убрать отделанные перманентным татуажем брови, делающие ее похожей на лубочную матрешку в сочетании с ярким красным лаком.
И стряхивает пепел со своей длинной сигареты. «О, кстати, я видела такие СУПЕРСКИЕ спортивные сапоги в «Камелоте», ОЧЕНЬ классные. Синие». Неожиданно говорит Мирра и ее глаза веселеют, на экране теперь показывают Сати Казанову и она на секунду отвлекается. Вся ее фигура в розовом выражает теперь, согласно модному журналу, скуку. «Да, да, а я варежки с шарфом в «Маяке». Варежки восемьсот, а шарф пятьсот», поддерживает эту тему Оля, и, целуя меня в щеку, шепотом спрашивает: «Лася, ну хотя бы поцелуешь меня нормально»? Мы целуемся. «А сапоги бы смотрелись на тебе», отвлекшись от ее губ, говорю я. «Да, на мне бы все смотрелось», гордо поправив прическу и сделав строгий вид, отвечает Оля. «Мда, я чувствую, всю следующую зарплату оставим в бутиках». «Но зато выглядеть будем», смеется Оля. Мы говорим дальше о чем-то малозначащем, незаметно пролетают полчаса и наконец, оплачиваем счет и уходим.
«Ну вот, увиделись, полчаса в день и завтра тоже», обиженно надувает губки Оля, стоя со мной на остановке. Короткий поцелуй и ее многообещающий взгляд, нет, завтра, мы должны чувствовать друг друга. Получится? Прохожу сквозь ночные кварталы, слушая свое сердце и вот я дома, на диване, взгляд блуждает по комнате, находит Яркую, дешевую ре-продукцию на стене. Вырезка из журнала "Мир путешествий", золотой закат на море и одинокий парус яхты на горизонте.
Надпись внизу картинки. «Человек может оставаться собой, лишь в том случае, если он неустанно стремится над собой возвыситься». Ж. Лашелье.
Да, согласен. Стараемся, хотя не просто. А не шагнуть ли туда, в этот закат? Но не сейчас, воображение подавлено. Опускаю жалюзи и до утра отгораживаюсь от мира. Пора спать!
Глава номер ноль.
«Будучи уже тоньше и чище, чувствовать через вибрации внутри своих чакр тьму людей - тоже, что разгружать состав с углем крошечной детской лопаткой».
(Безвестный Йог Настоящего Искаженного Мира).
В этот День Список был как всегда великолепен!
Короткая квадратная юбка в черно-белый поединок покинутых шахмат, узкий розовый корсет, скрывающий диспропорции короткого туловища с ненужно длинными ногами. Пластмассовый Пояс с зайчиками-застежками, спорт кеды с розовыми шнурками, отделанные горячим воском модные брови, расширенные обводкой до неприличия крохотные цыплячьи глазки, расположенные слишком далеко от носа и от того похожие на рыбок – все обшарить, все ухмыльнуть. В целом шик! Блеск! Мирра любила заценить кого едким комментарием, проверить на мужественность любого и сейчас она вяло разглядывала меня, видимо собираясь скоро что-то ляпнуть.
Эх, Мирра! Этот образ с каждым разом потрясал меня все больше! Широкоскулое лицо, украшенное тугими пухлыми подушечками губ, два дерзких стоячих хвостика на башке сверху! О! Мама мия! Перечисление могло быть бесконечным! Просто идеал женщины! Завершил совершенство ее широко открывшийся рот: «Хай, хрен махрен ты наш кульный, как твайе ничева? А-а-а-а-а-а-м». «Ты просто сексиии. IDEALA». Хохотнул я глупо, разглядывая безумные изгибы ее тела и отслеживая угрюмый завистливый взгляд коротко стриженых парней, сидящих за столиком в углу и чем-то напоминающих отставных ментов.
Куда им сидеть рядом с богиней! «Не тебе со мной, ясно»! Зло отрезала Секси, гордо демонстрируя в паспорте фотку ее последнего бойфренда, оскалившегося джигита последней стадии небритости. «Ну да, куда мне», улыбнулся я, вертя «Честер» в пальцах. «Когда ты пострижешься как мужик ЛАКС» - презрительно прошипела Мирра, нарочно приняв соблазнительную позу напоказ жадно смотрящим «ментам». «Все как идиот ходишь. Был бы нормальным лысым пацаном, как все!» «И это ты ся к «подвальным» относишь? Такие вещи говоришь? Ну-ну-ну», пожал плечами я. «Поговори тут мне» - игриво погрозила мне Мирра мокрым пальчиком.
Вдруг заиграло какое-то русское РНБ из ящика над стойкой и, уже начавшая скучать Мирра, завопила, заголосила, затряслась, яростно вращая руками и белками глаз – «РНБ, РНБ, ты милок мой посмотри. Йо. Упс-та-та. Парам-пам-пам». «Ху-ху-ху», подошедшие Оля с Томой подхватили ее призыв и уже втроем стали вращать локтями, напевая слегка осипшими голосами. Сидевшая дале двойка «стриженых» с восторгом наблюдала эту картину, я даже расслышал «Слухай Болт, а эта с вислячей попой ничо такая. Рабочая». «Ну-ну. Хня. Дунул бы той в жопу. Надо вот пару метафор замутить и дело в шляпе». «Гыыыы». «Звякни Светке…..Ха ха ха….». И я услышал как один из «ментов», ласково улыбаясь, набрал номер какой-то девушки и стал что-то нежно и с любовью говорить ей, с трудом сдерживая смех в ответ на ее наивные слова, но все боле мрачнея. «Как жалко айка. Люблю. Нет. Покусик». «МАНДА. Как же трахаться хочется». Зло отрезал он, предварительно положив трубу и вот набирая номер уже другой жертвы….
Барменша резко переключила канал, и девчонки мигом замолчали. «Скуч-на-а-а-а, бляяять», протянула Томка, почесывая свою черную «карешку». «Скучнаааа. Да-да-да». Изрек я, давясь от смеха. «Изрекун ты наш», отметила в ответ Томка, попутно сражаясь с гоблинами в телефоне и одновременно там же включив плеер.
«Нет, нет, нет», хрипло закричали мы, с ужасом узнав мутный срывающийся дискант Децибела – злостного клеевого торча, «звезды», и попутно кумира Томки. Томка недовольно скривила губки, но все же заставила нас дослушать последний аккорд его нового опуса, больше напоминающего шум, и только тогда выключила…. «Противные». «Сама такая». «Не-ааа. Уйду от вас в Нирвану», вдруг закричала Томка и вскочила, тут же демонстративно направившись к «стриженым». Вскоре оттуда слышался ее смех и вторящий ему ржач. Томка уселась к одному из парней на колени и что-то нашептывала на ушко, отчего парень вскоре покраснел как рак. Второй уже убежал за пивком.
Мы – мрачно наблюдали эту зарисовку. «Воо блин шля», в один голос воскликнули мы. «Да ну ее». Отмахнулся я.
Вдох – но – веяние умирало в душной атмосфере бара, и Мы выкатились на улицу, заев скуку гал-грибами. Мокрота воздуха мигом обняла краснорожих нас цепкой 100% влажной липучестью, заставив почувствовать себя набухающими губками. Климат прекрасного Кал-Сити оставлял желать лучшего. Яркие вечерние огни сотен игровых клубов-берлог пронзили сетки глаз видением небожителей в униформах, обдирающих всех с безупречностью автоматов. Еще большее преображение под действием наркотика.
