Сергей Кузнецов
Затворник: Почти реальная история
Смерть не имеет к нам никакого отношения. Пока мы существуем, смерти еще нет, а когда есть смерть, уже нет нас.
Эпикур
Мир мысли – единственная реальность в том водовороте привидений и призраков, который зовется реальным миром.
Иво Андрич
Искусство есть стрельба в неведомое, где степень точности попадания соответствует степени приближения человека к Богу.
Андрей Макаревич.«САМ ОВЦА»
Охраняется законом РФ об авторском праве. Воспроизведение всей книги или любой ее части воспрещается без письменного разрешения издателя. Любые попытки нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке.
Все события и действующие лица произведения являются художественным вымыслом. Любые совпадения с реальностью носят исключительно случайный характер.
Автор
Симоновой Юлии с любовью от автора. Храни тебя Господь, милая.
Пролог
Литература способна творить чудеса.
Литература воздействует на человека не хуже физических приборов и медицинских препаратов.
Какая чушь, несусветная чушь!.. Даже сейчас, после всего случившегося, я, скептик и насмешник, продолжаю думать, что показалось, привиделось, меня убедили, что это было...
Нет, насчет иных областей искусства у меня нет сомнений. Музыка облагораживает и возвышает душу. Беременным мамочкам настоятельно рекомендуется почаще слушать легкую классическую музыку – что-нибудь из Моцарта, Вивальди, Чайковского. За примером далеко ходить не надо: моя собственная мама неоднократно рассказывала мне, в каких количествах отец притаскивал в дом виниловые пластинки с классикой, и, пока она меня носила, в нашем доме всегда звучало из колонок проигрывателя что-то прекрасное. «С этого начинается воспитание!» – не раз назидательно говорила мама. А я, уже в зрелом возрасте, собрал отличную коллекцию музыкальной классики и с удовольствием слушаю ее, да и на концертах в Консерватории мы с женой бываем регулярно. Эта музыка живет во мне и помогает оставаться тем, кто я есть.
Изобразительное искусство также что-то делает с человеком, настраивает некие расстроившиеся внутренние струны. Я с интересом и любопытством наблюдал за посетителями Эрмитажа, Лувра, национального музея Барджелло во Флоренции: когда человек стоит перед картиной или скульптурой, если только он действительно старается пропустить то, что видит, через себя, – с ним что-то происходит. Он отходит уже чуточку другим, пусть микроскопически – но изменившимся. К лучшему.
О драматургии нечего и говорить: самолично был свидетелем, как на спектакле «Сирано де Бержерак» с Константином Райкиным плакали не только женщины, но и взрослые здоровые мужики, которых, казалось, ничем пробить невозможно.
Даже в кино – правильно выстроенный кадр с хорошей игрой актеров, приправленный щемящей музыкой, способен вызвать в душе человека целую бурю эмоций, как говорится, очищающий ураган.
Я, разумеется, имею в виду гениальные либо талантливые, близкие к гениальным, произведения.
Но что такое литературный текст? Внятный, логически выстроенный словарный ряд, напечатанный на бумаге или набранный на компьютере, более ничего. Где тут кроется тайна, загадка? Им просто не остается места! Перефразируя известную личность, самым одномерным из всех искусств является литература. Книги читают в метро, просто чтобы убить время. Литературные произведения в большинстве своем давно превратились в суррогатный продукт, подобие фаст-фуда. Нередко ажиотаж вокруг выхода той или иной книги формируется искусственно, интерес подогревается умело, профессионально...
Тем поразительнее выглядели события, произошедшие в Москве осенью и зимой 20... года, связанные с выходом книги Константина Егорова «Люди и море», – их можно было с уверенностью назвать одним из значительных потрясений в литературном мире Москвы за последние несколько лет.
* * *
Начиналось с малого. Литературовед Петр Машковский, ведущий на Радио России ежевоскресную передачу «Моя библиотека», в одном из выпусков сентябрьской программы несколько минут эфира посвятил новой книге. Я был на кухне и слушал его комментарий о произведении никому не известного писателя Егорова.
В кухню вошла жена София и некоторое время слушала осторожные восхваления ведущего.
– О Костиной книге? – спросила она.
Я кивнул.
– Как ты думаешь, – сказала она, – это началось?
– Еще нет, – ответил я, – но почти. Уже совсем скоро. Ты сама увидишь...
Голос ведущего в этот момент сменил замечательный баритон актера Михаила Буданкова: он читал главы из романа «Люди и море».
И мы увидели.
Вячеслав Цветков на канале «Культура» посвятил роману пятиминутный сюжет – небывалое событие, сравнимое (в программе Цветкова) лишь с освещением прибытия в Россию мировых оперных знаменитостей.
– Ты думаешь, могут позвонить тебе? – спросила София в тот вечер.
– В течение ближайшего месяца, – сказал я.
– Двух. Но было бы лучше, если б Костя объявился. Мне не очень нравится эта ситуация.
Между тем события развивались. В одном из телевизионных интервью представитель кинокомпании «Варяг» в некотором замешательстве заявил, что студия готова начать переговоры об экранизации романа «Люди и море» с автором, господином Егоровым. К сожалению, сказал чиновник, мы никак не можем связаться с Константином Геннадьевичем и убедительно просим его в ближайшие дни дать о себе знать: позвонить по любому из контактных телефонов, данных бегущей строкой.
Этот сюжет София пропустила, а рассказывать я не стал.
На другой день продюсер одного из телеканалов Дмитрий Ершов также озвучил идею экранизации книги, но выглядел не менее озадаченным, чем чиновник из «Варяга». «Самым большим нашим желанием сегодня, – сказал он, – является знакомство с автором произведения. Очень не хочется разочароваться, узнав, что его не существует, а книгу написала команда так называемых... э-э... «литературных подмастерьев» – явление, к сожалению, очень распространенное в наши дни. Мы предпринимаем усилия для поиска Константина Егорова. Очень странно, что до сих пор он не объявился сам, когда все вокруг только о нем и говорят».
София сидела рядом со мной и внимательно слушала. Как только начался другой сюжет, она повернулась ко мне:
– Ты знаешь, где он?
Я улыбнулся и пожал плечами.
– Я уверена – знаешь. Не можешь не знать. Давай, сознавайся. Колись.
– Софи, честное слово, я понятия не име...
– Все ты врешь! – Она вскочила, красная от обиды. – У тебя на лбу написано: ВРУН! Вот такими буквами!
– Слушай, – сказал я, – а чего ты-то так разволновалась? Объявится он, никуда не денется...
– Тогда почему... – Она не договорила, махнула рукой и, надувшись, унеслась в кухню.
– Что «почему»? – крикнул я вдогонку.
– Ничто!
Я знал, о чем она хотела спросить, и жалел, что так много ей рассказал. Много – это примерно четверть. Но не стоило говорить даже этого.
Три дня спустя телеканал «Домовой» в вечерних новостях показал сюжет, снятый в книжном магазине «Столица». В центральном торговом зале толпа, не протолкнуться. Женщины, мужчины, юноши и девушки, даже подростки – у всех в руках по одному, но нередко больше, комплекту романа «Люди и море», состоящему из двух книг. Потрясенный голос корреспондента: «Это похоже на массовую истерию, гипноз... Скажите, зачем вам три экземпляра?» На экране – лицо дамы лет сорока, интеллигентное и некрасивое. «Себе, – отвечает она. – Дочь просила – у нее еще нет. И подруге. Завтра день рождения, я просила ее не покупать». – «Вы читали ее?» – «Только первый том. Брала на работе, у коллеги». – «И как?» Женщина несколько секунд молчит. «Очень сильно», – наконец говорит она.
Камера снимает торговый зал. Кажется, людей прибавилось.
– Алеша, что происходит? – негромко спросила София.
– Тебе же сказали. Истерия, гипноз... Но больше всего – реклама. Не этого ли ты ждала?
– Не в таких масштабах. К тому же, я не смогла читать...
– Исключение лишь подтверждает правило. Костя создал литературный шедевр.
– Нет, – сказала она. – Не понимаю. Кто сказал, что его роман – шедевр? На каком основании? Скучно, однообразно, банально, перепевки «мыльных» сюжетов...
«Уважаемые покупатели! – донеслось между тем с экрана телевизора. – Администрация книжного магазина извещает, что все экземпляры книги Константина Егорова «Люди и море» распроданы. Через несколько дней...»
Окончание фразы потонуло в возмущенном гуле толпы.
– Кто-то обязан был написать... именно эту книгу, – сказал я. – Профессионалов у нас довольно, но ремесло убило в них... что-то такое... А Костя – профан, дилетант – сумел.
