соседнем городишке Бельфасте жил школьный товарищ Свифта Уоринг. В его доме он познакомился с его сестрой, мисс Джен Уоринг.
Это была, невидимому, довольно пустая девушка, обладательница Небольшого состояния, мечтавшая о жизни, исполненной довольства и развлечений.
На мгновенье, холодность и сдержанность, как будто, сменяются другими настроениями Свифта.
Молодой пастор увлекается девушкой.
Все чаще любопытные жители Бельфаста видят лошадь Джонатана Свифта привязанной к изгороди дома Уоринга. Свифт пишет стихи в честь победительницы сердца, поэтически называя ее Вариной. Он даже мечтает о браке с ней, и в нежных письмах просит подождать, пока упрочится его положение.
Варина кокетничает с ним, но отвечает уклончиво на его домогания.
Прочного чувства, очевидно, не было у Свифта к Варине. Когда четыре года спустя Свифт стал уже приобретать известность, она написала ему письмо, напоминая о его прежних чувствах к ней и соглашаясь, наконец, стать его женой.
Бедная Варина жестоко обманулась. Свифт ответил ей рассудительным и холодно жестоким письмом. Он сомневается, что брак их может быть таким счастливым, как ему казалось четыре года назад. К тому же он считает свои средства недостаточными для семейной жизни, и не уверен, может ли она вполне подчиниться его вкусам и в состоянии ли она никогда не показывать своего плохого настроения. После всех этих предисловий Свифт заявляет, что если она пойдет на все это, он пожалуй готов жениться на ней, хотя она и некрасива и небогата.
Письмо Свифта осталось без ответа.
Так закончился этот недолгий роман.
Свифт писал уже это письмо, будучи вблизи своей старой привязанности Эстер Джонсон. Действительно, он решил вернуться в Мур-Парк, выбирая меньшее из двух зол или, быть может, тоскуя по Стелле.
К этому представился удобный случай, которым воспользовался Свифт. Вернее он сам создал этот случай. Познакомившись с одним очень бедным деревенским священником, отцом восьми детей, Свифт отправился в Дублин и отказался от своего прихода в пользу этого священника.
Растроганный старик священник горячо благодарил Свифта за это благодеяние, и Свифт говорил впоследствии, что никогда не испытывал такой радости, как в этот день.
Итак, корабли были сожжены. Свифту нечего было делать в Ирландии. Он отправился в резиденцию Темпля, где ждал его радушный прием. Недаром Темпль теплым письмом приглашал его вернуться и встретил его, как близкого друга.
С 1695 г. до самой смерти Темпля в 1699 г. Свифт пробыл в Мур-Парке.
В эти годы их отношения были чрезвычайно дружескими, и между Темплем и его секретарем не возникало больше никаких недоразумений и размолвок.
Свифт оказал существенную помощь Темплю в той литературной полемике, в которой ученый дипломат принял участие. В ту пору среди литераторов и ученых Англии образовалось два враждебных лагеря. Один доказывал, что современная поэзия — жалкая стряпня по сравнению с созданиями древних писателей. Другой лагерь утверждал, что современная поэзия — это совершенство формы и содержания, тогда как древние писатели не могли достигнуть этого совершенства, живя в эпоху младенчества человеческого рода.
Не в Англии, а по ту сторону канала, во Франции Людовика XIV родилась апология современной поэзии. Под этой современной поэзией разумелась та раболепная литература, которую создавали, восхваляя французского короля, раболепные лицемеры. И хотя поэзия XVII века ориентировалась на классическую древность, теоретики и практики этой классической поэзии, восхвалявшей абсолютизм, все же старались вознести свои творения над лучшими созданиями античной древности, из которой они механически заимствовали свои эстетические приемы.
Борьба между защитниками и врагами древней поэзии, возгоревшаяся во Франции, перекинулась и в Англию.
Литератор Уоттон написал «Размышления над древними классиками и современными писателями», где, следуя примеру француза Перро, провозгласил превосходство современной поэзии' над древне-классической.
Темпль выпустил трактат по тому же вопросу и с негодованием оспаривал мнение Уоттона. Английский ученый Бентли стал на сторону Уотгона. Филолог и лингвист, он отстаивал создание английской национальной поэзии… Темпля поддержал английский философ и моралист Роберт Бойль.
Свифт решил вмешаться в этот спор и написал сатирическую поэму, названную им «Битва книг».
Только спустя несколько лет после ее написания, ©та сатира вышла из печати. Но в широких литературных кругах знали произведение молодого автора. Оно переходило в рукописях из рук в руки.
«Битва книг» — произведение насквозь аллегорическое. Действие сатиры происходит в Сент-Джемском книгохранилище. Весьма пристрастный библиотекарь Бенти неправильно расставил книги, отведя ’ лучшие места современным поэтам. Древние писатели собирают свои силы, стремясь занять подобающее им положение. Новые писатели, плохо вооруженные, но весьма многочисленные, готовятся к бою, стягивая свои силы.
Сперва завязывается спор, затем страсти разгораются. Шевелятся книги на ближних и дальних полках. Строятся ряды. Две армии стоят друг против друга. Древние классики полны мужества и благородства, современные писатели — легкомысленны и запальчивы. На стороне классиков — боги Олимпа, на стороне современных — дух критики со своей челядью: Шумихой, Бесстыдством, Педантизмом.
В отдельных поединках представители литературной молодежи терпят поражение. Битва кончается тем, что главные зачинщики спора Бентли и Уоттон, с одной стороны, и Темпль и Бойль — с другой вступают в войну. Бентли и Уоттон терпят поражение. Победителями выходят приверженцы древних писателей.
Так в своей «Битве книг» Свифт стал на защиту Темпля и выявил себя защитником древних писателей.
Не следует, конечно, думать, что Свифт начисто отвергал современную ему английскую литературу. Просто в пылу полемики, горя желанием унизить идейных противников Темпля, Свифт хватил через край в своих насмешках над надутым самомнением и бездарностью худших представителей современной ему литературы.
4
Свифт пишет этот памфлет (в Мур-Парке, работает параллельно над созданием одного из лучших своих произведений «Сказкой о бочке» и испытывает радость от дружбы с Эстер Джонсон, которая по-прежнему живет со своей матерью в поместье Темпля. Ей уже 16 лет, ее красота расцвела с годами. Свифт, описывая ее впоследствии, говорил, что все ее считали одной из красивейших, грациознейших и приятнейших девушек в Лондоне, хотя некоторая полнота вредила ее внешности, Чернее вороньего крыла были ее волосы, и каждая черта ее лица была совершенна. Никогда еще не было такого счастливого сочетания учтивости, свободы мысли, непринужденности и откровенности. К ней все относились с почтением, несмотря на $е скромное положение в свете, и вместе с тем всякий легко и непринужденно чувствовал себя в ее обществе.
Если ввести в известные рамки этот восторженный отзыв Свифта о своей подруге, то и тогда надо признать, что невидимому Эстер-Стелла была выдающейся женщиной. Она была начитана и, по свидетельству Свифта, прекрасно знала историю, философию Платона и Эпикура, правильно оценивала политическое положение, словом, проявляла всесторонность необычную по тем временам.
Свифт
