Я покивала. Хотя о том, как натирает эта грубая ткань мои соски, ему знать совершенно необязательно.
Было очень странно ощущать себя настолько сексуальной в этом мешке, но я ничего не могла с собой поделать: всю дорогу, пока мы петляли по лесу, я словно поджаривалась на медленном огне.
Эрик шел первым, и я не могла отвести взгляда от его спины и того, как светлая материя обтягивала спину. От широкого кожаного пояса на талии и крепких бедер. От сапог с высоким голенищем.
И всего остального, чего уж там.
Правда, потом в животе заурчало. И другие желания несколько померкли перед чувством голода. Ну да, прогулки по свежему воздуху они такие, нагоняют аппетиты.
— Хм, — кашлянула я. — А где здесь берут еду?
— А где вы брали еду в вашем мире?
— В магазине.
По лицу Эрика, когда он обернулся, стало понятно, что он понятия не имеет, что такое магазины.
— В Гийлире еду добывают на охоте, — сказал он.
— А менее кровожадного способа нет?
— Можно посадить что-нибудь. Подождешь?
Мой организм ответил за меня, ворчливо и во всеуслышание заявил, что ждать не намерен.
— Может, фруктов соберем? Ягод отыщем? Корней накопаем?
— Драконы не едят корни. Драконы едят мясо.
— Но ведь для этого придется кого-то убить!
Кровожадный драконище только покачал головой.
— Драконы убивают и едят мясо, Рин. Все просто.
— Но это жестоко!
Он так резко остановился, что я налетела на него всем телом. Среагировав куда быстрее меня, Эрик обхватил одной рукой оба моих запястья и завел мне за спину, пресекая на корню возможность даже случайно коснуться его.
— Охота это необходимость, Рин. А вот что такое настоящая жестокость, ты узнаешь очень скоро. Дай нам только дойти до Чертога, — процедил он.
Я похолодела от того, каким тоном это было сказано. Ни птички, ни встреча с магическими существами уже не радовали. Это ведь не какое-то там свидание с обязательной прогулкой по лесу, напомнила я себе.
— Почему? Что со мной случится там? Перестань игнорировать мои вопросы, Эрик. Это моя жизнь, в конце-то концов. Я имею право знать, для чего я оказалась в этом мире.
Он какое-то время еще держал меня, пожалуй, слишком крепко к себе прижимая, а потом так же внезапно отпустил.
Наклонился и подобрал с земли какой-то камень. Вложил мне в ладонь и накрыл мою руку своей.
— Сожми ладонь.
Как только я сделала это, то почувствовала, как камешек ожил и принялся слабо вращаться на моей ладони.
— Жди, — прошептал Эрик. — И Гийллир сам расскажет тебе об этом.
Я смотрела на него еще несколько мгновений, не веря в то, что даже какой-то булыжник справится с рассказом лучше моего неразговорчивого проводника, но потом заметила, как лес вокруг нас подернулся туманом.
А после вовсе исчез. Из ниоткуда по обе стороны от меня выросли каменные своды. Такие высокие, что, даже задрав голову, я все равно не увидела потолка.
Сверху с тихим шелестом стал падать… снег? Несколько хлопьев упали мне на руку, и я поняла, что приняла хлопья пепла за снежинки.
— Давным-давно последний король драконов, прозванный Разрушителем, захотел уничтожить Сердце Стихий, которое объединяет все стихии Гийлира.
Ровный холодный голос, который я услышала, и сам сыпался откуда-то сверху, как и пепел. По крайней мере, вокруг я никого не заметила, кто мог бы говорить. Даже Эрик пропал.
Подул сильный ветер, закружив пепел в воздухе, и стало очень холодно. Переливы огненных всполохов отразились на каменных стенах, и из пепельной метели проступила фигура дракона.
Его чешуя словно была соткана из самой темной беззвездной ночи, а стоило ему раскрыть крылья, как в каменный пол ударили несколько молний разом.
Мир содрогнулся, стоило дракону зарычать.
Огонь из его пасти осветил прозрачный, словно из хрусталя, сосуд в центре залы. То самое Сердце Стихий.
Дракон снова зарычал, и хрупкое сосредоточие стихий треснуло. Ударил крыльями, поднимая ветер, и трещины стали расти быстрее, уродуя поверхность радужного Сердца.
Невидимый экскурсовод продолжил:
— Однако драконьи стаи успели вовремя, и Сердце не было разрушено.
В один миг зала наполнилась другими драконами: красными, чьи крылья источали жар, а сами они чем-то напоминали фениксов. Прозрачными, как дым, чьи гибкие тела извивались, как у змей. И белоснежными, чьи взмахи крыльев поднимали метели.
И тогда огромный черный дракон в центре в последний раз ударил крыльями, и в зале разразился настоящий шторм. Пепел был повсюду, залепляя глаза и рот. Из трещин между плитами вырывались языки пламени, а ветер был таким сильным, что сбивал с ног.
— Драконий король не желал мириться с поражением и проклял стаи, которые явились в Чертог, чтобы остановить его. Каждый, кто встал против своего короля, в тот же час утратил свой истинный облик. И повелось, что отныне драконам Гийлира, чтобы вернуть себе крылья, нужно принести в жертву свою истинную пару.
Зала наполнилась женскими криками. Они взмывали к Сердцу, чьи трещины стали олицетворением проклятия. Под Сердцем воздвигли Алтарь Смерти, и на прозрачных гранях, помимо трещин, теперь темнели капли крови.
— Драконы бежали, стараясь скрыть дочерей от этой участи. Стаи редели. Все меньше драконов в своем истинном облике поднимались в небо. Ритуал стали проводить все реже, пока не осознали, что так и драконы могут однажды исчезнуть.
По зале закружился песчаный вихрь. Острые песчинки сыпались и взмывали кверху, напоминая фигуру песочных часов, в которых время одновременно двигалось в оба направления.
— Драконы Времени пришли на помощь Гийллиру. Порталы позволили похищать женщин из других миров, и именно ценою их крови драконьи стаи возродились.
Тьма рассеялась над сводами Чертога, и в чистом голубом небе возник безмятежно парящий огромный дракон.
Мир снова качнулся, а после его затянуло густым серым
