«Помни о русалке»
Х.П. Мэллори и Дж. Р. Рейн
Серия «Русалка средних лет» #3
Над книгой работала:
Переводчик/редактор: Лена Меренкова
Обложка: Лена Меренкова
Переводы выполнен для группы https://vk.com/beautiful_translation в 2023 г.
Глава первая
Проходит вечность, пока мне удается встать на ноги, они болят, и я спотыкаюсь о мокрый песок.
Каждый дюйм моего покрытого синяками тела болит, усталость сковывает мой разум. Я стараюсь не смотреть на океан, потому что он напоминает мне о нем, о Каллене. Вместо этого я не отвожу взгляда от земли. Сойер ловит меня за локоть, когда я спотыкаюсь; и когда я смотрю на него с благодарностью, я понимаю, что он выглядит не лучше, чем я себя чувствую.
— Я больше не хочу быть здесь, — тихо шепчу я, мои слова повисают в воздухе, когда я снова смотрю на море. — Я хочу пойти домой.
Когда — то тут было мое безопасное место, прикосновение волн к береговой линии теперь вызывает у меня тошноту. Горечь подступает к горлу при мысли о волнах, тянущих меня под воду, как кандалы, удерживающие от свободы под открытым небом, к которой я так привыкла в Шелл — Харбор.
Мара поднимается на ноги, стряхивая со своего тела куски ракушек и песок.
— Рука Майера выглядит не очень хорошо, — бормочет она, — что нам с ним делать?
Мой взгляд опускается к Майеру, который лежит на песке, устроив голову между коленями. Судя по синякам и порезам по всему телу, он пострадал больше всех нас. Тем не менее, я не знаю, что нам с ним делать. Я даже не знаю, как относиться к нему.
Правда в том, что мои чувства — это запутанный беспорядок в моей груди. В конце концов, Майер помог мне, когда это было важнее всего. Даже если изначально он работал на моего врага, на Каллена. Тем не менее… Наше последнее свидание всплывает в глубине моей памяти… мы едим пирожные с кофе, он медленно разглядывает меня. Тем не менее, я чувствую, как между нами выстраивается стена, когда я думаю обо всем, что он сделал — обо всей этой лжи, манипуляциях, скрытности.
Я не могу простить ему работу с Калленом.
— Оставим этого мерзавца одного — пусть он тонет или всплывет. Если бы он утонул, это сослужило бы ему хорошую службу, — ядовито говорит Сойер, не заботясь о том, чтобы его голос звучал достаточно тихо, чтобы Майер не мог услышать.
Злость покалывает мою кожу от слов Сойера, но мне удается сохранять молчание, даже когда я удивляюсь, почему моя первая реакция — вскочить на защиту Майера. Он этого не заслуживает, и, возможно, Сойер имеет право чувствовать себя так.
— Начнем с того, что из — за него мы в этой каше, — продолжает Сойер, проводя рукой по небритой челюсти и морщась, когда его пальцы находят темный синяк, проступающий там. Я тянусь к его лицу, автоматически отвожу его руки в сторону. Я беспокоюсь о нем и хочу убедиться, что его травмы не серьезные.
— Он сражался с Калленом, когда дошло до этого, — говорю я, качая головой, потому что я все еще не знаю, что чувствовать и что думать, когда дело касается Майера. Да, он все это время работал с Калленом, но то, что он перешел на другую сторону, что — то означало… не так ли?
На самом деле, я не знаю.
— Я чувствую, что должна быть благодарна за тот факт, что, когда было важно, Майер доказал, что он верен мне, а не Каллену, — продолжаю я.
— Благодарна? — спрашивает Сойер, качая головой, его брови сдвигаются на лбу. — Ты вообще ничего не должна к нему чувствовать, — заканчивает он, его глаза сердиты.
Я закрываю рот, подавляя кипящее возражение. Майер не заслужил моей верности, это правда. Сойер заслужил. Так откуда взялась эта необходимость защищать Майера… Маршалла… хм, как бы он себя ни называл? Я могу только надеяться, что это не случай неуместной верности просто потому, что Майер и я одного вида? Но нет, вряд ли это так — по крайней мере, я никогда не была русалкой, плывущей по течению, так зачем мне ачинать сейчас? Но я и не могу не задаться вопросом, защищаю ли я Майера просто потому, что он был первым русалом, который обращался со мной как с равной?
Надеюсь, нет. Если жизнь на суше меня чему — то и научила, так это тому, что равенство нужно давать непреднамеренно, за такое не требуют благодарности.
— Майер, в конце концов, сделал правильный выбор, — шепчу я Сойеру.
— Это не значит, что ты ему что — то должна, — возражает Сойер. — Что с того, что он помог тебе сбежать от Каллена? Он поставил тебя в положение, когда тебе было больно, и только за это его нельзя прощать.
— Ты дрался с Калленом уже дважды, — отвечаю я, качая головой. — Ты знаешь, как трудно победить Каллена — насколько он силен, — я глубоко вздыхаю, когда понимаю, что по этому поводу Сойер не поколеблется. И я решаю сменить тактику. — И я все думаю, может, неплохая идея оставить Майера рядом, так как он объявил себя врагом Каллена, — я смотрю на Сойера. — Что за человеческую фразу вы все так любите использовать?
— Враг моего врага — мой друг, — бормочет Сойер. — Но…
Он смотрит на мутный прибой, его темные глаза полны эмоций, которые я не могу назвать. Я жду, пока он продолжит, но он ничего не говорит.
— Что ты думаешь, Мара? — спрашиваю я, поворачиваясь к ней лицом туда, где она слоняется позади нас.
Взгляд Мары перескакивает с меня на Майера, лежащего на мягком песке в холодном мраке, все так же обхватив голову руками. Никому из нас он не сказал ни слова, даже головы не поднял. Я не знаю, что с этим делать.
Она снова переводит взгляд на меня.
— Думаю, тебе следует держать Майера поближе, чтобы ты могла присматривать за ним.
— Держать его рядом? После того, что он сделал? — спрашивает Сойер. — Вы обе понимаете, что он был правой рукой Каллена?
Мара качает головой.
— Именно поэтому я думаю, что Ева должна следить за ним, — возражает она, а затем кивает на Майера подбородком. — С такой рукой Майер не представляет угрозы ни для кого из нас. И, может, он действительно передумал, но я не думаю, что проблема в этом…
