Леня же подумал, что Лолка-растяпа наверняка перепутала лекарство и добавила в настой какого-нибудь возбудителя для жеребцов. И что теперь делать?
– Помню я еще молодушкой была… – запела вдруг тетка противным голосом.
– Софья Сигизмундовна! – В дверях стоял Вениамин и пялился на свою тещу вылупленными глазами.
– Что уставился? – Она нахмурила брови. – Говорила ведь, что настой мне помогает, а ты не верил. Вот, пожалуйста! – Она растопырила полы халата и закружилась по комнате.
Вениамин вернул на место отвисшую челюсть и прислонился к дверному косяку, очевидно, ноги не держали его от удивления. Теща же описывала вокруг Маркиза сужающие круги, подходя ближе и ближе. Леня всерьез испугался.
«Все пропало, – в панике думала Лола. – Сейчас она попытается его изнасиловать. Ленька, конечно, этого не допустит, придется стукнуть тетку по кумполу, и тогда нас с позором выгонят из квартиры. Операция сорвется, и Ленька во всем обвинит меня. Но откуда же я знала, что легкое снотворное для котов подействует на тетку так возбуждающе? А вдруг ветеринар и вправду перепутал и дал мне не то лекарство? Ужас какой, все равно Маркиз меня виноватой сделает…»
В это самое время тетка поскользнулась на вымазанном клеем полу и с размаху села на обои.
– Софья Сигизмундовна! – вскричал Веня. – Что же вы так неосторожно?
Она поглядела на Леню, потом перевела взгляд на Вениамина.
– Как-то вас много, – неуверенно сказала она. – Что вся эта толпа делает в моей квартире? Венечка, что-то мне нехорошо…
– А вы прилягте! – находчиво предложил Маркиз, поскольку Вениамин снова замолчал от удивления, видно, теща никогда не называла его Венечкой.
Вдвоем с Лолой они подняли тетку, тяжелую, как танк, и поволокли в ее комнату. Опомнившийся Веня подталкивал сзади. Сгрузив свою ношу на кровать, убедились, что Софья крепко спит, и закрыли за собой дверь.
– Ну и ну! – Веня качал головой. – Впервые ее такой вижу!
– Вам надо чаю попить, чтобы стресс снять, – сказал Леня и кивнул своей подруге: – Напои товарища!
– Это мы запросто! – оживилась Лола, подталкивая Вениамина в сторону кухни. – С нашим удовольствием!
Она заварила чай и прикрыла чайник двумя полотенцами.
– А вот пирожка попробуйте, – предложила Лола, сняв льняную салфетку с корзинки. – Сама пекла, свеженькие…
Насчет того, что она сама пекла пирожки, Лола приврала: пирожки она купила по дороге в небольшой частной пекарне. Однако выглядело все очень натурально. Румяная корочка, золотистый бочок – пирожки имели совершенно домашний вид. Простонародный говор у Лолы тоже получался отлично: она вспомнила постановку «Грозы» Островского, в которой у нее была роль Варвары.
– А с чем пирожки? – задумчиво осведомился Веня, принюхиваясь к доносящемуся из корзинки аромату.
– С капустой… – неуверенно ответила Лола, мучительно припоминая, какие пирожки она покупала.
– Мои любимые… – Веня уселся за стол и закусил пирожок. – Ой, а этот, кажется, с творогом…
– Какие-то с творогом, какие-то с капустой, – зачастила Лола. – У меня, дяденька, тесто осталось, а начинка-то кончилась, вот я и сделала с творожком несколько штук… а больше-то с капустой… Вы кушайте, дяденька, кушайте, не сомневайтесь, творожок у меня свежий, не из магазина, тетка привезла…
– Вкусно… – проговорил Веня с полным ртом.
Лола налила Вене большую кружку чая и уселась напротив него, подперев щеку кулаком и жалостно вздыхая:
– Вам, дяденька, хорошо кушать надо, а то вы вон какой хлипкий… в чем только душа держится! У нас-то в Запечье мужики такие здоровые – оглоблей не перешибешь… я, дяденька, сама из Запечья…
– Что это – Запечье? – поинтересовался вежливый Веня.
– Что, дяденька, правда не знаешь? – поразилась Лола его невежеству. – Запечье же – оно… аккурат за Подкорытовкой… у нас и автобус ходит…
– А, ну, конечно… – Веня чуть заметно усмехнулся и потянулся за следующим пирожком.
– А мамаша-то ваша, видать, пирожков не печет, – сочувственно проговорила Лола, – даже и в кухне печевом не пахнет!
– Какая мамаша? – Веня поднял на девушку удивленный взгляд.
– Ну, как какая? – Лола изобразила растерянность. – Вот эта самая… Софья Занудовна… строгие они у вас!
– Ах, Софья Сигизмундовна! – Веня расхохотался. – Да что вы, она мне, слава богу, не мать!
– А кто же? – Лола удивленно округлила глаза. – Тетенька, что ли? У меня вот тетенька, Марья Петровна, очень добрая женщина: то творожку свеженького привезет, то картошки, то сальца… А только я, все одно, отдельно от нее проживаю… тетка все же – не мать родная!
– Да и не тетка она… – хмуро произнес Веня.
– А кто же тогда? – Лола перегнулась через стол, опершись на локти, и уставилась на хозяина с живейшим интересом.
– Троюродная теща, – неохотно выдавил Веня.
– Это как же так? – поразилась Лола. – Разве ж так бывает?
– С другими не бывает, – вздохнул Веня. – А со мной вот случилось… моя мама, покойница, всегда говорила: «Вениамин, ты круглый дурак!»
Веня сделал паузу и, вздохнув еще печальнее, продолжил:
– Так вот она ошибалась… я не дурак, я круглый идиот!
– Вы пирожки-то кушайте. – Лола пододвинула к нему корзинку и склонила голову, приготовившись к продолжению. И продолжение последовало:
– Мой троюродный брат Сеня женился на ее дочке. Маша… такая тихая, красивая девушка… волосики светлые, глазки голубые, голосок тихий… но ведь говорят же: хочешь узнать, какой станет твоя жена, погляди на тещу! В общем, Маша уговорила Сеню уехать в Израиль. Оказывается, она для того и замуж-то за него вышла, чтобы уехать… как будто он не мужчина, а такси маршрутное!
– А вы, значит, сами и брат ваш из евреев будете? – уточнила Лола.
– Да, а что – вы что-то имеете против?
– Ни боже мой! – Лола замахала руками. – Это до меня не касается! У нас в Запечье Людка, почтальоншина дочка, тоже в евреи записалась, чтобы в Израиль уехать… – Слово Израиль Лола произнесла с ударением на последний слог.
– Как это записалась? – удивился Веня. – Разве это можно – записаться?
– А почему ж нет? – Лола захлопала глазами. – Вы, дяденька, вроде умный, а таких простых вещей не знаете! За деньги все можно! Людка морковь продала и свинью продала – хорошая свинья была, жирная… в общем, большие деньги выручила и пошла в район, в милицию. Там Тонька в паспортном столе работает, дяди Паши, электрика, дочка, она Людке и помогла. Денег взяла, само собой, но в паспорте все как надо переделала…
– Удивительные времена! – поразился Веня. – Все перевернулось, все встало с ног на голову!
– Вы пирожки-то кушайте, – заботливо проговорила Лола. – А то остынут, не тот уже вкус будет… пока они горяченькие, другое дело… В общем, только оказалось, зря Людка это все удумала!
– А что, не пустили ее в Израиль? – спросил Веня, откусив от следующего пирожка.
– Отчего же не пустили? – Лола подлила ему еще чаю. – Пустили, только не понравилось ей там! Все общее, прямо как в том же колхозе! Будто никуда и не уезжала! Да еще и жара такая! Всей и разницы, что тут она морковь выращивала, а там – апельсины…
– Это она, видно, в кибуц попала, – усмехнулся Веня. – Правда, на колхоз здорово похоже…
– А как же с вашим братом? – напомнила ему Лола. – И почему эта Софья Занудовна при вас остались?
– Они когда уезжали, – продолжил Веня, – квартиру свою продали, а меня попросили тещу приютить… сказали, что ненадолго, пока там не обустроятся… Знал ведь я, что самое постоянное в нашей жизни – это временные трудности! – Веня пригорюнился и дожевал пирожок. – Нет, права была мама! Дурак я, дурак! Решил помочь молодой семье на трудном этапе… – Он взял следующий пирожок и продолжил, размахивая им, как дирижер палочкой:
– В общем, как приехали они в Израиль, так и развелись. Маша встала в третью позицию, сказала, что Сеня был ее роковой ошибкой, что она в нем ошиблась, само собой, ободрала при разводе как липку и открыла свой собственный бизнес. Субботний кошачий приют.
– Что? – изумленно переспросила Лола. – Кошачий… что?
– Субботний приют, – невозмутимо повторил Веня. – Евреям ведь в субботу нельзя ничего делать, а кошки – они праздников не соблюдают. И гадят себе, и шкодят по-всякому… а за ними нельзя ни убирать, ни другого чего… а там жара, ты же знаешь… Так вот Маша и предложила кошек на субботу в приют сдавать. Набрала персонал из русских, развернула дело на широкую ногу. Условия отличные, как в пятизвездочной гостинице, питание – первый класс, обслуга вышколена, повар – француз, между прочим, все питание кошерное…
– Консервы кошачьи, что ли? – уточнила Лола.
– Да нет, какие консервы! – Веня рассмеялся. – Свежее все. Это так называется еда, которую религия позволяет!
– А, ну вроде как постная! – поняла Лола.
– Вроде, – согласился Веня. – В общем, дело у Маши пошло отлично, теперь у нее целая сеть таких кошачьих приютов, очень пользуются успехом. Только она такая занятая, что для родной матери у нее совсем нету времени, и забирать ее она не собирается. А Сеня, как ты понимаешь, тоже вроде как ни при чем… с женой развелся, зачем ему теща? Так что получился я самый крайний, так и остался тут с троюродной тещей! Нет, права была моя покойная мама!
