Тем временем Кварц, сразив несчастного Стетсона, в ту же минуту бросил его тело на подбежавшего Муллена, повернулся и как можно скорее бросился к своей камере.
В безумном беге по галерее он вдруг заметил перед собой тоже бегущего арестанта, в котором узнал Кона, в ту же минуту с диким проклятьем увидел, что тот скользнул в ту же камеру, к которой он спешил сам.
– Проклятый черт, – заскрежетал доктор Кварц, и лицо его перекосилось в бешеной злобе, – как жаль, что я бросил камень!
С этими словами он вскочил в свою камеру, в которой уже находился мнимый Кон.
– Прочь отсюда! – заревел на него Кварц.
При этом он набросился на сыщика и схватил его за горло.
Если бы это был настоящий Кон, то по всей вероятности, Кварц живо справился бы с ним. Но в ту же минуту, когда преступник набросился на своего противника, он вдруг понял, что роковым образом ошибся. Незнакомец схватил его и с такой силой швырнул об стену камеры, что Кварц чуть было не лишился сознания.
Ник не давал Кварцу опомниться. Снова набросившись на своего врага, он нанес ему страшный удар кулаком в лицо, но даже и это не сшибло доктора с ног.
– Картер! – закричал Кварц в смертельном ужасе, внезапно догадавшись, какого страшного противника он имел перед собой.
И с оскаленными зубами, рыча, как тигр, он бросился на своего смертельного врага и сильными цепкими руками схватил его за плечи.
Оба с грохотом повалились на пол. Но даже из ряда выдающаяся физическая сила преступного доктора не могла долго противостоять необыкновенной ловкости сыщика. Все более и более освобождался Картер из ужасных объятий своего смертельного врага и наконец, несмотря на отчаянное сопротивление, приподнял его и со всего размаху ударил об пол затылком. На этот раз Кварц лишился чувств.
В ту же минуту одна из плит пола поднялась и в образовавшемся отверстии неожиданно показалась стройная фигура Занони.
Картер хотел одним прыжком наброситься на нее. Но Занони сразу поняла грозящую ей опасность. В руке ее что-то блеснуло – раздался выстрел, – и Ник Картер, успевший вовремя отклониться, почувствовал, как возле самого виска его прожужжала пуля. Но когда он повернулся опять к прекрасной преступнице, она уже скрылась, а пол камеры был опять совершенно цел и невредим.
В дверях камеры показались директор и Муллен. Они схватили все еще бесчувственного Кварца и потащили в соседнюю камеру. Там его связали, заперли и до поры до времени предоставили самому себе.
Ник Картер на коленях старательно исследовал таинственно устроенный пол камеры, как вдруг перед его удивленным взором снова открылась секретная подъемная дверь, и в отверстие просунулась чья-то голова.
Но на сей раз это была не прекрасная Занони. Это было окровавленное лицо мужчины, в котором остолбеневший от неожиданности сыщик едва узнал своего верного помощника Дика.
Удивление Ника Картера возросло еще больше, когда на руках последнего он увидел, по-видимому, безжизненную женщину. Он быстро подскочил и помог уже изнемогающему Дику выбраться со своей ношей из потайного хода в камеру.
Женщина на его руках была не кто иная, как Занони, из ее глубокой раны на лбу сочилась кровь.
– Я подоспел как раз вовремя, чтобы поймать этого дьявола в юбке, – едва мог вымолвить Дик. – Я не пожалею, если убил ее, так как она зарезала старика Рулофа.
Возвратимся еще раз к тому моменту, когда надзиратель Прейс получил от Ника Картера поручение постараться разыскать местопребывание старика Рулофа.
* * *
Выйдя из кабинета директора, Прейс пошел в зал, где обыкновенно находились не занятые службой сторожа. Передав свое дежурство другому надзирателю, он снял форменный сюртук и в обыкновенном штатском костюме вышел из тюрьмы. Прежде всего он пошел на телеграф и отправил данную ему сыщиком телеграмму в Нью-Йорк. Затем он направился домой, где жена и дети встретили его неожиданное появление с крайним удивлением.
Напившись кофе в кругу собравшейся семьи, он отправился в дом своего тестя. Старик Гаммонд жил на самом краю городка. Идти туда надо было добрых полчаса. Быстро зашагал Прейс и вскоре очутился перед маленьким домиком, совершенно заросшим диким виноградом. Старик сидел у себя в садике и чрезвычайно удивился, увидев Прейса в штатском.
– Ты откуда, Джимми? – смеясь спросил его старик, подавая жилистую, рабочую руку. – Кажется, в это время ты должен быть еще на службе?
– Совершенно верно, тестюшка, – улыбаясь, ответил тюремный сторож. – Я пришел к тебе по делу службы, да притом по делу, чрезвычайно своеобразному, в котором мне нужна твоя помощь.
– Моя помощь? – удивленно спросил Гаммонд, откидывая рукой свои жидкие и уже совершенно белые волосы. – Интересно знать, что это может быть за дело? Но давай зайдем в дом, поговорим.
Гаммонд и Прейс прошли через чистенький садик и вошли в дом, в котором тоже царствовал образцовый порядок. Пройдя через усыпанную белым песком прихожую, Гаммонд открыл дверь гостиной.
– Ну-с, в чем дело? – спросил старик, усаживаясь в широком удобном кресле. – Я сгораю от любопытства, вроде моей покойной жены, которая, царство ей небесное, ночью бывало, услышав на улице чье-нибудь чихание, непременно вставала, чтобы посмотреть, кто это именно чихнул.
– А вот сейчас удовлетворим твое любопытство, – сказал Прейс. – Я пришел по поручению директора относительно истории с Рулофом.
– Что ты говоришь? – переспросил его Гаммонд и даже привстал от удивления. – Догадался-таки наконец твой директор, что в этой истории, о которой я твердил ему уже несколько раз, есть немало правды?
– Да, догадался, да и только с помощью знаменитого сыщика Ника Картера, которого директор вызвал, чтобы расследовать наконец и раскрыть эту таинственную нечистую силу в тюрьме. Вообще говоря, Ник Картер-то главным образом и попросил меня узнать от тебя подробности относительно того, где может находиться таинственный Рулоф.
– Вот как, наш знаменитый сыщик, значит, желает от меня узнать, где находиться Рулоф, – повторил старик, задумчиво глядя вдаль. – Ну что, ему я, пожалуй, скажу. Этот старый упрямец, директор, долго просил бы меня, пока я согласился бы удовлетворить его любопытство. Ты сам знаешь, как часто он смеялся над моей "блажной", как он называл, идеей. Ну слушай же: Рулоф, по моему твердому убеждению, живет в маленьком переулочке, вблизи главного входа в тюрьму, в третьем доме налево, если идти от церкви. Этот домик имеет позади маленький флигель, в подвале которого, говорят, и живет старик Рулоф. Его самого ведь и не увидишь никогда, а только какую-то некрасивую старую женщину, которая, насколько я знаю, ведет его хозяйство. – Вот все, что я могу тебе сообщить.
– Спасибо, тестюшка, пока с меня хватит и этого: все же ты дал весьма ценные указания. Посмотрим, не удастся ли откопать теперь эту старую лису.
С этими словами сторож встал, крепко пожал старику руку, быстрыми шагами пошел обратно по направлению к своему дому, так как решил, что возвращаться в тюрьму уже поздно, и кстати можно провести лишний вечер дома.
Когда он на другой день явился с докладом к директору, то уже застал там приехавшего из Нью-Йорка Дика, с которым директор его сейчас же и познакомил.
Дик, знавший уже со слов директора все подробности дела, вплоть до ночного исчезновения Занони, выслушав доклад Прейса, решил немедленно приняться совместно с ним за дальнейшие поиски Рулофа.
Простившись с директором, Дик и Прейс вышли из тюрьмы и направились в указанный Гаммондом переулок.
Он представлял из себя настоящую трущобу, в которой жила только самая бедная часть населения. Дома все более или менее развалились, грязные разбитые стекла окон выглядели мрачно и угрюмо. Прейс скоро нашел указанный Гаммондом дом и вошел вместе с Диком в открытую дверь. Они увидели перед собой длинный темный проход, очевидно, выходивший во двор и, пробравшись по нему ощупью вдоль стены, натолкнулись на вторую, к счастью, тоже не запертую дверь. Осторожно открыв ее, Прейс заглянул в образовавшуюся щель и убедился, что действительно видит перед собой тот двор, о котором говорил Гаммонд.
На последнем, казалось, не было ни души. Оглянувшись направо и налево, не наблюдает ли кто-нибудь за ними, Дик и Прейс вошли во двор. Прямо впереди стоял флигель, маленькое кирпичное строение с плоской крышей в один этаж с подвалом, первый этаж казался необитаемым, тогда как на окнах подвала красовались сомнительной чистоты занавески.
– Так вот где живет Рулоф, – пробормотал Дик, – интересно знать, что нам придется увидеть.
Он энергично постучал в покосившуюся дощатую дверь подвала. Ничто не шевельнулось, но Дик продолжал стучать, пока, наконец, за дверью не послышались медленные шлепающие шаги. Дверь полуоткрылась, и неприятный старческий женский голос с проклятьями и ругательствами спросил, кто имеет дерзость так громко и долго стучать. Дик хладнокровно ответил, что они чиновники городской полиции и посланы осмотреть этот флигель, чтобы определить степень его обитаемости: Вместе с этим он достал оправдательный документ, который так же, как и полицейские чиновники, всегда носил при себе. Уловка его подействовала.
