суеверных людей.
- Когда нам выступать?
Гай Минуций, облаченный в кольчужную рубаху с мечом на поясе и луком в
руках выглядел довольно воинственно, чего никак нельзя было сказать о его
разношерстной армии, суетливо копошившейся вокруг них.
Фульциний, устав от попыток привить вчерашним крестьянам хоть какую-то
дисциплину, сидел на замшелом стволе поваленного дерева и полировал меч. Это
занятие позволяло хоть как-то подавить закипавшее раздражение. Привыкший
командовать римскими солдатами, он отчего-то полагал, что точно так же
сможет вести за собой и галльских крестьян. Не тут-то было! Хотя, после
отъезда Риотама, все они, включая Минуция, безоговорочно признали его право
отдавать приказы, заставить их что-то делать оказалось не так-то просто.
Руганью и пинками Фульциний кое-как поднял их ранним утром и заставил как
можно скорее покончить с завтраком. Теперь они заканчивали последние сборы,
готовясь идти в свой первый настоящий бой. Глядя на их бестолковую суету,
Фульциний не сомневался, что для многих он станет и последним.
Для нападения для Вапинкум - цитадель изменника Гирция - юный предводитель
'свободных людей' собрал почти целую манипулу. Включая его самого, их было
сто сорок три человека. По словам Минуция, дружина Гирция включала в себя
около пяти десятков профессиональных солдат. Такое вот получалось
соотношение сил, и Марку оно совсем не нравилось. Вся надежда была на
разработанный Риотамом план военной кампании, который они теперь старательно
претворяли в жизнь. Вот только старания у этих людей явно было больше, чем
умения.
- Так когда выступаем? - нетерпеливо повторил Минуций.
- Как только твои люди будут готовы, - ответил Фульциний, не поднимая
головы. - Время в запасе у нас еще есть, но неплохо было бы и поторопиться.
Мы должны оказаться в засаде до того, как они там проедут, а не после.
- Я подгоню тех, кто еще копается.
- Давай.
Фульциний внимательно осмотрел меч и, вложив его в ножны, легко вскочил на
ноги. Вокруг поляны шумели огромные древние дубы, что помнили, верно, еще
тевтонов и кимвров. Где-то в их кронах, приветствуя рассвет, щебетали
пичужки.
'Пора', - решил Фульциний. 'До той дороги топать еще около мили, да
сколько еще потом этих вояк по местам расставлять...'
- В колонну стройся! - зычно заорал он. - Выдвигаемся! Отстающих не ждем!
Хотите пропустить всю потеху?! Так я вам и позволил!
Они шли сквозь глухие леса, раскинувшиеся у подножья горы Геза, что
возвышалась на тысячу локтей, господствуя над окружающей местностью. С ее
вершины наверняка можно было увидеть Вапинкум, лежавший в долине, со всех
сторон окруженной горными склонами. Эта долина и была вотчиной Гирция. Здесь
находились его богатые виллы и подвластные ему деревушки.
План Утера заключался в том, чтобы выманить солдат Гирция из-за стен
Вапинкума, заманить их в засаду и уничтожить. Другого пути взять
неприступную крепость не существовало. Взяв с собой того самого бородатого
крестьянина, что так недружелюбно встретил их у деревни Минуция, Утер сменил
одежду на лохмотья, без сожаления остриг свои волосы на здешний простой
манер и отправился в логово Гирция. Эти двое должны были изобразить
предателей, решивших заслужить прощение и награду, выдав местонахождение
лагеря 'разбойников', собиравшихся, якобы, напасть на одну богатую виллу,
расположенную в пятнадцати милях от Вапинкума, к западу от горы Геза. На
взгляд Фульциния план этот был слишком рискованным. Кто сказал, что Гирций
поверит двоим перебежчикам, а попросту не прикажет казнить их на месте? Но,
увидев изменившийся до неузнаваемости облик Утера и услышав его выговор -
точь-в-точь как у здешних крестьян - даже он признал, что план может
удаться.
Бывший король отправился в Вапинкум еще затемно и теперь должен был уже
говорить с Гирцием, если конечно все шло так, как было задумано. Фульциний
беспокоился за него, хотя их знакомству не исполнилось еще и пары недель.
Однако за то время, что они вместе скитались по здешней глуши Марк успел
неплохо узнать этого человека, и он ему нравился. Занявшись знакомым делом и
вновь обнажив меч во имя Рима, Риотам оживал на глазах, из бледной тени
отшельника вновь становясь вождем, за которым готовы идти его люди. Если он
все-таки доберется до Арморики, Рим получит надежного и сильного союзника.
Тем более обидно будет погибнуть здесь, в честной, но в общем-то мелкой и
ничего не решающей стычке.
С некоторых пор Фульциний начал сомневаться, верно ли он поступил, бросив
Петрея и отказавшись выполнить приказ старого центуриона. Чувства, которые
он испытывал к Ливии, заставили его поступить так, заставили изменить
присяге и долгу и теперь, немного остыв, Фульциний начал думать, что
поступил недостойно римлянина. Впрочем, отступать уже было поздно. Он должен
освободить Ливию, и он это сделает или погибнет. Ну а тогда ему уже будет
все равно. Фульциний старательно гнал от себя вполне разумную мысль,
озвученную Утером еще в той деревне: что если Ливии нет в Вапинкуме? С чего
он взял, что, вступая в борьбу с совершенно не знакомым ему Гирцием, спасает
тем самым девушку? А что, если это совсем не так?
- Послушай, Марк, я все спросить тебя хотел, да как-то времени не было.
Фульциний обернулся. Минуций догнал его и зашагал рядом.
- Ну, спрашивай.
- Странный вопрос, наверное... Можешь не отвечать, если не хочешь. Мне
достаточно того, что ты и Утер на нашей стороне. Без вас мы бы не смогли все
так здорово сделать.
- А мы пока ничего и не сделали.
- Не важно. Сделаем. Но все же, кто вы такие? Мы очень удачно встретились,
и я начинаю думать, что Бог действительно существует. Вот только я никак не
могу понять... Что вы не из простых - это сразу видно. Вы - солдаты, я бы
даже сказал командиры. Утер...
- Спроси его сам. Я не привык трепаться о тех, кого нет сейчас рядом.
- Хорошо. Но ты-то ведь здесь. Ты отлично говоришь на латыни, но, уж
прости, речь твоя звучит для меня очень странно. По виду на варвара ты тоже
не похож...
- Что это ты еще выдумал? Я римлянин.
- Это меня и удивляет.
- Почему?
- Не знал, что среди римлян еще есть солдаты. И ты не настолько стар,
чтобы быть ветераном последних легионов. Но ты не можешь быть и каким-нибудь
