Так что Мэлори нажал кнопку, и воцарилась тишина. По крайней мере, внутри его шлема.
8. ДУРНАЯ ПРИМЕТА
Барнарда, 14 декабря 2309 года по земному календарю.
— Абзац, — по-русски вслух сказала Лика, стоя над раскрытым чемоданом. Деловой костюм, на который она возлагала такие надежды, приходилось похерить — не очень удачное дополнение к цветочному венку. В конце концов она остановилась на юбке в шотландскую клетку и льняном вязаном джемпере. На её взгляд, это был приемлемый компромисс между земными и барнардскими представлениями о респектабельности.
Лика надела юбку и джемпер, расправила их перед зеркалом. Пожалуй, сойдёт, подумала она. Так, волосы придётся распустить — венок на пучок не налезает. Но это уже не самое страшное...
Она стала вынимать шпильки. Ни с того ни с сего в дверь постучали.
— Кто там? — вздрогнув от неожиданности, спросила Лика.
— Простите меня ради бога... Вы одеты? Вы можете открыть?
— Минуту, — коротко ответила она. Акцент она узнала сразу. Выдернув последнюю шпильку, она провела расчёской по волосам и направилась к двери.
Как и следовало ожидать, за дверью обнаружился Лаи — в белоснежной рубашке, благоухающий лосьоном после бритья. Для полного парада не хватало только головного убора и косынки на шее.
— Извините, — выдавил Лаи. — Некоторые затруднения... Мне нужна ваша помощь.
Лика обомлела. Лаи волновался! Несгибаемый маленький барнардец, не боявшийся ни чёрта, ни начальника экспедиции, запросто готовый рискнуть жизнью, чтобы проверить правильность своей гипотезы, впал в заурядный стресс перед докладом. Он смотрел на неё умоляющими глазами.
— Я запутал шнурки, — трагическим шёпотом сообщил он. Лика перевела взгляд на его ноги. Шнурки на левом сапоге болтались бесформенным комом из петель и узлов.
— Гм, — озадаченно сказала Лика. — Чем я могу вам помочь?
— У вас должны быть заколки, — уже решительнее сказал Лаи. — Заколкой можно подцепить...
Надо же, с лёгким удивлением подумала Лика, он заметил её шпильки. И удержал в памяти... Она махнула в сторону пуфика.
— Да сядьте вы. Сейчас попробуем что-нибудь сделать.
Вот так всегда, подумала она, отходя к зеркалу за шпилькой. Человек может летать на Марс и спускаться в глубины океана, но стоит ему потянуть не за тот конец шнурка, как он остаётся в столь же беспомощном положении, как и его предки много веков назад. И для распутывания шнурков по-прежнему не придумано ничего лучше шпильки.
— Благодарю, — сказал Лаи, принимая из её рук шпильку. Он сидел на пуфе так, как может сидеть только барнардец — очень прямо, словно его затянули в корсет. Он почти не наклонился для того, чтобы заняться шнурком.
— На вас была вся моя надежда, — улыбнулся он, орудуя шпилькой. — Представляете, какой конфуз перед пленарным заседанием? О, кажется, пошло...
Лаи уверенно распустил последний узел и церемонно возвратил шпильку Лике.
— Не знаю, что бы я без вас делал.
Он зашнуровал сапог и поднялся.
— Я подожду вас с Патриком у выхода, — прибавил он.
После того, как за ним закрылась дверь, Лика секунду стояла в растерянности. Она никогда раньше не видела его таким. Хотя — кто знает, что творилось у него внутри тогда на Марсе? Зная, что стояло за тридцатью страницами доклада, не удивишься, что он психанул под самый конец...
В номере стоял незнакомый запах. Лика не сразу сообразила, что это лосьон Лаи. Многовато лосьона, досадливо подумала она, похоже, он и затылок протирает. Резким движением протянув руку к кондиционеру, она переключила режим очистки воздуха на более мощный. Затем надела цветочный венок, пристегнула к поясу скатку с портативным компьютером и вышла.
Лаи дожидался её у выхода в парк, один. Коннолли всё ещё не было. Барнардец поглядывал на часы.
— Куда же Патрик запропастился? — пробормотал он. — Мы опоздаем.
— Виктор, до открытия заседания ещё час, — Лика сунула ему под нос программку. — Вы слишком нервничаете.
— Возможно, — согласился Лаи, сразу обеими руками расправляя узел шейного платка. Лика заглянула ему в лицо.
— Вы боитесь, что вас спросят... про то, что вы не хотите рассказывать?
— Я же отлично понимаю, что скверно поступил тогда по отношению к Мэлори, -сказал Лаи. — А дивиденды в итоге достались мне.
И что он за существо, в который раз поразилась Лика. Он чуть не погиб тогда на Марсе, а думает о том, как он поступил с Мэлори.
— "Скверно"! Всё никак не отучитесь говорить языком старинных романов. Только Мэлори не оттуда герой.
— Кто знает, — неопределённо произнёс Лаи. Желая отвлечь его, Лика облокотилась на балюстраду и стала разглядывать парк.
— У вас отличные оформители, — сказала она. — Смотрится чудесно. Особенно вон та скульптура.
— А, — небрежно отмахнулся Лаи. — Обыкновенная копия. Откуда в гостиничном парке возьмётся подлинник Миая Эйи?
Имя ничего не говорило Лике. С завтрашнего дня засяду за изучение истории барнардского искусства, подумала она. И, чтобы как-то поддержать беседу, спросила:
— Эта статуя условная или кого-то изображает?
— И да и нет, — с юмором ответил Лаи. — Видите ли, теоретически это Науит, герой древнего эпоса.
— А практически? — подыграла Лика. Статуя представляла коленопреклонённую фигуру воина в латах, опиравшегося на меч. Взор его был устремлён вниз; пышная волнистая прядь, украшавшая его голову, спускалась до пояса и как бы развевалась на ветру. Копия не копия, но Миай Эйи, очевидно, здесь то же самое, что у нас Донателло, подумала Лика.
— Практически? Во-первых, никто ещё не доказал, что Науит вообще существовал, — Лаи вскарабкался на балюстраду и уселся, цепляясь носками сапог за каменные столбики — ловко, как подросток. При этом он ухитрялся сохранять свою барнардскую осанку.
— Ну, это можно сказать про девять из десяти персонажей в искусстве, — возразила Лика.
— А во-вторых, — продолжал Лаи, сидя спиной к статуе, — доспехи совершенно неправильные. Таких вообще никогда не бывало. И в ту эпоху не носили локон чести. Тогда выбривали только виски, а волосы собирали в узел.
— Виктор, вы археолог до мозга костей, — засмеялась Лика. Лаи бросил на неё лучистый взгляд из-под густых тёмных бровей.
— То есть зануда?
— Разве я это говорила?
Сидя на балюстраде, он оказался чуть выше её и мог рассматривать её сверху вниз.
— Хороший выбор, — галантно произнёс он.
— Вы о чём?
— О цветах. Очень благородные цветы, они вам идут.
— Надеюсь, — смутилась Лика, потрогав венок из белых душистых звёздочек. Вдруг он увидел, как улыбка сошла с её лица.
— Виктор... Что там делается? Похоже на несчастный случай...
Её расширившиеся зрачки уставились куда-то в пространство за его спиной. Он спрыгнул с балюстрады и поставил локти на мрамор, присматриваясь.
— Кажется, кому-то стало плохо, — негромко ответил он.
Под самой статуей Науита собралась небольшая толпа, обступившая женскую фигуру на земле у постамента. Рослая для барнардки, пожилая брюнетка в голубом плиссированном платьице пыталась подняться, потом схватилась за сердце и снова осела на песок. Люди вокруг тревожно переговаривались.
— Почему нет врачей? — испуганно прошептала Лика. — В парке есть камера наблюдения?
— Разумеется, как во всех общественных местах... Вот они.
Лаи указал на слетевший с крыши гостиницы аэромобиль. Машина приземлилась на дорожке в нескольких шагах от места происшествия. Дверца распахнулась, и оттуда вылезли двое с чемоданчиками.
Лаи привалился к балюстраде. Лика продолжала следить за происходящим в парке. Двое стояли на коленях, из-за них едва виднелось разметавшееся по земле голубое платье. По лицам людей вокруг Лика угадала худшее.
— Ох, Виктор...
— Что? — обернулся он.
— Боюсь, они не успели.
Оба перевесились через балюстраду. Медики держали руки раскрытыми ладонями кверху. Лика неоднократно видела этот жест в барнардских кинофильмах и знала, что он означает. Толпа подавленно расходилась.
— Умерла, — сказал Лаи. Он был бледнее обычного. Двое врачей поднялись с колен, один из них сходил к машине за носилками, и они стали укладывать тело. Дальнейшего Лика не видела. Она отвернулась.
— Дурная примета, — вдруг сказал Лаи. Он смотрел вниз, себе под ноги. Потом поднял руку и механическим движением поправил красно-жёлтую шапочку, и без того безукоризненно сидевшую на его бритом черепе. Барнардские мужчины не обнажают головы, чтобы почтить мёртвых. Они вообще не снимают головных уборов на публике — разве что в единственном случае, настолько страшном, что землянам про это даже думать нельзя... Как раз такой случай произошёл в экспедиции на Марсе.
— Дурная примета? В смысле — встреча с покойником?
