Джон повернул рычаг направо, в норе что-то щелкнуло, затем загудело, почва ощутимо заколебалась.
— Этот рычаг открывает вторую тропу, ведущую к центру болота, — объяснил Роберт. — Когда он смотрит вправо, тропа открыта, когда влево — закрыта. Если я не вернусь оттуда, куда мы пойдем, а ты вернешься — закрой тропу.
Роберт не знал, почему аварийный ключ для прохода ко второй базе прогрессоров реализован так архаично. Тем более Роберт не знал, почему тропа, открываемая этим ключом, выводила не только ко второй базе, но и к первой. Этого не знал никто, кроме стажерки Юкико Запрягаевой, спроектировавшей аварийный проход к базе именно таким необычным образом. Стоит отметить, что через месяц после того, как Юкико спроектировала этот проход, товарищ Горбовский застал ее за употреблением мухоморов, и лично отвез на Землю перевоспитываться. Но этой истории Роберт тоже не знал.
— Если ваше высочество не вернется, а я вернусь, я не получу титул, — сказал Джон.
Роберт иронически хмыкнул и сказал ему:
— В таком случае ты получишь кое-что другое. Не буду говорить, что именно, сам разберешься, когда время придет. Пойдем, вон, тропа уже поднялась. Видишь?
Джон увидел. В двух шагах от них начинался висящий в дюйме над землей мостик, прямой, как полет стрелы, и узкий, не шире трех футов. Роберт ступил на него и зашагал быстрым шагом вперед. Джон шел следом.
— А эта херня каменная или деревянная? — спросил Джон, когда они углубились в болото футов на пятьсот.
— Пластиковая, — ответил Роберт.
— Гм, — сказал Джон.
Минут через десять они вышли на развилку.
— Как думаешь, Джон, какая дорога ведет к острову? — спросил Роберт.
— Левая, по-моему, — ответил Джон.
— По-моему, тоже, — согласился Роберт. — Значит, так. Пришло тебе время зарабатывать титул. Давай сюда топор.
Роберт ступил на правую тропу, размахнулся и с силой вонзил топор в волшебный материал под ногами. Как ни странно, материал этот оказался совсем непрочным. Тупое и щербатое лезвие пробило его насквозь с первого приказа.
— Слушай приказ, — сказал Роберт. — Вот отсюда и вот досюда надо весь пластик раздолбать на хер, чтобы не было. Обломки в трясине не топи, они всплывают, как говно. Надо их отнести вон туда, — он указал на правую тропу, — и свалить подальше, чтобы не видно было. Когда закончишь, вот отсюда и вон туда ярдов на пятьдесят забросаешь пластик грязью. Общая задача — с левой тропы не должно быть видно, что здесь была развилка. Понял?
— Не получится, — покачал головой Джон. — Если приглядеться, все равно будет видно, как ни старайся.
— Тот, кто пройдет по этой тропе, приглядываться не будет, — сказал Роберт. — К тому же, на рассвете туман поднимется… Короче, надо сделать так, чтобы развилка не бросалась в глаза, но пластика раздалбывай не больше, чем я смогу перепрыгнуть. Понял?
— Вроде да, — кивнул Джон. — Но общий замысел не улавливаю.
— А ты и не должен его улавливать, — ухмыльнулся Роберт. — Просто делай, что я говорю. Да, еще одно. Я не думаю, что Кларкосоны заметят тропу до рассвета, но если так случится, они не должны пройти по правому ответвлению ни при каких обстоятельствах. Осознал?
— Так точно, — сказал Джон.
Роберт пожелал ему удачи и зашагал по правому ответвлению тропы. Он слышал, как Джон тихо молится, затем звуки молитвы сменились молодецким хаканьем и хрустом пластика. Как бы не услышали кому не надо… Впрочем, пусть их. Болото на то и болото, чтобы издавать страшные звуки.
Минут через пять Джон достиг прогрессорской базы. Его ждало разочарование — посадочная площадка на крыше была пуста. Это было странно, Роберт был абсолютно уверен, что флаер, напугавший его воинов минувшим вечером, теперь будет сидеть здесь. Очень странно. И входная дверь, похоже, законсервирована… Тогда зачем здесь болтался этот флаер? Неужели залетные мальки-туристы? А он, долбоеб мудацкий, раскатал губу…
Стоп! Злость и ненависть надо подавлять, эти чувства в этом месте недопустимы. Не дай бог, если Роберт ошибся и внутри базы сейчас находятся звездные люди. Человеческая злость для них как молотом по башке, если там есть кто-то живой, сейчас он сидит, скособочившись, сжимает виски в ладонях и недоумевает, с какого хера голову внезапно прострелило острой болью… Надо срочно успокаиваться. Отче наш иже еси на небеси… Нет, лучше попробовать, как звездные люди молятся. Ом мани падме хум, ом мани падме хум… Богохульство, конечно, но не очень большое, потому что Роберт произносит эту молитву не как молитву чужому богу, но как лекарство для собственной грешной души. Он не виноват, что чужой звездный Будда помогает грешной душе намного лучше, чем родной и любимый Иисус… Ничего, Иисус простит, он милосерден.
Роберт сделал последний шаг и остановился перед входной дверью. Что-то кибермозг подозрительно молчит, не приветствует гостя. Не положено, когда в режиме консервации? Или это не консервация, а неисправность? Или, хуже того, авария? Там же внутри энергоблок немеряной мощности, может, от базы осталась одна только внешняя оболочка, а тот флаер прилетал попробовать ее отремонтировать, но не осилил и улетел обратно? Господи, не допусти, умоляю тебя, господи!
— Кибермозг, открой дверь! — выкрикнул Роберт, и его голос сорвался от волнения.
— Основание? — невозмутимо осведомился кибермозг.
— Ну… гм… — замялся Роберт. — Мне нужно поговорить с товарищем Горбовским!
— С товарищем Горбовским поговорить невозможно, — сообщил кибермозг.
— А передать телеграмму? — спросил Роберт.
— Тоже невозможно, — ответил кибермозг. Немного помолчал и добавил: — Товарищ Горбовский погиб.
— Как погиб? — ошеломленно переспросил Роберт.
— Техногенная катастрофа, — ответил кибермозг.
Наступила тишина. Кибермозг базы явно не намеревался ни продолжать беседу, ни открывать дверь.
— Вчера над болотом летал флаер, — сказал Роберт. — Он приземлялся на базе?
— Информация выходит за пределы вашего допуска, — сообщил кибермозг.
— Но я должен знать об этом! — воскликнул Роберт. — Как ты не понимаешь! Я должен знать, длится ли еще мораторий или контакт снова продолжен, я уже начал строить коммунизм в отдельно взятом ленном владении… Знал бы ты, как мне трудно… Мне нужна помощь! Понимаешь, железка, помощь!
— Вся необходимая информация будет доведена до надлежащих лиц в надлежащее время, — сказал кибермозг.
— То есть, контакта по-прежнему нет? — спросил Роберт. — Мораторий все еще длится? Это были просто заблудшие туристы? Я могу рассчитывать на помощь комкона или нет?
— Ответы на все вопросы выходят за пределы вашего допуска, — сказал кибермозг.
Роберт яростно выругался. Если звездные люди прячутся внутри базы… Да ну их к чертям и блядям, сами виноваты! Впрочем, нет, они-то ни в чем не виноваты. Ом мани падме хум, ом мани падме хум…
— Я прошу тебя передать две телеграммы, — сказал Роберт. — Одну… на самом деле, не одну… короче, наследникам Горбовского, что я типа соболезную. И вторую передай в комкон, что агент Роберт очень просит восстановить связь. Хотя бы не напрямую, хотя бы через радио или гипер. Я прошел все подготовительные этапы, у меня реально начался строиться коммунизм. Даже если комкон не хочет поддерживать меня прямо, пусть хотя бы понаблюдают, подстрахуют в случае чего… может, подскажут чего… да хотя бы экспериментальные данные получат… Сделаешь?
— Информация выходит за пределы вашего допуска, — сказал кибермозг.
— Да пошел ты на хуй! — рявкнул Роберт.
На душе сразу полегчало. Господи, как же трудно сдерживать эту злоебучую телепатию, будь она проклята во все дыры, которых у нее нет… Почему, спрашивается, звездные люди все никак не изобретут лекарство или шлем какой-нибудь… впрочем, понятно, почему — потому что им похуй. Мультиверс, видите ли, содержит до хера параллельных вселенных, в каждой из которых до хера планет с разумной жизнью, и проблемы одной конкретной планеты всемогущему комкону допизды. Поначалу был еще шанс получить от комкона кое-какую информацию, но народ Роберта этот шанс проебал, когда какая-то недоебанная сука насмерть угандошила двух звездных пришельцев, а потом другая сука злодейски спиздила этот блядский скорчер… А нет ни хера сейчас звездных людей на базе. Будь здесь звездные люди, кибермозг давно бы уже принял меры безопасности в соответствии с первым законом робототехники. Ну и хуй с ними.
Джон Сильвер тем временем зарабатывал в поте лица дворянский титул. Раздолбил пластика уже футов восемь, такую канаву не вдруг и перепрыгнешь, особенно когда место для опорной ноги густо вымазано жидкой грязью.
— Достаточно, Джон, — сказал ему Роберт. — Отлично поработал, спасибо.
Джон выпрямился, с усилием разогнув натруженную спину, и сказал:
