– Ты сумасшедший! – первое, что выдохнула она, когда они смогли наконец оторваться друг от друга.
– Ведьма! – прошептал он, закрывая глаза. – Ненормальная… Я тебя обожаю…
И вот теперь эта самая ненормальная девица сидела напротив него в одном халатике – мысль, что он надет на голое тело, не давала ему покоя – и дулась на него.
– Я серьезно говорю, Саша! – повысила голос Ева, перегнулась через него, нашла свои странные тапки, напоминающие короткие валенки, обулась и со вздохом пошла прочь, на ходу ворча: – Время игрищ закончилось, Воинов! Начинается серьезная жизнь, и, возможно, опасная.
– Мне не привыкать, – бубнил он, ступая за ней след в след.
– С Верой что-то стряслось. Я это всеми местами чувствую! – Она шлепнула его по рукам, которые принялись ощупывать всякие разные ее места. – Прекрати! И вообще, оденься. В доме прохладно. А ты ходишь голый.
– Я в трусах, – возразил он, но сев на деревянную скамейку, не подложив себе под зад подушку, тут же пожалел. – Да, не жарко.
– Я обычно его неделю топлю, прежде чем заселиться. Сама у Веры отсиживаюсь, а дом протапливаю. А тут приехала, а ее нет.
– Давай подробнее, хорошо? Только я в самом деле накину на себя что-нибудь.
Воинов достал из сумки спортивный костюм и тапки. Быстро оделся. Вернулся в кухню и тут же поставил чайник. Вкусный супчик и лимонный пирог были у него будто в прошлой жизни, и он съел бы уже чего-нибудь.
– Я плохая хозяйка! – поспешила она его предупредить, когда он полез в ее холодильник.
– Уже вижу, – констатировал он с шутливым вздохом. – Одни творожки, йогурты, мюсли… Н-да, Ева. Не ждала ты меня, не ждала.
– Ждала, – она неслышно подошла к нему сзади, обняла, уткнувшись носом в расцарапанную лопатку. – Еще как ждала! Правда, не к ужину. Потому что не верила, что увижу!
– Я-то знал, – кивнул Саша, и тут же получил кулаком по царапине. – Я просто не мог отказаться от такой сумасшедшей. Просто не мог забыть. Слушай… А правда говорят, что ты притягиваешь неприятности?
– Кто говорит?
Ева выхватила у него из рук пачку крекеров, которые он достал из своей сумки. Варварски разорвала упаковку, едва не просыпав все на пол. Еле успела удержать в растопыренных ладонях. Принялась хрустеть.
– Белов, – ответил Саша, добавляя к крекеру банку шпрот и палочку одеревеневшей от холода сырокопченой колбасы.
– Ты звонил ему или он тебе? – она возмущенно приоткрыла рот с повисшей на нижней губе крошкой от крекера.
– Я звонил, – Саша смахнул с ее губ крошку, поцеловал.
– Зачем? – она подозрительно прищурилась. – Адрес узнавал?
– Нет. Адрес я узнал и без него. Прямо как вернулся в Челябинск, так тут же все о тебе узнал. – Он легонько щелкнул ее по носу и уточнил: – Все, что мне надо было узнать, узнал.
– Что конкретно?
– Где живешь? Сколько лет? Что не замужем узнал, детей нет. Родителей нет. Бабушка с дедом, которые тебя воспитывали, умерли, оставив тебе в наследство этот дом.
– И это все?
– Остальное неважно. Меня не интересуют твои бывшие, Ева, если ты об этом, – догадался он по ее сведенным к переносице бровям, что ее тревожит. – До меня – хоть потоп. Со мной – все по-честному. Или…
– Или убьешь?! – Она схватила себя руками за горло и начала хрипеть, изображая удушенье.
– Нет, просто уйду, – он не принял ее шутки. И кивнул вдогонку своим словам: – Навсегда уйду.
– Ладно, проехали.
Она криво усмехнулась, тут же поняв, что Воинов Александр – это совсем не современный, не отягощенный принципами Серхио, от которого она потеряла голову в Испании. Это стабильный, надежный, как скала, мужик. Где-то чрезвычайно правильный, где-то излишне суровый, не подлый, не гадкий, не скользкий и… не прощающий. Сам не согрешит и никому не спустит.
Он такой ей нужен? Вернее, не так. Правильнее, не о таком ли она всегда мечтала, слоняясь по жизни и миру в поисках вечного счастья?
– Ты, Ева, как тот ослик, что вечно счастья искал, – сетовала не раз Верочка. – А нашел его в своем собственном доме.
Сашка вон тоже ее в собственном доме нашел. Станет ли он для нее счастьем, а? Или так, друг на час? Он, конечно, супер в постели, и еще у него может быть масса достоинств. Испанский вот, к примеру, неплохо знает, сволочь.
– Так что там сплетничал обо мне Белов? – встряхнулась она от досадных думок.
– Ничего, – соврал Саша. – Я сам позвонил ему. Спросил про тебя. Он ответил, что ты ему недавно звонила. Беспокоилась о подруге. Так что там с ней, Ева?
– Верочка… Она… Кажется, она попала в беду, Саш!
Глаза ее тут же снова наполнились слезами, и она расплакалась.
– Ну, ну, чего ты? Чего раньше времени? Еще же ничего не известно.
Он обнял ее, погладил по голове, наслаждаясь ее запахом и близостью. Эгоистично, конечно, но никакие тревожные мысли сейчас его не беспокоили. Никакие! Кроме одной, быть может: он поставил на плиту варить кофе и мог запросто упустить.
– Известно! – Ева выкарабкалась из его рук, кивнула ему за спину. – Следи, а то убежит!
Он успел подхватить турку до того, как пенная кофейная шапка выползла через край. Кивком указал Еве на стол, где уже стояла тарелочка с нарезанной сырокопченой колбасой и распахнутая баночка шпрот.
– Ты давай, присаживайся, перекуси и попутно рассказывай, идет?
Он вдел ее пальчик в ручку чашки, которая первой попалась под руку. Всыпал в ладонь колбасных кружочков, глянул строго.
– Ешь!
– Хорошо. – Ева послушно хлебнула, откусила. Забубнила с полным ртом: – Что мне известно, гражданин начальник?
– Что?
Он тоже пил кофе из первой попавшейся чашки, больше напоминавшей пиалу с ручкой. Жевал колбасу, таскал из консервной банки шпроты. Слушал Еву и поражался.
А говорят еще, что красивых и умных не бывает! Логике в суждениях любой из его бывшего отдела позавидовал бы.
– В общем, как я понял, досмотр личных вещей ты провела.
– Дважды! – подняла Ева вверх указательный пальчик, перепачканный жиром от сырокопченой колбасы.
– Вывод сделала. Вывод? Вера куда-то подевалась в том, в чем ушла из дома?
– Да.
– Две недели до твоего приезда она отсутствовала?
– Приблизительно. Это я на основании маркировки на продуктах сделала вывод и по протухшей каше на плите.
– Молодец, – похвалил Саша.
Он задумчиво рассматривал дно кружки со шлепком кофейной гущи, хоть переворачивай и гадать принимайся, куда ее подруга подевалась. Дело могло не стоить выеденного яйца. Это если Вера укатила куда-нибудь с новым ухажером, завербованным в брачном агентстве.
А могло быть и дрянью. Это если Вера влипла в историю.
А на последнее, надейся не надейся, указывает множество фактов. И Ева – умница такая – их безошибочно обнаружила.
Зубная щетка на месте, вещи все на месте, холодильник забит продуктами. С газовой плиты не убрана пища. На Веру – если верить Еве – это вовсе не похоже.
Опять же он мог сделать скидку на романтизм ситуации. На то, что у Верочки случилась забывчивость, сказалось головокружение от успехов. И она могла наплевать на кашу и сосиски, оставленные пропадать дома.
Но деньги! Деньги-то почему все целы на счетах? Она же не могла броситься в объятия вновь обретенного любовника с голым, пардон, задом?! Пару комплектов белья, предметы личной гигиены, в конце концов, она просто обязана была купить. К тому же, ей надо было платить за услуги брачной конторы. А там, по словам Белова, расценки о-го-го какие. И опять же, с его слов, деньги там качали достаточно продолжительное время, прежде чем свести избранников лицом к лицу.
А деньги целы…
– Вот-вот! – подхватила Ева, он, кажется, выпалил последнюю фразу вслух. – Как такое возможно, Саш?
– Поквартирный обход? – напомнил он ей, на чем она остановилась.
– Была у дамы, которая под Верочкой живет. Она тоже подтвердила, что не слышала шагов над головой пару недель.
– Две недели, – он положил две их чайные ложки рядом и посчитал: раз, два. – Это с которого дня отсчет?
– С позавчера. Я тогда вернулась.
– И ее до сих пор нет?
– Нет, – удрученно мотнула она головой. Сунула подбородок в воротник теплого халата, снова всхлипнула. – С ней беда, я это чувствую!
– Телефоны молчат?
– Да, Саша, да! Я же говорила.
– А что соседи по лестничной клетке?
– Там я была, но мне не открыли, – огрызнулась Ева. – Там такая сволота живет! Она меня терпеть не может, и вряд ли бы мне что ответила.
– А мне? Мне, как думаешь, ответит?
– Тебе?
Ева уставилась на него. Тут же вспомнила, каким обманным маневром была вовлечена в его грязную игру в Испании. Свирепо стиснула зубы и не ответила.
Он все тут же понял и повторять вопроса не стал. Не надо будить лихо, пока оно нежно, печально и податливо. Он сходит по адресу ее подруги, с ней или без нее, но сходит. И поговорит с соседями. Ему сегодня как-то вскользь по месту новой службы намекнули, что он может рассчитывать на двухнедельный отпуск для обустройства и решения всяких бытовых вопросов. Он ничего не ответил, решив про себя, что обстоятельства все решат за него. Конечно, главным и самым прекрасным обстоятельством была Ева. Если бы она его не пустила, не простила и погнала прочь, он бы уже завтра с утра маршировал по ступенькам новой конторы. А теперь…
