– Могу предложить свой диван, – алчно ухмылялась ему в лицо пожилая майорша, помогавшая с трудоустройством. – Живу одна. Детей нет. Муж сбежал еще две пятилетки назад. Так что…
– Ой, спасибо огромное! – он галантно поклонился, тепло улыбнулся, выпрямляясь. – У меня родственников тут много. Где-нибудь остановлюсь.
Родственников у него, в самом деле, было много. Собери всех на торжество, ресторанного зала могло и не хватить. Но, как назло, ни единой души в этом милом, славном городе, куда его перевели как бы на повышение. Ни единой души! Даже четвероюродной.
Но зато здесь жила Ева! Самая прекрасная, самая длинноногая, самая сексуальная гордячка, не принявшая его извинений. И не ответившая ни на один его звонок. А что, если нагло заявиться к ней, объяснить ситуацию и…
Да плевать она хотела на его ситуацию. И плевать ей на то, что ему ночевать негде. Гостиниц в городе много. Снимай номер и живи. Не нищий же, в самом деле. Командировочные на руках, подъемными сегодня снабдили. Она же не примет то, что ему дико хочется ее увидеть, как объективную причину. Нет, не примет.
Как же к ней подобраться? Думай, сыщик! Думай, ты умный, хитрый, изворотливый…
Придумал. Взял и набрал номер Семена Белова. Когда-то он выполнял для их фирмы одно очень деликатное неофициальное задание. Справился с честью. Белов лично после генерального ему руку тряс минут десять и просил звонить, если что. Он бы и не вспомнил о нем никогда, если бы Белов сам о себе не напомнил и не позвонил после той неприятной истории, в которую они с Евой попали по недоразумению.
Он уже был в Челябинске, когда Белов позвонил. Долго трепался о чем-то несносно глупом. Потом плавно перешел к отдыху за границей. Удивленно будто бы вспомнил, что где-то пересекался с ним в Испании, но, правда, узнал не сразу.
– Ты там под прикрытием, что ли, работал, Саш? – понизив голос до шепота, спросил он вдруг.
– Типа того, – нехотя ответил Саша.
Ему очень не хотелось говорить с Беловым. И история была некрасивой. И Белов ему не нравился. Скользкий какой-то, неприятный, хотя и смазливый очень. Женщинам такие нравились.
– Ух ты! Круто! А я смотрю, Ева тебя называет все время как-то странно. И все пытается с тобой на испанском заговорить. Я еще подумал тогда, что обознался, и подходить не стал. Надо же…
Потом Белов снова нес какую-то чушь про клубный отдых, набирающий сейчас обороты в любимом отечестве. Тут же не согласился с Сашей, что это не что иное, как очередная финансовая пирамида. Потом снова что-то болтал. Начал набиваться в друзья, Саша отшутился, на том и простились.
Сейчас вот он вдруг вспомнил, что Белов называл Еву по имени. Знаком с ней, стало быть? Если знаком, может дать какую-нибудь наводку. Как-то же к ней надо было подкатить! Он так не может, черт побери! Быть рядом и не увидеть. Она снилась ему, если что!
Саша вошел в первое попавшееся на пути кафе. Занял столик в углу, заказал горячего супа и чай с лимонным пирогом. Обещали все принести минут через десять. Время для звонка было.
– Саня, ты?
Белов был пьян, догадаться было не сложно. Язык заплетался, слышался звон бокалов, гул голосов. Что-то снова празднует. Веселая жизнь у него. Как бы так научиться жить, а?
– Я. Говорить можешь?
– С тобой? Да запросто! А ты где вообще? Мы сейчас в Хорватии, отдыхаем на всю катушку. Ты не здесь? А то подваливай, брат! Отдохнем!
– Я не устал. И я в России, – Саша сцепил зубы. Белов был ну очень противным. – Дело есть.
– Говори! Весь внимание! – икнул, скотина пьяная.
– Девушку, что была со мной в Испании, помнишь?
– Еву, что ли?
– Да.
– Ее забудешь, змею, как же!
– Почему змею? Почему змею-то сразу? Нормальная девчонка! – На него тут же оглянулись, возмущение было очень громким, и пришлось звук убавить. – У нас, кстати, нормально все было.
– Ага, до тех пор, пока ты ее не кинул. Я немного в курсе, – Белов наслаждался. – Она там деньги, между прочим, занимала. Ты как-то не подумал, что ли?
– Выбора не было, – мрачно пояснил Саша. – Работа под прикрытием, сам понимаешь.
– Понимаю! Тс-сс… Это разглашению не подлежит, – с глумливой торжественностью произнес Белов. – Дело прежде всего! А Ева… Что ей будет-то? Она уже в России, звонила мне недавно, змеища! Начала, как всегда, за здравие. Закончила, ну ты догадываешься.
– Немного.
Саша кивнул благодарно официантке. Принесли суп, от которого шел такой божественный запах, что хоть телефон отключай. Он взял ложку, помешал в тарелке. Мясо, огромные просто куски мяса, крохотные крупинки картошки, зелень, маслинки. Влажный шлепок сметаны в центре тарелки.
– Ева… Я советовал бы тебе держаться от нее подальше, Саня, – вдруг до невозможного твердым и трезвым голосом произнес Семен. – Она – это ходячие неприятности. Даже вот возьми историю в Испании. Из всех парней и мужчин она выбрала тебя! Тебя – мента, работающего там под прикрытием! Это суперпопадание! Просто супер! Я всегда своей курице говорил: держись от нее подальше.
– Кому-кому? – он не выдержал и хлебнул из тарелочки и плохо расслышал.
– А, жене моей бывшей, Верке. Они же подруги с Евой. Что могло их связывать, ума не приложу до сих пор. Моя – полумертвая тень. Ева – вулкан! – Белов снова перешел на вальяжный пьяный тон. – Ей спокойно не сидится. Она просто не может. У нее шило в одном месте точно. Мы не очень-то с ней ладили всегда.
– А чего же она тогда звонила именно тебе из России? – удивленно вскинулся Александр, зачерпнув еще одну ложку супа.
– Так выдумала тоже! Вера, говорит, пропала куда-то!
– Вера – это у нас бывшая жена и подруга Евы, я правильно все запомнил? – мясо из супа просто таяло во рту, бульон был превосходным, горячим, наваристым, пряным.
– Это моя бывшая, правильно, – Белов задушенно зашептал. – Если честно, то мне плевать! Пропала она или что там с ней! Она чудная, каких поискать. Я с ней даже не контактирую почти. А Ева как разошлась! Говорит, Верки нет пару недель. Каша какая-то там, что ли, пропала в кастрюле.
– Что за бред?
Суп закончился очень быстро, и Саша подвинул к себе блюдце с куском пирога размером с ладонь.
– Вот я и говорю, бред! А Ева прицепилась: с Веркой беда! А я говорю: чего пристала? Она, может, мужика себе нашла и слиняла куда-нибудь. Она зря, что ли, собиралась в брачное агентство идти?
– Какое агентство?
– Где меня с Владой свели.
– Влада – это?
– Моя теперешняя жена, Саш. Разве это важно? Чего ты, как коп, в самом деле! Хотя ты ведь и в самом деле коп, чего это я? – пьяно захихикал Белов.
– А солидная хоть контора-то, чего Ева так разволновалась?
– О, что значит профи! – похвалил его Белов. – Одним предложением сразу два вопроса задать! Солидная, солидная контора. Голытьба с улицы туда не ходит. Там денежки нужно платить за счастье. Причем долго платить, прежде чем познакомят с тем, кого выбрал. А Ева волнуется всегда! Ей без разницы, есть повод или нет, она просто станет бузить, и все. Последний бесплатный совет: держись, Сашок, от нее подальше! Горя с ней хватишь, Саня! Ураган баба!..
Совету он не внял, потому что не боялся урагана. Он его возбуждал, будоражил, заставлял бурлить кровь в венах и заходиться сердце в нервном стуке. Это он про ураган, а заодно и про Еву тоже. Она действовала на него почти так же. И уже через час с небольшим он ошивался в окрестностях ее усадьбы. Это была именно усадьба, а не просто двухэтажный дом. Старый полузавалившийся забор, на который со всех сторон наступали старые липы и ели в два обхвата толщиной. Старинный дом под черепичной крышей, по которой обильно полз мох. Огромные деревянные рамы окон были закрыты массивными ставнями. Правда, не все. Одно окно на первом и два на втором этаже были открыты и приветливо светились. Рассмотреть, что внутри, возможности не было. Окна были плотно занавешены.
Саша перехватил сумку покрепче, вдохнул, выдохнул и шагнул к крыльцу, выглядевшему солидно и массивно. Кнопки звонка не было. Было огромное кольцо с молоточком, торчавшее из ноздрей чьей-то медной головы, пришпиленной прямо под дверным глазком.
Он схватился за кольцо и несколько раз с силой ударил молоточком в дверь. Потом еще раз и еще. Какое-то время ничего не происходило. Затем в дверном глазке потемнело. Замок щелкнул один раз, тишина, и через пару минут – еще один щелчок. Дверь распахнулась, и у него мгновенно перехватило дыхание.
Господи, он и не представлял даже, что она так много стала для него значить! Несся через всю страну, как будто бы на повышение. Но ведь к ней, прежде всего, точно к ней!
Почти забыл, какая она красивая. Даже такая вот – в стареньком растянувшемся костюмчике мышиного цвета, в странной обуви. Не поймешь, то ли ботинки короткие войлочные, то ли тапки высокие. Вокруг стройной шеи, охотно принимавшей прежде его поцелуи, в три петли толстый вязаный шарф. Голова не покрыта. На голове все тот же жесткий ежик иссиня-черных волос, до которых тут же захотелось дотронуться.
