— Ну и умничка, — со вздохом подвел итог Олег Иванович. — Если все-таки надумаешь поменять мужа, помни, что у меня преимущественное право: два года безответной любви. И в любом списке я должен быть под номером первым.
— Раз должен — значит, будешь, — уже машинально ответила Валерия, собирая свои вещи в сумочку. — Ну, счастливо. Вернусь через три дня, докладывать о ходе событий буду регулярно.
— Решишь задержаться на пару деньков — только позвони, — небрежно сказал Олег Иванович. — Тебе все можно.
— Благодарю за доверие, — усмехнулась Валерия, встала и вышла из кабинета.
Настроение у нее, как ни странно, было приличным. Все-таки Олег ведет себя как настоящий друг: в душу не лезет, вопросами не донимает, свободу действий предоставляет почти полную. Злоупотреблять этим, конечно, не следует, но мало ли какие ситуации в жизни бывают. Такими отношениями опять же не бросаются.
И наверное он прав: не стоит обострять ситуацию, нужно самой позвонить Борису. Только не на мобилку, а на домашний телефон. Если дома — значит, действительно раскаивается и можно будет подумать о следующем шаге к примирению.
По дороге к «плейбою» случилась мелкая неприятность — спустило колесо, но в таких случаях Валерия предпочитала забывать о равноправии и о принципе «я сама», а просто выходила из машины и вставала возле нее с очень грустным видом. Не было еще случая, чтобы через пять минут двое-трое добровольцев, пыхтя от усердия не возились с запаской, время от времени бросая, на попавшую в беду красотку зазывные взгляды. После того как все было сделано, обычно просили «телефончик» и получали в ответ вежливо-уклончивое:
— Большое спасибо за помощь, но у меня очень ревнивый муж.
На сей раз все тоже было по схеме, но на встречу, Валерия, естественно, опоздала. Правда, позвонила и предупредила, но к месту назначения добралась лишь около семи: ехать нужно было почти на край Москвы — в Крылатское. И примерно час потратила на пустейшую светскую беседу «за кофейком», а потом почти насильно заставила слишком уж гостеприимного хозяина заняться визированием интервью.
Тут же оказалось, что красавец и бывший неотразимый сердцеед — еще и патологический зануда: читал и правил он около двух часов, делая при этом далеко не самые умные и толковые замечания. Валерии стало понятно, почему все его многочисленные браки оказывались столь непродолжительными: такую мелочность и придирчивость могла вынести только святая.
В результате, времени оставалось ровно столько, чтобы добраться до вокзала, поставить машину на платную стоянку и сесть в поезд. По дороге Валерия решила, что все-таки позвонит Бобу прямо сейчас: после одиннадцати вечера на работе ему делать нечего, должен вернуться домой. Она только поговорит с ним, поговорит очень прохладно, но он умный мужик, поймет, что ему дают шанс на примирение. Но дают этот шанс только в том случае, если он окажется возле домашнего телефона.
Трубку Боб снял со второго звонка, и сердце Валерии радостно дрогнуло. Но голос она постаралась сохранить как можно более равнодушным:
— Ты дома? — спросила она вместо приветствия.
И тут же услышала, как буквально в двух шагах от телефонной трубки что-то загремело и абсолютно женский голос выругался: то ли ушиблась, то ли испугалась. Ах, мерзавец, дома-то дома, но с бабой! Валерия нажала кнопку отбоя, чудом избежала столкновения с выскочившей откуда-то наперерез «Газелью», тоже выругалась и постаралась взять себя в руки. Ну, теперь Боб за ней действительно побегает, второго прокола за один день она ему не простит. В поезде, попросив проводника постелить ей немедленно, принести минеральной воды и больше не беспокоить, Валерия отключила телефон, приняла — редчайший для нее случай! — таблетку снотворного и через полчаса уже мирно спала под стук колес. Правда, если бы кто-то внимательно вгляделся в ее лицо, то заметил бы на нем следы недавних слез. Но вглядываться было некому.
Питер встретил Валерию нехарактерной для него погодой: ярким солнцем и теплым ветерком. Поэтому она не стала брать такси, а просто доехала на троллейбусе до Васильевского острова и там, пройдя пешком минут пятнадцать, оказалась перед недавно отреставрированным четырехэтажным домом с двумя подъездами. В одном из них располагалась маленькая гостиница, про которую почти никто не знал, но которая не уступала комфортом новым отелям-люкс, появившимся в городе на Неве, хотя цена за номер была раза в четыре ниже.
В уютном холле гостиницы Валерия подтвердила заказ на завтрак, поднялась в номер, распаковала вещи и приняла душ. Когда принесли завтрак, попросила свежие газеты и включила телевизор, чтобы сразу попасть в курс дел, происходивших в городе. Ничего особенно важного не узнала, выкурила сигарету и, посмотрев на часы, позвонила пресс-секретарю дамы, с которой у нее была назначена встреча на три часа дня. Пресс-секретарь была сама любезность, но сообщила, что у ее патронессы только что наметилась важнейшая встреча в Смольном в два часа, так что не затруднит ли уважаемую журналистку перезвонить около трех часов: возможно, Ми-лена Семеновна освободится, а других важных дел у нее на сегодня не намечено.
Мысленно Валерия чертыхнулась: ей предстояло чем-то себя занять ближайшие три часа, а вполне возможно — и весь сегодняшний день, потому что внутренний голос подсказывал ей: сегодня интервью не состоится. Просто так в Смольный срочно не вызывают, особенно незадолго до губернаторских выборов, и как бы глубокоуважаемая Милена Семеновна не застряла в этом заведении до глубокой ночи. Все лезут в политику, просто помешательство какое-то!
Помедлив некоторое время, Валерия с огромной неохотой взялась за телефон и набрала номер своей матушки. Аде, конечно, трижды наплевать, чем занимается Валерия, но если не позвонить в первые же часы после приезда в родной город, есть реальный шанс нарваться на тематический скандал: «Забытая старуха-мать». Особенно если отчима нет в Питере, хотя это-то как раз было бы неплохо. Так что в любом случае нужно звонить.
— Ада? — спросила Валерия, когда мать сняла трубку после третьего или четвертого звонка. — Это я. Я в Питере. Ты уже встала, дорогая?
Этот вопрос тоже был из разряда обязательных: до полудня Аде звонить не рекомендовалось, а после нужно было осведомиться, не обеспокоили ли ее. В Москве, время от времени размышляя о своих отношениях с матерью, Валерия иногда думала, почему она позволяет втягивать себя в эти дурацкие игры, но при непосредственном общении с Адой терялась и тщательно соблюдала все правила, придуманные вечно молодой красавицей, которой было решительно нечего делать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
