Я немного посидел молча, ощущая значение случившегося. Затем забрался в домик на колесах, опустил занавески, лег на кровать и дал волю слезам.
Из книги Рика Хансена «Человек в движении», Рик Хансен
Обитель королей
Н а высоте около тысячи метров над уровнем моря вдоль отлогих склонов горного массива Сьерра-де-Гуадаррама, среди лесов расположен небольшой, насчитывающий всего около 3 тысяч жителей городок Эль-Эскориаль. В общем-то и городом его назвать трудно — ведь все здесь и по сей день сохраняет неповторимый сельский колорит, столь характерный для средневековой Испании. Находится он всего в 44 километрах от Мадрида, а получил свое название от латинского слова «эскулетум», что значит «место, где растут дубы». Вокруг некогда действительно шумели густые дубравы.
Эль-Эскориаль стал одним из так называемых «королевских мест», окружающих испанскую столицу, куда монарх и его приближенные выезжали на охоту и просто на отдых. В ряду таких знаменитых «королевских мест», как Сарсуэла, Бальгаин, Аранхуэс, Васиамадрид и Асека, Эскориалю отводилась роль зимней резиденции испанских правителей. В 1563 году был заложен первый камень в строительство монастыря Святого Лоренсо и одного из красивейших памятников средневековой архитектуры Южной Европы и главной достопримечательности Эль-Эскориаля. Это огромное здание было сооружено в честь победы испанских войск под предводительством короля Филиппа II над французами в местечке Сан-Кинтин 10 августа 1557 года. С тех пор в этот день в окрестностях Эль-Эскориаля ежегодно проходят народные празднества.
Смотрю на уходящие к небу дворцовые стены из серого камня, отражающиеся в зеркальной поверхности прудов, разбитых много веков назад по королевскому указу, и диву даюсь: неужели испанский монарх со своей многочисленной свитой бывал здесь всего два-три, месяца в году, а остальное время монастырь и прилегающий к нему архитектурный комплекс пустовали? Сейчас весь он превращен в музей.
Эль-Эскориаль славится коллекцией шедевров великих испанских живописцев средневековья — Эль Греко, Веласкеса, Гойи. Многочисленные батальные панно, расположенные по периметру коридоров, напоминают диараму. Все потолки и стенные проемы расписаны великолепными фресками на религиозные темы.
Поражает своими размерами и ценностью книжного фонда Королевская библиотека Эскориаля. С трепетом рассматривал я фолианты XVI — XVII веков в выцветших, полопавшихся от времени переплетах...
Из библиотеки мраморные ступеньки ведут вниз в полуподвальный цоколь, где расположен обширный королевский пантеон. Здесь похоронены испанские монархи, члены королевских семей и их родственники. Честно говоря, становится немного жутковато, когда видишь тут и место для захоронения ныне здравствующей королевской семьи: Дона Хуана Карлоса Бурбона I и Доньи Софии.
На Эль-Эскориаль тихо спускается южный вечер. Обычно посетители монастыря покидают его с наступлением сумерек, так как внутренние помещения, длинные коридоры и межэтажные переходы не имеют электрического освещения. Но еще долго при свете выглянувшей луны в прозрачных водах королевских прудов будут отражаться старинные портики, расположенные по углам монастыря смотровые башни и мощные дворцовые стены. Средневековая история, застывшая в рукотворном камне, имя которой — Эль-Эскориаль, — это еще один маленький мостик между прошлым и будущим, частичка живущей в веках национальной культуры древней и вечно молодой Испании,
Юрий Сигов
Опасная охота за деликатесом
«Все попытки разглядеть что-либо с шаткого бамбукового насеста на высоте около 120 метров от нижнего уровня Тигровой пещеры тщетны. Кругом кромешная тьма. Гулким эхом отдается щебетанье тысяч стрижей саланган, гнездящихся под сводами огромного подземелья». Так начинают свой рассказ о путешествии к охотникам за «ласточкиными гнездами» корреспонденты журнала «Нэшнл джиогрэфик» Диана Саммерс и Эрик Вэлли.
Л ишь внизу черный мрак пещеры рассекает слабый свет карманных фонарей. Это карабкаются наверх по причудливой конструкции из бамбука собиратели гнезд саланган — «ласточкиных гнезд», из которых готовят великолепные супы. И местные охотники из Тигровой пещеры на одном из небольших островов в Андаманском море, расположенном к юго-западу от Таиланда, и многие поколения жителей побережья Мьянмы, Малайзии, Вьетнама и Филиппин издавна занимаются традиционным промыслом — сбором съедобных гнезд птиц, летающих в темноте. В данном случае речь идет о серой и большой саланганах.
Свои гнезда птицы строят при помощи клейкого вещества, выделяемого парой увеличенных слюнных желез, находящихся под языком. Приготовленные в наваристом курином бульоне гнезда — знаменитый деликатес.
В тусклом свете фонарей тайских охотников смутно вырисовываются очертания сюрреалистической бамбуковой конструкции — опоры, платформы, мостки. Ее верхняя часть теряется во мраке. В воздухе резкий запах аммиака, исходящий от помета саланган и летучих мышей, сплошным ковром покрывающего пол и стены пещеры.
Фотограф Эрик Вэлли, участвующий в восхождении, поражен увиденным и, очевидно взвешивая шансы на съемку в этих условиях, бормочет себе под нос: «Это безумие, настоящее безумие».
...Восхождение и впрямь оказалось захватывающим. Три ловких компаньона Эрика — шутник Ип, серьезный Сахат и его взрослый сын Эм — карабкались вверх без видимых усилий. Бамбуковые шесты, которые под тяжестью фотографа раскачивались и скрипели, готовые вот-вот сломаться, на их легкие движения отзывались еле заметной вибрацией. Поднимаясь, Эрик обнаружил в стене расщелину, где он смог, свернувшись клубочком, немного передохнуть перед тем, как преодолеть бамбуковый пролет под углом в 45 градусов. Любое неверное движение грозило падением на дно пещеры.
Словом, для неопытного и грузного Вэлли подъем превратился в настоящий кошмар. Лишь невозмутимый вид его спутников действовал на него успокаивающе. Для них балансирование на хрупких бамбуковых шестах и лианах — обычная, повседневная работа. Как их отцы и деды, охотники-тайцы занимаются сбором гнезд с детства. Пятидесятидвухлетний Сахат — самый старший из них. В его мускулистом теле нет и грамма лишнего веса. Лицо обрамлено аккуратной седой бородкой. Ип моложе Сахата на 10 лет. По-юношески энергичный, он постоянно пародирует своих друзей, вызывая приступы всеобщего смеха.
Молодому Эму, несмотря на кажущуюся легкость, восхождение тоже далось нелегко. По его лицу катятся крупные капли пота. Но настоящая работа еще впереди. Сахат и Ип перекидывают на скалы узкий бамбуковый мостик, шириной со ступню, и исчезают среди громадных сталактитов. По их сигналу Эрик, глубоко вздохнув, устремляется за ними. У него дрожат ноги — один неверный шаг может оказаться роковым. Между сталактитами мелькает фонарик Ипа. Он берет Вэлли за руку и отводит в безопасное место.
Вскоре Сахат, Ип и Эм приступают к основному занятию — сбору гнезд. Их средняя дневная норма —150 штук. Ип и Сахат скользят по шестам вниз. Эхо разносит в темноте голоса охотников и жалобные стоны лиан, скрепляющих леса. Сверху они кажутся еще более ненадежными. Вот Эм срезал со стены гнездо с помощью специального трезубца — рады. Этим орудием вооружены все охотники. Размер гнезда — около пяти сантиметров по диагонали. Изяществом формы оно напоминает фарфоровую чашку. Разделив гнездо пополам, Эм предлагает Эрику вкусить «пищу богов» и сам жадно впивается зубами в свою часть. Эрик следует его примеру. К его большому разочарованию, сырой деликатес оказался пресным и резиновым на вкус. Тем не менее охотники свято верят в его чудодейственную омолаживающую силу. Во время сезона сбора, длящегося с февраля по май, им приходится работать от зари до заката. «Ласточкины гнезда» служат охотникам, выходящим на промысел налегке, без запасов воды и пищи, единственным источником поддержания сил, который, по их мнению, дает им энергию птиц.
В течение сезона гнезда собирают три раза. Птицы восстанавливают их дважды, как правило, на одном и том же месте. Третье гнездо охотники не трогают до тех пор, пока не подрастут птенцы. По окончании сезона тайцы возвращаются к своим основным занятиям. Ип строит лодки, а Сахат и Эм рыбачат.
Добыча гнезд саланган — прибыльное дело. В Гонконге они идут по тысяче долларов за фунт, и цена продолжает расти. Ведущий специалист по гнездам, профессор Китайского университета в Гонконге Юнь Чен Конг считает, что в Китае «ласточкины гнезда» употребляют в пищу уже полторы тысячи лет. По данным профессора, раскопки времен династии Тан на северо-западе острова Калимантан позволяют предположить, что импорт деликатеса начался еще в 700 году до нашей эры. В начале правления династии Мин (1368—1644 гг.) евнух Чен Хо семь раз возглавлял экспедиции императорского флота в Юго-Восточную Азию. Среди прочих инструкций император наказал ему привезти рецепт местной диеты и заморские ингредиенты для нее. Маршрут экспедиции пролегал через все известные ныне места сбора гнезд, и, вполне вероятно, евнух прихватил с собой несколько штук в качестве образцов. Некоторые специалисты поддерживают «иностранную» версию проникновения «ласточкиных гнезд» в Китай, но документальных источников пока не обнаружено. Профессор Конг считает, что собственные «плантации» гнезд в Китае были истощены еще до того, как их начали ввозить из Юго-Восточной Азии.
