2.1
Олег
Понимая всю сложность сложившейся ситуации, Дима дал мне отгул, и я ему за это бесконечно благодарен. Мне нужен этот день. Подумать, разобраться.
После ухода друга вспомнил об Инге. Девочку бы не мешало накормить. Когда она вообще в последний раз ела нормальную еду? Недолго думая, я достал телефон из заднего кармана джинсов и набрал номер ресторана, и заказав доставку на дом, отправился в душ. Снова. Сказалась бессонная ночь и бешенный ритм, в котором я жил последние две недели. Ледяная вода — единственное, что могло мне сейчас помочь, взбодрить немного, иначе я вполне себе рисковал вырубиться прямо посреди собственной кухни.
В душе провел добрых полчаса, просто стоял под струями льющейся из лейки ледяной воды и размышлял о том, что делать дальше? Опыта общения с несовершеннолетними девочками у меня как-то не было, а с проблемными девочками — тем более. К ней, наверное, подход особый нужен? А я ума приложить не мог, с какой стороны вообще к ней подбираться. Девчонка ведь явно зашуганная, забитая. На меня волком смотрит, дергается каждый раз, стоит мне только пошевелиться.
Закончив водные процедуры, и так ничего толком и не придумав, я вышел из ванной, как раз к моменту приезда курьера.
Расплатившись с худощавым пацаном и забрав заказ, я вернулся на кухню, оставил пакеты на столе, и пошел за Ингой. Уже у самой двери в комнату остановился, не имея представления, что делать дальше. Стучать? Так она ведь молчит и ответа я до второго пришествия ждать буду. Просто войти? Так ведь тоже не дело, мало ли, вдруг она голая, напугаю только малявку, а оно мне надо?
Нет, это просто цирк уродов какой-то. Мне под сраку лет, взрослый мужик, казалось бы, в подчинении у меня такие же лбы здоровые, а я под дверью топчусь и впервые в жизни не знаю, как поступить. Так и стоял, наверное, с минуту, и в общем-то ничего путного не придумав, решил постучать.
Правда не успел, только занес кулак над дверью, как она неожиданно открылась и передо мной предстала испуганная Инга. Замерев, девчонка только глаза округлила, на меня уставившись.
— Что-то случилось? — поинтересовался, глядя на девочку.
И в очередной раз в груди что-то екнуло. Что-то давно забытое, далекое, что-то из прошлого. Инга же продолжала на смотреть на меня в упор, не решаясь что-либо предпринимать. Так и стояла, понуро опустив плечи, одной рукой придерживая дверь. Ответить она мне, естественно, ничего не ответила. Ну ведь зачем-то же она собиралась выйти? Теперь вот в ступор впала. И чего мне с ней делать? Невозможно же так, не общаясь, контакт наладить.
Я же в девочках маленьких ничерта не понимаю. Мне и не нужно было. Ни семьи, ни детей, вокруг одни мужики.
А делать что-то нужно было, подход искать, доверие вырабатывать. Ей же жить со мной, как никак.
— Слушай, хочешь молчать — ладно, — я старался говорить как можно тише, спокойнее, чтобы не пугать лишний раз, — тебе же что-то было нужно, не так ли? Делай, что собиралась, а потом приходи на кухню.
Наконец отмерев, Инга несколько раз моргнула, а потом, кажется, даже кивнув, обошла меня и направилась в сторону прихожей. Я в свою очередь поплелся за ней, иного пути на кухню у меня просто не было, да и, чего греха таить, любопытство во мне взыграло, интересно стало, чего ради девочки из норки своей выползти решила.
Оказавшись в прихожей, Инга остановилась возле потертой сумки, что осталась лежать на полу. Я и думать о ней забыл. Тем временем, схватив свои нехитрые пожитки, девчонка развернулась, замерла на долю секунды, бросила на меня настороженный взгляд, и прежде, чем я успел хоть как-то отреагировать, быстро прошмыгнула мимо меня и скрылась в своей комнате, чем невольно вызвала у меня скупую улыбку.
Я за Ингой, конечно, не последовал, дав девочке возможность хоть немного успокоиться, вернулся на кухню, и принялся раскладывать по тарелкам еду из контейнеров. В практически пустом холодильнике отыскал томатный сок. Вот что-что, а этим напитком я регулярно заставлял полки своего вечно пустого холодильника. Пожалуй, это был единственный продукт, всегда имевшийся в моем доме.
Теперь лишь оставалось надеяться, что Инга все же придет сама и мне не придется снова тащиться за ней в комнату. Спустя пару минут девочка действительно показалась в дверном проеме, правда, там и остановилась, не решаясь проходить дальше. Обняв себя руками и уже привычно опустив плечи, Инга посмотрела на меня из пол опущенных ресниц, неуверенно так, словно спрашивая разрешения.
Что же с тобой произошло, малышка? Кто тебя так напугал, что ты на меня даже посмотреть боишься? Бегло осмотрев девчонку, заострил внимание на ее одежде. Инга даже не переоделась, только ветровки сняла, и теперь на ней красовались потертая, местами растянутая водолазка и старенькие тонкие джинсы.
А на дворе почти зима.
Я в очередной раз задался вопросом: нахрена тварям всяких детей давать? У девчонки же даже одежды нормальной нет, вообще ничего нет, кроме шрамов, да следов побоев. Я в жизни всякое видал, меня мало что тронуть могло, а Инга тронула. Видом своим совершенно потерянным, взглядом испуганным, вот этой дурацкой тонкой кофточкой, края которой девочка сейчас нервно сжимала. Я вообще не сентиментальный, но эта девочка вызывала во мне странные эмоции. В груди неприятно защемило, появилась какая-то совершенно иррациональная потребность спрятать, защитить. Не хорошо это, Гром, неправильно. Слабость это, как ни крути.
— Чего стоим? — я наконец нарушил возникшую тишину. — Проходи давай, есть будем.
Вздрогнув и немного помедлив, Инга все же прошла в кухню. Остановившись возле стола, девочка уставилась на тарелки, шумно глотая слюну. Я готов был поклясться, что у малявки даже в животе заурчало. Еще бы, голод ведь не тетка, а больничная еда явно проигрывала содержимому тарелок.
Я в очередной раз не сумел сдержать улыбки, сейчас не припомню уже, когда в последний раз улыбался так часто, а Инга… Смешная она девочка. Голодными глазами на мясо смотрит, а сесть за стол, да что там, пошевелиться даже не решается, искоса на меня поглядывает, будто ожидая моего на то позволения.
