Но его двойные стандарты бесят. Ведь никак не мешают ему шпилить несколько лет Арпине. И да, далеко не колосочком.
Не то чтобы я пялилась между ног другу, но за столько лет кое-какие представления имею.
*
Затянув потуже пояс брюк, я решаюсь выйти из своего сверкающего мрамором с золотыми вкраплениями логова, чтобы некоторые не выдумывали себе душещипательных историй о моих рапунцель-наклонностях прятаться в башни и кидаться волосами в фазе обострения.
Его Темнейшество нахожу в гостиной. Сидит на широком диване в позе «имел я все это богатство», то есть без капли интереса к окружающей комнате. Голень одной ноги лежит на колене другой в позе «американской четверки», правая рука вальяжно устроилась на спинке песочного дивана, который стоит как моя машина, а левая рука держит iphone. Листает на своём чёрном передатчике, как подсказывает моя фантазия, хроники убийств джедаев. Брови строго сдвинуты к переносице. Мало жертв показывает?
Зараза классно сидит. Зря не додумалась запечатлеть его в подобной позе. Хотя, не-е-е-т, фотки с телефоном, это пошлая пошлость.
Вместе с бдительностью я теряю дар бесшумной походки, и не обделенная маститой шевелюрой голова медленно поднимается, устремляя на меня глаза с зумом, без стеснения прощупывающие мой креативный лук женщины-капусты. Попытки скрыть ехидные улыбочки даются ему провально плохо. И я вспоминаю, что надо бы поправить средним пальцем правую бровь.
— Принцесса соизволила выйти. — ухмыляется Даниил. — Не испугалась дракона. Но решила надеть доспехи.
— Дракона? — удивлённо обследую глазами комнату. — Не вижу такого. И лучше оставь свои принцессо-птеродактельные игрища для своих оркестровых рыбок-красавиц. Меня этим не удивишь.
— Мне показалось, что тебе нравилось играть в Марио. — объект не видит знака «кирпич» и мчит дальше.
— Я на таких, как ты, в Марио сверху прыгала. — парирую в ответ, надеясь, что чудеса сопоставлений не чужды его сознанию, но гад оказывается на редкость ползучим.
— Ах, — задумчиво произносит Даниил — Так вот что ты практиковала в ванной… — и начинает громко хохотать. Нескрываемо и искренне.
Чтоб тебя настиг запор величиной с пятиэтажку.
Вслух не озвучиваю, иначе может не сбыться пожелание.
И испытываю малюсенькую горошинку стыда, когда, вдоволь пометив пространство своим ехидным грохочущим смехом, Вейдер примирительно заявляет:
— Ты не проголодалась? Буду рад тебя угостить за твою, уверен, прекрасную работу. Здесь в пяти минутах есть неплохой ресторанчик.
Сушилка в эту минуту начинает истошно вопить. Оказывается, класс люкс не подразумевает наличие радующих слух плавных звуков. Орет она вполне себе среднестатистически.
— Можно. — отвечаю, умело смешивая радушие и безразличие. Только мой принц датский знает, что путь к сердцу няшки-Никушки лежит через желудок. Остальным совсем необязательно владеть подобным компроматом. — Сейчас переоденусь, соберу вещи и можем идти.
*
Место под названием Il Tomato мне знакомо не понаслышке. Очередной проект Белозерова, создающего в столице уголки высокой кухни с пафосными интерьерами и модными шеф-поварами, которые к счастью не купили свои дипломы в переходе, а действительно знают толк в удачном сочетании продуктов и правильной подаче соусов.
Эрик по специфике своей работы крутится в тусовке известного ресторатора и часто получает халявные приглашения на открытия новых мест или отмечания всяких удачных годовщин, в моем лексиконе значащихся, как: «не перегорел, радуйся, проставляйся». И эти элегантные конвертики с волшебным +1 не означают сервиса какого-нибудь купона, когда администраторша моментально теряет к тебе интерес, стоит помахать им перед ее носом, и сажает тебя нерадивого либо на входе, чтобы об тебя мог потереться каждый новый посетитель, либо на отшибе, в опасной близости от единственного туалета.
Нет, волшебные пригласительные Эрика — это признак особого сервиса и ослепительной улыбки всего персонала, а иногда и заманчивого, ласкающего слух: «для вас приготовлен оригинальный десерт».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ты выбрала? — Дарт вытаскивает меня из приятного воспоминания, в котором я неприлично улюлюкала от непередаваемо вкусного сочетания плавленого шоколада, фруктового мусса и определенно алкогольного бисквита, а Эрик самодовольно играл бровями, наблюдая мою радость. В тот день в ультрамодном Шалаше нам бесплатно полагался только дорогущий десерт «экстаз пантеры», но мой друг не поскупился щедро угостить вместительный желудок своей госпожи всем, что желала моя широкая душа. Сейчас «пригласительные счастья» чаще достаются Арпине, закатившей ему как-то трехактный скандал со сменой декораций и неопределившимся языком суфлера. Эту деталь я узнала от Давида, Эрик ни разу об этом не упоминал. И не уменьшал количество наших вылазок в мир гастро-оргазмии.
— Да. — улыбаюсь Дарту.
Решаю сразу проверить его на крахоборство-тест. Вдруг он не просто глава ситхов, но к тому же не брезгает образом дядюшки Скруджа. Вот что на дух не переношу, так это жадных мужчин, радостно поддерживающих безголовых картошечниц-фри в мистификации «я питаюсь воздухом и изредка запиваю его водой. Исключительно по каплям.»
Я вполне могу оплатить весь свой заказ сама. Но, если мужчина нацепляет атрибуты рыцарства и приглашает даму, то отчего у него появляется сутулость и дёрганье кадыка при моем выборе трех блюд?
Один парень на первом свидании прямо с размаху шагнул в бездну, озвучив мне, удивленное: «Ты не ограничишься одним салатом?».
— Мне, пожалуйста, салат со страчателлой, пасту Ди Маре, фокаччу с пармезаном, а на десерт Наполеон. — озвучиваю, милейше улыбаясь ожидающей официантке.
Дарт не начинает биться в ошеломленных конвульсиях, несмотря на солидный ценник заведения, а лишь широко улыбается и заказывает себе стейк.
— Что будешь пить? — обращается он ко мне с ухмылкой. — Чай, кофе и лимонад?
— Свежевыжатый апельсиновый сок.
Когда официантка удаляется, Энакин заявляет:
— Мне нравится, когда у девушки здоровый аппетит.
— Даже не надейся, что я поделюсь с тобой едой. — улыбаюсь ему в ответ.
— Уверен, ты великодушно предложишь мне кусочек фокаччи. — надейся, надейся.
Глава 12
— Ты ешь с удивительно заразительным аппетитом. — улыбается Даниил во время нашей трапезы.
Меня ничуть не смущают ни разложенные передо мной тарелки ни его тайные изучающие взгляды.
— Эрик говорит, меня нельзя допускать к еде, если рядом находятся люди, сидящие на разнообразных диетах, так как это чрезвычайная жестокость по отношению к воздерживающимся.
— Он совершенно прав. — смеется темнейший. — Я вот подумываю тоже заказать себе десерт. — тянется к меню и, пролистав пару страниц, отстраненно спрашивает. — А кто такой этот Эрик?
Как правило я мало перед кем раскрываю свою биографию с картиночками, не терзаясь желаниями демонстрировать чудо-лепнину, созданную в четыре года. К такому же принципу относятся истории о моих друзьях, то есть о единственном и неповторимом принце Рафиковиче. Но не исключено, что зелень в салате была с Нидерландскими мотивами и содержала подлый арктангенс, функцию, способную необъятно разворачивать язык под разными углами.
Во мне открываются незапрограммированные системой пристрастия к болтливости. Возможно ли, что тетя Люда исподтишка вживляла в меня свои образцы днк?
