Чем мельче скорпион, тем смертельней жалит.
Глава 8
— Он хорош, — признался сержант Сайган. — Тут не поспоришь.
— Я этого и не отрицал, — буркнул капитан Сорокопут.
Два космодесантника Гвардии Ворона наблюдали с высоты балконной галереи на восточных башнях Вороньего Шпиля за площадкой для тренировок внутри стен крепости-монастыря. Предмет их беседы, боевой брат по имени Зифер Зид, стоял в окружении остальных двадцати трёх братьев, каждый из которых держал в руках затуплённое учебное оружие. Братья упросили Зида дать урок помимо стандартного курса орденской подготовки. Сорокопут понимал, что должен гордиться, однако вместо этого ощущал едкое раздражение. В глазах большинства капитанов Зифер Зид был убеждённым смутьяном. Если только магистр ордена согласится…
— Нельзя же постоянно его обходить, капитан, — сказал Сайган. — Он даже не сержант. По справедливости, его давно было пора принять в Крыло. Каждая душа в ордене это знает. Как долго вы будете его задвигать?
Сорокопут почувствовал новый прилив раздражения и заставил себя его побороть. Сайган прав, и он это знает. Именно это и грызло его больше всего: капитан понимал, что слишком затянул с повышением. Оскорбление уже нанесено. Назад его не заберёшь, даже если заявиться прямо сегодня утром на площадку и дать задний ход.
Он уставился в пространство, злясь, что всё зашло так далеко. Вдали, защищая Вороний Шпиль от пустоты космического пространства, мерцает барьер силового купола, слегка искажая линию горизонта. За барьером, на границе пыльного серого простора, лишённого пригодной для дыхания атмосферы, видно, как с грузовой станции от Лейроса поднимается очередной тяжёлый транспортник, увозя только что переработанный металл с Избавления на планету Киавар.
Сегодня этого огромного оранжевого шара над Вороньим Шпилем не видно. Поле, удерживающее атмосферу, находится так высоко, что под ним, бывает, скапливается облачность, и сегодня как раз такой день.
Четырнадцать часов назад адепт из орденского коммуникарума доставил сообщение о корабле, который ожидает разрешения на сближение. Сорокопут ждал его. Скоро сквозь эти облака с корабля спустится челнок.
Я теперь в ответе, но это не имеет значения. Я поступил правильно.
Опустив глаза снова, он посмотрел, как Зид выбрал трёх братьев из круга и велел им нападать с разных сторон. Затем, поначалу медленно, чтобы остальные могли изучить его движения, начал серию одновременных парирований и атак, которыми можно было бы жестоко обезоружить и выпотрошить своих противников.
Чувство равновесия и самообладания у Зида были потрясающие. Такого в ордене давно не видели. Сорокопут на миг даже засомневался, что сам выстоял бы против него. Он понимал, что должен гордиться тем, что Зид в его роте. Однако не мог.
— Я бы с радостью повысил его, Сайган, если бы только он следовал доктрине. Но он не слушает. Он заносчив, непослушен, временами даже непочтителен.
— А братья его за это любят, — добавил Сайган с полуусмешкой на дублёном лице, покрытом шрамами. — Эти внизу… — Он указал на группу вокруг Зида. — Это только те братья, кто сейчас свободен от других занятий. Многие другие с радостью бы тут оказались, если бы не служба.
— Ты не облегчаешь его участь, сержант. То, что он сбивает с толку остальных, больше всего ставится ему в вину. Он превратился в проблему, а мог бы стать чемпионом ордена. Коракс свидетель, он — исключительное орудие на поле боя. Но я не могу позволить ему продолжать в том же духе. Чем больше растёт его слава, тем сильнее он отвлекает своих братьев от истинного учения. Ты видел результаты сенсориума: никакого понятия о тактическом уклонении. Он сломя голову бросается в любую схватку, точно проклятый безумец.
Начал моросить мелкий дождик. Табард Сорокопута захлопал на ветру. Внизу, на поросшей травой площадке, Зид закончил показ своей техники против трёх соперников в замедленном темпе. Теперь он демонстрировал её на полной скорости.
Сорокопут услышал, как Сайган тихо выругался сквозь зубы.
Зид превратился в тёмное размытое пятно. Даже до балкона долетел лязг учебных когтей по керамиту, когда он вывел из строя троих братьев, которые с рвением бросились на него. Звуки оборвались слишком быстро. Если поток смертоносных движений и занял больше секунды, то не намного. Братья, получив урок, ударили правым кулаком в нагрудник в знак благоговейного одобрения. Зид шагнул к границе круга, выбрал одного из братьев вместо себя, затем в деталях повторил с ним серию защитных контратак.
— Я уже сам не прочь взять у него урок, — буркнул Сайган. Заметив, как при этих словах сердито напрягся Сорокопут, прибавил: — Прошу прощения, капитан. Я просто…
Сорокопут примирительно вскинул руку:
— Забудь, старина. Если я и зол, то только на себя. Не могу избавиться от мысли, что мог наставлять его лучше, что его изъяны — результат моих собственных промахов.
— Такого не может быть, капитан. Если честно, разве не всегда так бывает? Самый исключительный всегда самый упрямый и независимый. — Он улыбнулся. — Не хочу оскорбить, но с вами было то же самое. Я помню, как капитан Туне впадал в отчаяние от вашей непокорности. Те дни давно прошли, конечно.
— Наверное, мне повезло, Сайган. Наверное, Туне был лучшим наставником, чем я. Я пытался, сержант, я до сих пор пытаюсь. Но, похоже, чем больше я пытаюсь, тем сильнее он сопротивляется. Больше я не могу тратить на него силы. Есть и другие, кому я должен уделять внимание. Они заслуживают тех же возможностей, что я предоставил Зиду.
— Тогда как следует с ним поступить?
Едва Сайган договорил, как вдали на юго-западе под набрякшими тучами материализовался чёрный силуэт, обтекаемый и стремительный. Рокот его двигателей отразился от холмов под Вороньим Шпилем, точно звучные раскаты грома.
Сорокопут кивнул в сторону подлетающей машины:
— По крайней мере, на какое-то время я избавлюсь от этой проблемы. Видишь тот корабль? Вот моё решение — хотя, может статься, только временное. За ним явился Караул Смерти. Честно скажу: это самая большая честь, которую я могу ему предложить. Может, это положит конец разговорам о том, как его задвигают. Я видел этот взгляд, Сайган. Не буду отрицать, что выбрал самый простой и лёгкий путь. Но Зид достоин вступления в Караул. С этим никто не поспорит. Может быть, он найдёт наставление и мудрость у братьев из других орденов, раз уж не стал слушать их в своём. И, может быть, вернётся к нам совсем другим — таким Зидом, который сможет служить среди нас.
— Если вообще вернётся, — мрачно заметил сержант Сайган. Лёгкость, с которой капитан принял это решение, пришлась ему не по душе. Служба в Карауле Смерти — не способ избавляться от неугодных. Более того, Сайган сам давно мечтал об этой чести. Тот, кто возвращается живым, часто считается лучшим кандидатом на место капитана, буде оно освободится.
— Тоже верно, — Сорокопут развернулся и отправился внутрь, к огромной каменной лестнице, чтобы встретить чёрный челнок.
Глава 9
Объект их поисков обнаружился как раз в тот момент, когда уходил с площади, с большой коричневой бутылкой в одной руке и пакетом рубленного мяса грокса в другой. Ордима запомнил его хорошо: рост — чуть больше двух метров, приметно широкоплечий, с мощной грудью, как и многие жители ночной стороны. Борода густая, но голова выбрита наголо. Грубая татуировка на шее указывает на члена — или бывшего члена — местной преступной группировки, известной как «Отпадки».
«То есть, драться умеет, — подумал Ордима. — Правда, нос к носу я с ним встречаться не собираюсь».
Пока громила выбирался с площади, Ордима велел Недре отправляться домой.
— Нет, — заупрямился мальчишка. — Я сказал, что покажу его. Теперь идём обратно вместе.
Ордима нахмурился.
— Парень, я когда-нибудь делал что-то не так?
Недра уставился в землю и помотал головой.
— Моему слову веришь?
— Сам знаешь, что верю, — буркнул мальчик.
— Тогда сделай, как я прошу. Верь в меня. Есть дело, в котором тебе участвовать нельзя. На этот раз нельзя. Так что иди домой и жди меня. Ешь. Спи. Набивай руку с куклами. Когда я вернусь — а я вернусь, хотя это может занять день-два — то хочу увидеть, что ты научился играть Харвальдову «Кару предателя» хотя бы так же хорошо, как я. Это понятно? Если сумеешь, то у тебя будет первый официальный выход перед публикой на следующем представлении.
Недра распахнул глаза. Он давно ждал возможности выступить перед публикой. Он так хотел, чтобы Ордима гордился им. Страх за горбуна ещё довлел над ним, однако мальчик послушно кивнул и повернулся, чтобы уйти.
В последний момент он кинулся обратно и, повинуясь внезапному порыву, крепко обнял Ордиму.
