— Ничего страшного. В холле «Каштанов» есть телефон, и он до сих пор не отключен. В случае необходимости я могу просто позвонить вам туда.
— Вот и прекрасно, — весело согласилась Диана. Сейчас она выглядела совсем другим человеком; казалось, она вдруг стала гораздо счастливее. — А у вас есть дети, Броуди?
— Да, двое. Джозеф — мы зовем его Джошем — и Мэйзи. Оба они уже выросли и живут в Лондоне.
По крайней мере, Мэйзи жила в Лондоне, когда они в последний раз о ней слышали, но где она находится в данный момент, Броуди не имела ни малейшего представления.
Какая необычная и забавная девушка; она принадлежит даже не к прошлому, а скорее к позапрошлому веку, думала Броуди, возвращаясь в Кросби после того, как помогла Диане выгрузить ее вещи в «Каштанах».
Она ехала быстрее обычного, поскольку совершенно забыла о продуктах, которые до сих пор лежали в багажнике ее автомобиля. Пожалуй, замороженные полуфабрикаты уже давно разморозились.
Перед тем как они расстались, Диана снова поинтересовалась у Броуди, собирается ли та поселиться здесь.
— Помните, когда я спросила вас об этом, вы ответили, что еще не знаете.
— И не знаю до сих пор. Я оказалась в таком же положении, что и вы; дома у меня происходят вещи, неподвластные моей воле. Так что большую часть времени я чувствую себя несчастной.
— Прощу прощения, — искренне извинилась Диана. — Надеюсь, вы не подумаете ничего плохого. Но я очень хочу, чтобы вы переехали сюда. Было бы просто здорово, если бы мы с вами жили под одной крышей.
Посмотрим, как все обернется, решила Броуди, перенося пакеты с покупками из багажника машины в дом. Она знала, что нельзя вновь класть в холодильник продукты, которые уже успели разморозиться, но все равно положила их туда. В конце концов, вряд ли можно отравиться ими и умереть.
Вернувшись в дом на Корал-стрит, Эмма провела там больше часа, прежде чем заметила записку, засунутую за часы. Прочитав ее, девушка не смогла сдержать торжествующей улыбки.
Приглашая ее поселиться у него, Дамиан твердо заявил, что это ненадолго и уж во всяком случае не навсегда.
— Наша Ди не станет возражать против твоего присутствия, но ты поживешь там только до тех пор, пока у нас не родится ребенок, а потом мы с тобой подыщем себе отдельную квартиру.
Эмма решила, что это несправедливо. В конце концов, Ди — одинокая женщина, тогда как сама она уже почти замужем и к тому же ждет ребенка. Так что если кто-нибудь и должен подыскивать себе новое жилье, так это Диана. Но Эмма не стала говорить Дамиану, что думает по этому поводу; он, как и его братья, души не чаял в своей драгоценной сестрице, поэтому просто не стал бы ее слушать и не потерпел бы резких слов в адрес Дианы.
Так что Эмме не оставалось ничего другого, кроме как начать кампанию по завоеванию жизненного пространства. Она решила стать незаменимой. В доме царила чуть ли не стерильная чистота, каждый день Эмма устраивала стирку и готовила разнообразные и обильные кушанья — в школе на уроках кулинарного мастерства ее научили вкусно готовить, хотя сама она полагала это занятие пустой тратой времени, когда намного легче просто открыть консервную банку или упаковку с уже готовым продуктом. Первым сдался Гарт, заметивший как-то, что не знает, как они будут обходиться без Эммы после того, как они с Дамианом переедут.
— Наша Ди никогда не готовила для нас такой вкуснятины, и кровати она тоже застилает не всегда, — добавил он.
Правда, Дамиан вспылил и тут же встал грудью на защиту сестры.
— Просто у Ди не хватает времени, она ведь целый день на работе, — парировал он. — А постели она не убирает только потому, что кое-кто из нас еще валяется в них, когда она уходит на службу. Она ухаживает за нами с тех пор, когда мы все учились в школе, — пояснил он Эмме.
Гарт покраснел до корней волос и тут же взял свои слова обратно. А Эмма поняла, что ей придется соблюдать крайнюю осторожность, если она хочет избавиться от дорогой Ди.
Видя растерянность в больших голубых глазах Дианы, Эмма прекрасно понимала, что та чувствует себя не в своей тарелке, поскольку больше не может заботиться о своих братьях так, как привыкла, и изо всех сил старалась сделать ей еще больнее. Это было ужасно, поскольку Диана ей в общем-то нравилась, но ведь мир жесток и каждый должен думать в первую очередь о себе. И если при этом страдают милые люди вроде Дианы, что ж, ничего тут не поделаешь. Пожалуй, окажись на месте Дианы другая женщина, она бы живо приструнила Эмму, но Ди была слишком мягкой и доброй.
Эмма вытащила записку из-за часов и злорадно скомкала ее. Чем дольше будет отсутствовать их драгоценная сестрица, тем скорее парни осознают, что вполне могут жить и без нее. В противном случае стоит им узнать, куда она подевалась, как они тут же кинутся в Бланделлсэндз, в эти чертовы «Каштаны», и станут умолять ее вернуться.
Но ведь в один прекрасный день Диана все равно припрется сюда и будет клятвенно уверять всех, что оставляла за часами записку, и тогда Эмму неизбежно заподозрят в том, что это она спрятала письмо. Пожалуй, разумнее будет сохранить записку и перепрятать в какое-нибудь другое место, например… например… под холодильник! Если записка когда-нибудь обнаружится, все решат, что она завалилась туда совершенно случайно. Эмма постаралась как можно тщательнее разгладить бумажный листок, отнесла его на кухню и сунула в импровизированный тайник.
Остановившись посреди комнаты, она огляделась по сторонам и в который уже раз сказала себе, что ей здесь очень нравится. Ее приводили в восторг подсветка под настенными шкафами, отделанные рюшами кружевные занавески на окне и даже узенькие угловые полки, на которых в строгом порядке стояли винные фужеры красного стекла. Дамиан говорил, что Ди купила их в Аргосе[6] и что они вроде бы называются кубками.
— На Рождество она ставит их на стол и зажигает в них маленькие свечки. Получается очень красиво, — пояснил он.
У сестры Эммы Софи было двое детей, и жила она в ужасной коммунальной квартирке в Уолтон-Вейл. Газовая плита на общей кухне выглядела так, словно еще Ной привез ее в своем ковчеге, а стиральная машина работала только тогда, когда на нее снисходило вдохновение. Убедить владельца сделать хоть что-нибудь было совершенно невозможно. Софи каждый день бегала в прачечную, причем походы эти обходились ей в кругленькую сумму.
Дамиан никогда не позволит Эмме и своему ребенку жить в такой дыре. Но какое бы жилье он им ни подыскал, в нем наверняка не будет такой сверкающей кухни. Эмма с любовью провела ладонью по кремовой рабочей поверхности стола. Да за такую кухню многие женщины и полжизни не пожалеют.
