– Не дождешься, – зло бросила я, дергая тяжелые цепи, удерживающие меня в кровати.
– Тогда может, расскажешь, откуда такие познания в боевых искусствах?
– Пять лет айкидо. – Тут я немного приврала. Их было всего два, да и на тех я не прикладывала особых усилий.
– Неплохо. Мне стоило об этом знать, – рассмеялся он. – А тебе стоило знать, что все эти штучки на мне не работают. Тебе придется учиться всему заново.
– Просто отпусти меня, – страх уже прошел, осталась лишь неотвратимость. Я старалась сосредоточиться на своей ярости, которая медленно разрасталась в груди. Только она одна могла помочь мне выбраться отсюда живой.
– Я не настолько глуп, чтобы вновь давать тебе свободу. Так будет безопасней и для меня и для тебя. Увы, мы можем пока только причинять друг другу боль, ломая кости и оставляя синяки. Придется долго работать над этими сложными отношениями, пока ты не научишься ценить то, что тебе досталось в подарок.
– Оковы слишком тугие.
– Не ври, – тут же прервал меня Эндж, наклоняясь вперед и опираясь на руки, по обе стороны от моей головы. – Больше никаких фокусов Диана. Только ты и я. Нам предстоит очень долгий разговор, обо всем: о твоем прошлом, будущем, настоящем. И ты все выслушаешь. От начала и до конца. Понятно.
Я осторожно кивнула, пытаясь не смотреть ему в глаза, понимая, что это моя слабость. Мужчина ухмыльнулся, проводя рукой по моему обнаженному плечу, вызывая этим дрожь во всем теле.
– Но сначала нам нужно залечь твои раны. Эти шрамы начинают раздражать меня. Думаю, без них ты станешь только лучше. Да и сломанная шея тебя не красит.
Мне ничего не оставалось, как наблюдать – Эндж выпрямляется и снимает порванную футболку, обнажая идеальный накачанный торс, развернувшись, отбрасывая ее в сторону. На правой лопатке алела татуировка, изображавшая птицу-Феникса, крылья которой были чистым пламенем, ниже, вдоль ребер, шли черные иероглифы, которые не напоминали ни один из знакомых мне алфавитов.
Мужчина медленно повернулся ко мне. Его, определенно, забавляла моя реакция. Он наслаждался произведенным эффектом, позволяя рассмотреть его во всех деталях.
– Вижу, тебе нравится то, что ты увидела. Всем нравится. А теперь обещанный завтрак, – в его руке появился острый кинжал. – Из запястья или шеи? Что предпочитаешь?
Глава 4
Я замерла, пытаясь понять, шутит он или нет. Неужели мужчина действительно предлагал мне выпить его крови, так, словно это считалось нормой? Кинжал пугающе сверкнул, притягивая мягкий свет, исходящий от люстры. Слишком жутко, чтобы оказаться реальностью. А теперь я была еще и беспомощна. Оковы, казалось, охватили запястья и щиколотки туже, практически до боли. Но молчание определенно ценилось на вес золота, особенно когда надо мной застыла высокая темная фигура, поигрывая острым ножом. Страх заставил меня лежать тихо и больше не пререкаться. Теперь все было в его власти, даже моя жизнь. Был ли у меня хоть какой-то шанс сбежать от этого маньяка? Надежда медленно угасала, переходя в разряд несбыточных мечт.
– Так что выбираешь? – Эндж ухмылялся, заметив ужас в моих глазах. Ему нравилось контролировать ситуацию. – Хочешь, я сделаю выбор за тебя? Думаю, тебе больше понравится пить из шеи. Кровь там не такая терпкая, для настоящих гурманов.
Дернувшись в испуге, я только сильнее натянула цепи, звякнувшие от моих усилий. Это не укрылось от его взгляда.
– Ты напоминаешь мне Бэмби – маленький олененок, потерявший свою маму. Мне нравится роль злого и беспощадного охотника. Согласись, в этом я ас. Но не волнуйся девочка, сезон охоты на тебя еще не открыт.
– Тогда что это? – вымученно спросила я, снова звякнув цепями.
– Меры предосторожности, – ответил мужчина, повертев в руках кинжал. – Даже маленьких хомячков всегда держат в клетке. А ты слишком шустрый хомячок. Ненавижу этих мелких грызунов, а ты?
– У меня был мышонок, – зачем-то призналась я, вспомнив песочно-серую длинную шерстку зверька.
– А у меня живет леопард, – улыбнулся Эндж, показавшись мне в тот миг обычным смешливым парнем. – Его зовут Гарс. Будешь хорошо себя вести, я позволю тебе с ним поиграть. Но вернемся к нашей дилемме – шея или запястье?
– Я не голодна.
– Не лги мне. Я даже отсюда слышу, как урчит твой пустой желудок, – мужчина наклонился ко мне, осторожно коснувшись моего живота, отчего мышцы пресса резко сжались, послав электрический разряд по всему телу. – Давай уже покончим с напускной скромностью. Мне нужно тебя покормить и я это сделаю.
– Нет, – почти закричала я, когда он навис надо мной, прижимая кинжал к своей шее. – Не нужно!
– Что еще? – уже раздраженно спросил Эндж, лишь слегка скосив на меня взгляд.
– Может, поговорим? – заикаясь, предложила я, готовая сделать что угодно, прежде чем он попытается влить в мое горло свою кровь. От одной мысли об этом, возвращалась предательская тошнота.
– Теперь ты хочешь поговорить, – тяжело вздохнул, мужчина, убирая нож и усаживаясь на кровать в моих ногах. – Прекрасно. А нельзя этого было сделать до того момента, как прикончить меня светильником? Попытаться прикончить меня светильником?
Эндж выжидательно посмотрел на меня, требуя ответа, но я молчала, не в силах оторвать взгляд от острого клинка, который все еще покоился в его руке. Он мог пустить его в ход в любой момент. Удастся ли мне его заболтать?
– Расскажи мне все.
– Ладно, малышка, пока ты прикована к кровати, думаю, мы можем кое-что обсудить. С чего-то же нужно начинать. Давай с самой простой мысли – ты мертва.
Мне стоило огромных усилий, чтобы не поморщиться от его слов. Но мне нужно было заслужить его доверие, только так я могла избавиться от оков. Первым шагом, возможно, самым сложным из всех, стоило принять правила его игры. Мы начинали соревноваться в поддавки.
– Хорошо.
– Нет, – почти зло сказал мужчина, – ты не поняла. Ты – мертва. По-настоящему, а не в моих извращенных фантазиях. Твой труп лежал на холодном столе из блестящего металла, а дядя-доктор пытался покромсать тебя скальпелем, сетуя, какая ты молодая и невезучая. Хочешь, я зачитаю заключение патологоанатома?
– Нет.
– Значит, ты мне не веришь, – печально протянул Эндж, рассматривая меня как умильного, но бестолкового щенка. – Что именно тебя не убедило? Может то, как ты пролетела несколько пролетов вниз и осталась жива, хотя твоя шея до сих пор поворачивается на сто восемьдесят градусов?
Я нервно сглотнула. Он говорил таким серьезным тоном, что это звучало почти правдоподобно, хотя на самом деле мужчина пытался внушить в мою одурманенную голову абсолютный бред. Мне не стоило рассказывать, что такое смерть. Я видела ее и не раз. Печальные родственники, похоронная процессия, зеркала, занавешенные черной тканью. Никто не возвращался. Наверное, в этом и был главный плюс. Мертвые не ходят, не разговаривают, не чувствуют. А я была жива. Вот только надолго ли?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
