– Я понимаю.
Существующие правила запрещали Биг Бою предложить Латуру стакан вина. Он сделал все, что мог. Он вытер прилавок бара перед помощником шерифа до полного блеска.
– Итак, какие сведения я мог бы вам дать?
– В котором часу вы открываете свое заведение?
– Как обычно, около семи часов. Между семью и восемью, – ответил Биг Бой. – Раньше не стоит открывать. Нужно, чтобы все парни успели вернуться с полей или с другой работы, успели приготовить себе обед и поесть, прежде чем идти за своими маленькими подружками. Так что, за исключением некоторых очень спешивших парней, заведение обычно заполняется к девяти часам.
– А вы были здесь, я хочу сказать, у бара, без четверти восемь?
– Ну, конечно, сэр, я был. Безусловно, были и Бесси, и я, мы тут живем позади.
– Ты видел меня, когда я проезжал с Хенни?
– Нет, я ничего не видел.
Лицо Биг Боя напряглось от усилия вспомнить.
– Н-нет, и очень сожалею, – проговорил он, наконец. – Мне казалось, что я слышал одну или две проехавшие мимо машины, но я не выходил наружу. Обычно я в это время занят тем, что ставлю свое пиво на холод и все приготавливаю к вечеру. А почему вы спрашиваете об этом, мистер помощник шерифа?
– Чтобы знать, больше ничего.
Было просто необыкновенно, как человеку, который просто хотел убить, везло. Он был невидим. Три раза он пытался убить Латура, и это ему не удалось, но он успешно скрыл свои следы.
Латур отошел от бара.
– Ну, что ж! Благодарю. Это все, что я хотел узнать.
Если правила страны запрещали Биг Бою предложить Латуру стакан вина, они не запрещали предложить ему сигарету.
– А что вы скажете о хорошей «гаване», мистер помощник шерифа? Я сегодня получил большую коробку из Тампы.
Латур подумал: почему бы и нет? Он доставит удовольствие Биг Бою, приняв от него сигару. И если он будет иметь возможность дослужить свой последний год на этой должности и открыть контору вместе с Джоном Швартом, так солидно утроившемся во Френч Байу, ему понадобятся всевозможные клиенты, как белые, так и черные, каких он только сможет подцепить.
– Спасибо, – сказал он. – Сигара доставит мне удовольствие.
Толстый хозяин кабака стал шарить в коробке позади стойки бара, и когда снова повернулся, он выложил на прилавок сигару ценою в пятьдесят центов, обернутую в пятьдесят долларов. С радостным лицом он заявил:
– Поверьте, что мы все очень оценили то, что вы сделали для нас, местные коммерсанты и я.
Латур посмотрел на сигару. Биг Бой попытался подкупить его. Он просто пытался как-нибудь выразить свою благодарность за то, что отделался от нечестного конкурента.
Латур хотел сунуть завернутую сигарету в карман своей рубашки, но не смог этого сделать.
«Так ты встряхнись, Энди, – сказал ему Том Мулен. – Старайся урезать кусок пирога, пока еще есть время. Заработай немного фрика для этой прекрасной женщины, которая у тебя есть».
Латур развернул билет, как будто это была простая целлофановая обертка, потом откусил кончик сигары и зажег ее. Это была превосходная «гавана». Дым от нее был очень ароматным.
– Большое спасибо, Биг Бой, – сказал он, покидая коробку.
Латур не мог себя переделать. Он должен был вести свой путь по намеченному.
Позади него снова раздался гул мужских и женских голосов. Кто-то поставил новую пластинку в проигрыватель, и громкая музыка зазвучала в тишине ночи.
На заднем сидении машины, стоявшей рядом с машиной Латура, парочка дошла до финала в своих излияниях. Парень что-то шептал на ухо девушке.
– Ты самая красивая, самая нежная, дорогая. Я просто не понимаю, как я жил до сих пор, пока не узнал тебя!
Довольная девушка рассмеялась.
– Ты мне говоришь все это, ты просто вкручиваешь мне мозги, чтобы получить еще своего рациона.
– Это тоже возможно, – согласился парень. – Парень, которому от тебя не надо было бы ничего, был просто ненормальным.
Латур задним ходом выехал со стоянки и поехал по утрамбованной дороге до большого эвкалипта, который находился у зарослей тростника, откуда в него стреляли.
Черная вода, которая находилась между дорогой и зарослями тростника, была очень мало привлекательна. Латур осветил своим карманным фонариком темную воду, чтобы не принять уснувшую змею за болотный цветок, и погрузился в воду по самые колени. Ему только не хватало еще быть укушенным змеей. Он с облегчением вступил на твердую землю.
В нескольких метрах от кустарников он нашел нужное направление. Это было не случайностью, что в него стреляли отсюда. Это не было случайно выбранное место после того, как видели, как Латур поехал мимо на машине. Мужчина устроился тут в ожидании.
Латур осветил своим карманным фонариком смятые кусты тростника, подобрал несколько окурков, а также гильзу от пули. Другую гильзу он не нашел, вероятно, она упала в воду или была втоптана в почву подошвами человека, который пытался его убить.
Латур сунул окурки и гильзу в карман своей рубахи, в котором уже находилась пуля, которая разбила стекло в его машине. Джек Пренгл, может быть, сможет что-нибудь сказать по этим предметам, которыми Латур теперь располагает.
Никогда за последние недели он еще не был так доволен. Он не позволил положить себе на лапу. Хорошо. Но Латур все же был настоящим жителем этой страны, своим парнем. Том Мулен и Старик очень любили его. Начиная с этого времени, только для того, чтобы доставить им удовольствие, он станет добавлять немного воды в свое вино. Как об этом заметил Том Мулен, то, что происходило во Френч Байу, существовало также и в других городах. Потихоньку потягивая сигару, Латур снова пересек ров. Он задумался над тем, стоит ли ему ехать в машине до лужайки, но, в конце концов, решил оставить машину на обочине дороги, а туда пройти пешком.
Очарованный теплом и тишиной ночи, он направился по дорожке, ведущей на лужайку, где находился домик Лакосты.
Он с облегчением удостоверился, что рядом не было никакой машины. Он совершенно напрасно беспокоился о Рите. Темнота была совершенной. Рыжая девушка погасила свою лампу: все вокруг дышало спокойствием.
Было слышно лишь храпение Лакосты да крики сов и филинов, жужжание насекомых и отдаленный шум насосов на нефтяных промыслах, извлекающих нефтяной дождь, который в мечтах Латура должен был обогатить его. Действительно, фортуна очень капризная особа. Если ему удастся договориться с Ольгой, удастся убедить ее, что жизнь вдвоем может быть очень приятной, что все еще может наладиться. Всякий брак должен опираться на взаимное доверие и привязанность, и если Ольга смотрит на вещи также, то у них все будет о'кей!
Латур стал вычислять, сколько времени тому назад он отвез Лакосту в его домик. Старый мошенник совсем окосел между восемью и девятью часами. А сейчас было больше двух часов. Прошло более пяти часов – срок отсрочки, которую контора шерифа давала пьяницам за рулем до уплаты соответствующего штрафа. Теперь, когда он отказался от авантюры с Ритой, Латур мог поговорить с Лакостой в любое время. И чем раньше, тем лучше. Если старый шарлатан достаточно протрезвел, чтобы поговорить, Латуру не придется снова проделывать этот путь завтра утром.
Он снова стал размышлять. Лакоста находился у себя, когда дважды раздался выстрел. Немного позже Рите показалось, что она слышала, как он с кем-то разговаривал. Несколько минут спустя она услышала, как проехала другая машина. Лужайка находилась по крайней мере в двухстах метрах от зарослей тростника. Было весьма вероятно, что Лакоста видел этого человека, который стрелял, и говорил с ним, принимая его за охотника, забавляющегося в этой заброшенной местности.
Чем больше думал Латур, тем более вероятным ему казалось, что Лакоста видел того, кто стрелял.
Оставляя за собой след от дымящейся сигары, он прошел по тропинке, заросшей корнями, подошел к домику и тихонько постучал по металлической кровле. Он тихим голосом позвал:
– Рита!
Никакого ответа. Латур приложил руку ко лбу и попытался заглянуть внутрь домика. Он ничего не увидел. Он включил свой фонарь.
Молодая девушка спала совершенно обнаженная на кушетке. Вид этого обнаженного тела оставил Латура совершенно спокойным. Он выключил фонарь и постучал еще раз.
– Рита!
Он услышал, как заскрипела пружина, когда она поднялась.
Она закричала сонным голосом:
– Кто там?
– Это Энди Латур. Откройте и дайте мне войти.
Он заметил неясное белое пятно внутри, вероятно, молодая девушка встала.
– Но я считала, – воскликнула она уже не таким сонным голосом, – что вы вернетесь только утром. Вы сказали... – Латур потерял терпение. Он хотел говорить с Лакостой, а потом вернуться и поговорить с Ольгой, чтобы узнать, наконец, правду, в каких же она отношениях с ним.
– Неважно то, что я говорил, – сухо оборвал он ее. Он перестал стучать, а стал напирать на дверь, отчего старый домик весь задрожал. – Откройте эту дверь и дайте мне войти.
